Тетрадь в косую линейку

***

Спокойными были несколько месяцев, а потом грянул гром, вернее, разыгралась гроза.

В один из дней Оля утром вся заплаканная пришла ко мне и, сев со мной в закрытой беседке, рыдая, сообщила, что беременна от Генриха.

На мой вопрос: «Зачем?», последовал ответ: «Так получилось».

– Оль, я ведь тебя предупреждала! Ты говорила, что всё поняла. Так почему это всё же получилось?

Сквозь слёзы и всхлипывания, Оля начала отрывистыми фразами выдавать информацию. Выяснилось, что «отлучённый от кормушки» Генрих быстро понял, чего лишился, и стал делать вид, что всё осознал, начал заваливать Олю письмами и виртуальными цветами, на настоящие денег не было. Звать на тусовки, куда можно было попасть по знакомству «на халяву» и всячески убеждать, что ему надо дать ещё один шанс. Оле было приятно такое внимание, да и секс с Генрихом ей нравился. Они стали встречаться, и в один из дней презерватива не оказалось, идти за ним не захотелось, он пообещал прервать половой акт до семяизвержения, но видимо, сделал это поздно, и вот теперь задержка, и тест показывает беременность.

– Я не хочу, ребёнка, – рыдала Оля, – замуж за Генриха тоже не хочу. Я хочу сделать аборт, но папа меня убьёт. Он не простит мне этого. Алина Викторовна, сделайте что-нибудь!

– Оль, что я могу? Я не волшебница. Растворять прикрепившиеся к стенке матки эмбрионы не умею. Тут одно из двух: либо ты рожаешь, и отец тебе помогает. Либо ты делаешь аборт и на его помощь больше не рассчитываешь.

– Я не хочу рожать. Мне не нужен ребёнок! Но я не хочу ругаться с папой.

– Выбрать всё же придётся, Оль. В дополнение к мнению твоего отца, которое ты прогнозируешь абсолютно правильно, хочу добавить: если решишься на аборт, не только поддержку отца потеряешь, ты получишь пробой в своей карме. Понимаешь, ты выбрала не разумность, а удовольствие. За выбор надо платить. Хочешь избежать расплаты, расплатишься другим. Отец не убьёт тебя, конечно, но опекать перестанет это точно. А потом и дополнительные неприятности пробой в карме притянет. В любом случае детство закончилось, Оль. И тебе необходимо это принять.

– А если я оставлю этого ребёнка, папа будет мне помогать?

– Оль, опять торгуешься? Пообещайте мне обеспечивать меня, и тогда я так уж и быть его не убью. Ты шантажистка что ли? Это твой ребёнок. Не папин, а твой. Хочешь убивать, вперёд, никто запретить не вправе. А вот поменять к тебе своё отношение в связи с этим имеют право все.

– Надо мне было всё по-тихому устроить, – нервно всхлипнула Оля.

– Это твоё счастье, что не устроила. Тебе так, для сведения, тебя везде его охрана сопровождает и страхует, и вечером ему на стол полный отчёт приносит, где была и что делала. То что он не говорит об этом, не значит, что не делает.

– То есть я сама езжу, типа деньги экономлю, а сзади охрана?

– Оль, он тебя учит быть самостоятельной, но пока страхует. Вдруг ты в неприятность какую-то попадёшь, вот тут он поддержит. Поэтому если вместо меня ты сейчас бы отправилась на аборт, уже бы вечером он это знал. Догадайся, чтобы было дальше. Сейчас, если ты на него всё же решишься, ты заранее будешь знать весь расклад и рассчитывать свои силы, а вот в случае уведомления его постфактум, его реакция точно была бы жёстче.

– Не хочу я этого ребёнка, вот не хочу…

– Я тебя понимаю, поэтому предупреждала открытым текстом. Ты свой выбор сделала, наплевав на моё предостережение. Скажи, хоть не сильно пьяные в тот вечер были?

– Совсем не пьяные, Генрих хотел рисонуться, что перестал пить. А я вообще очень редко пью. Мы соскучились друг без друга. Он говорил у него презервативов целая пачка, а пришли к нему и там лишь коробка пустая.

– Тебе в голову не пришло, что ему было с кем их использовать.

– Он сказал, что другу отдал и забыл.

– Оль, тебе не три года, чтобы верить в такие глупые оправдания. Ему и без тебя было с кем развлечься. Просто ты выгодный вариант.

– Я поэтому замуж за него и не хочу.

– Правильно не хочешь. Он вторым твоим ребёнком будет, а не мужем. Причём не обременённым никакой моралью.

– И что мне делать?

– Сначала позвать сюда отца, и всё ему рассказать. Потом все вместе думать будем.

– Я боюсь. Он будет ругаться.

– Оль, звони.

– Ладно, – она взялась за телефон и набрав номер, дрожащим голоском проговорила: – Привет, пап.

– Привет. Ты ещё не на работе? Почему опаздываешь?

– Пап, мы тут с Алиной Викторовной у неё в саду. Можешь подойти, пожалуйста?

– Что случилось?

– Не по телефону. Ладно?

– Сейчас подойду.

Босс пришёл через пару минут, увидел заплаканную Ольгу и моментально понял в чём дело.

– Залетела от этого дебила? – жёстко спросил он.

Ольга, начав всхлипывать с новой силой, кивнула.

Я просительно подняла руку:

– Босс, давай безоценочно, пожалуйста. Разбираем ситуацию, думаем, какие есть выходы. Оценки высказывать не надо. Все люди взрослые, все всё понимают.

– Она понимает?! Что она понимает?!

– Тихо! Она пришла за помощью и советом, а не за твоими оценочными суждениями. Они ей не нужны. Поэтому держи их при себе, прошу.

– А что ещё я должен держать при себе? И вообще зачем она меня звала, если своё мнение я при себе держать должен?!

– Босс, она не сказала тебе ни слова, с тобой спорю я. И именно я тебя прошу, высказать конструктивный совет. Конструктивный! Совет! Как лучше всего поступить в сложившейся ситуации.

– А что тут советовать? Залетела, будет рожать, потом ребёнка воспитывать. Какие ещё советы быть могут? Или она надеется, что я ей индульгенцию на убийство подпишу?

– Босс, она растеряна и вообще не понимает, как себя вести в данной ситуации. Ей нужно рассказать обо всех, абсолютно всех возможных вариантах, потом она должна будет подумать и выбрать, сама выбрать то, за что потом всю жизнь будет нести ответственность.

– Алин, я что-то не пойму, ты намекаешь, что допускаешь вариант аборта? – босс нахмурился ещё больше.

– А ты хочешь иметь право всё решить за совершеннолетнего, полностью дееспособного индивидуума? Ты понимаешь, что сейчас ты решишь, а потом она тебе скажет: это не моё решение было, ты лишил меня права выбора, вот на тебе ребёнка и делай с ним, что хочешь.

– Ну и возьму, а её пошлю на все четыре стороны, и забуду как звали. Потому что та, которая от собственного ребёнка отречься может, мне не дочь. И если хоть слово об аборте мне сейчас скажет, то тоже! И это не обсуждается! Ясно тебе?!

– Она тебе об аборте и не говорила ничего. Ни одного слова. Она лишь напугана, поскольку внутренне не готова матерью стать.

– Алина, ты предупреждала её о том, о чём просил?