Игры ангелов. Книга 3. Возвращение

– Благодарю, генерал. Вы очень любезны…

– Я подошел извиниться, Элеонора. Ваше предложение и впрямь оказалось очень конструктивным, извините, что сразу не понял это. Иногда при многолетней работе глаз так сказать замыливается и кроме стандартных решений не воспринимает уже никаких. Вы не сердитесь на старика, обычно я стараюсь не зажимать молодежь и прислушиваться, а тут прям настолько необычное решение Вы предложили, что я его оценить сразу и не сумел. В дополнение стереотип мышления сработал: раз Вы не конструктор по образованию, то по определению ничего дельного предложить не сможете. А видите, как оно вышло, Ваше предложение просто кладезем для нас оказалось. Спасибо Адмиралу, что настоял на его проверке. Это революционнейшая находка для нас! Мои ребята уже третий день даже ночевать не уходят, настолько все загорелись идеей.

– Я очень рада. Спасибо.

– И Вам того же, Элеонора. Кстати, посмотреть на чертежи не хотите? Вдруг Вам ещё какая-нибудь гениальная мысль в голову придет?

– Да вряд ли… я в двигателях не очень сильна.

– А вдруг? А на нет, так и суда не будет. Пойдемте, я Вас хотя бы с ребятами моими познакомлю, все прям горят желанием Вам лично сказать насколько гениальный ход Вы нам всем подсказали. Пойдёмте! – генерал Влад настолько обаятельно улыбался, что Эльке захотелось принять его предложение.

Она уже было кивнула и с улыбкой сделала шаг в сторону двери, но потом, вспомнив как отреагировал Адмирал на её самостоятельный поход в школу, в страхе замотала головой:

– Нет, извините… мне сначала надо узнать… спросить… в общем получить разрешение Адмирала.

– Так не вопрос, – генерал коснулся своего коммуникатора: – Адмирал, не будете возражать, если я похищу Вашу супругу на пару часов?

– Если её проводит Крис, возражать не стану, – тут же донеслось в ответ.

– Крис, согласитесь составить нам компанию? – обернулся к нему генерал Влад, отключив коммуникатор.

– Даже с удовольствием, Ваш конструкторский зал очень интересный объект, и я с удовольствием его осмотрю лично.

– Похоже, я нарвался на внеочередную проверку по безопасности, но что не сделаешь ради удовольствия лицезреть в своих пенатах такую очаровательную леди, коей является милейшая Элеонора, – не переставая обаятельно улыбаться, генерал Влад сделал приглашающий жест рукой: – прошу вас, коллеги.

***

Зайдя в огромное помещение, в центре которого стоял голографический проектор с мерцающей над ним огромной голограммой двигателя в разрезе, Элька поражено застыла. Зал внушал уважение, как масштабом, так и сложностью стоящего в нем оборудования. Кроме центрального проектора по периметру в нем стояло штук пятьдесят, если не больше столов с компьютерами и голографическими проекторами поменьше и над каждым мерцало изображение какого-то блока или детали.

Как только они вошли, все, кто находились в зале, поднялись со своих мест и вскинули в приветственном жесте руки.

– Вот наша святая святых, – улыбнулся генерал Влад, обводя рукой зал, потом чуть повысив голос, произнес: – Ребята, идите все сюда, я привел нашу героиню, подсказавшую этот гениальный ход.

После этих слов Элька и глазом не успела моргнуть, как оказалась окружена большой группой конструкторов в белых халатах, и её тут же забросали комплиментами: Миледи, это фантастика! Вы попали в десятку сразу! Боимся даже поверить в цифры повешения кпд. Это что-то нереальное. Вы гений, миледи! Мы Вам сейчас покажем, как это будет выглядеть в натуре. Женечка, включи демонстрационную программу! Миледи должна видеть результат своих трудов.

После чего вероятно тот, кого назвали Женечкой, мгновенно подскочил к центральному проектору и перещёлкнул какие-то тумблеры.

– Смотрите, миледи, это послойная структура будущего двигателя! Правда некоторые блоки ещё не окончательно проработаны, но это не особо принципиально пока…

Голограмма изменилась на внешний вид двигателя, а потом начали послойно отделяться уровни, постепенно приближаясь к ядру двигателя.

– Это сопла, это камеры сгорания, это система охлаждения, это система смазки, вот он этот масляный клапан, теперь он здесь расположен, – тут же стал давать пояснения стоящий рядом с ней плотный толстячок с усами.

Элька заворожено смотрела на картинку, воспринимая её исключительно как красивую инсталляцию и не более, но тут вдруг она поплыла, и она увидела абсолютно другую.

– Остановите проекцию! Нет, не на этом месте, отмотайте чуть назад! – Элька властно вскинула руку. – Да вот тут!

Она решительно подошла ближе к голограмме:

– Почему у вас вот этот шланг идет с этой стороны? Он должен проходить вот так и так, – она пальцем указала траекторию внутри голограммы. – И вот этот фильтр тонкой очистки лучше переместить ближе к нижнему люку, он требует частой замены, так его будет легче менять, а ещё лучше его объединить в один блок вместе с масляным у них примерно одинаковый срок замены. Плюс-минус сотня литров большой роли не играет, если речь идет об исключении дополнительной сервисной работы, и ещё предусмотреть для этого блока другой способ крепления на расширяющейся вставке вместо обжимных колец.

– На какой, какой вставке? – прервал её чей-то обескураженный голос, и Элька сразу осеклась, нервно сглотнула, повернулась к оставшимся за спиной конструкторам. Все с смотрели на неё с явным недоумением.

– Ладно, не буду лезть в вашу епархию. Кесарю, кесарево! Извините, погорячилась. Пойду я пожалуй. Генерал, извините, что так вышло. У Вас отличный проект, я ничего не имею против него, – Элька решительно пошла к выходу.

– Элеонора, подождите! Мой ведущий конструктор не понял, какой способ крепления Вы предлагаете. Никто не имеет ничего против Ваших замечаний и предложений. Все они будут учтены и просчитаны в обязательном порядке, – ей наперерез направился генерал Влад. – Не надо обижаться и уходить! Вы получите любые, какие захотите извинения. И больше никто не посмеет Вас прервать.

– Не надо её останавливать, генерал… – на его пути уже стоял Крис, в предостерегающем жесте поднявший руку. – Вы хотите уйти, миледи?

– Да, я хочу уйти, голова очень болит, тут душно… Извините, генерал, я плохо себя чувствую всё последнее время, сказывается длительное пребывание на отказной планете. Извините ещё раз.

– Тогда, конечно, миледи. Не смею задерживать. Спасибо!

– Вам того же, – кивнула ему Элька и поспешила уйти.

– Как ты уверенно выглядела, загляденье. И ушла красиво… Ты быстро учишься, сестрёнка, – идущий рядом с ней по коридору Крис восхищенно прищелкнул языком.

– Ты здорово помог. Спасибо!

– Тебе того же. Пойдешь сегодня в школу?

– Нет, завтра. Устала.

Глава 7

***

Еще неделя прошла так же спокойно, а потом и ещё одна.

Приближалось время экзаменов, и с планшетом с документами Элька подошла к генералу Николасу, который пришел забрать результаты тестирования.

– Я могу с Вами поговорить, генерал?

– Конечно, миледи. Вы предпочтете тут или у меня в кабинете?

– Мне всё равно.

– Тогда рискну предложить пройти ко мне. Там нам явно будет удобнее.

Они спустились на несколько уровней ниже, и Николас провел её к своему кабинету.

– Прошу, миледи, располагайтесь, – он указал рукой на большое и удобное кресло для посетителей, пожалуй даже более удобное, чем кресло самого хозяина кабинета.

Элька села и, положив перед собой планшет, открыла первый документ, после чего подвинула его ближе к Николасу:

– Здесь сводная таблица в первом столбце вопросы вашего теста по разделам, во втором их возможное изменение и дополнение, чтобы получить более развернутую картину способностей и предпочтений курсантов. Если Вас это заинтересует, можете воспользоваться, если нет, то откройте следующий документ там то, что меня просил сделать Адмирал: развернутое резюме на каждого студента с подробной характеристикой. Я не знаю направлений специалитета, поэтому сделайте часть работы за меня, подведите вместе с начальником школы итог, кто на какую специализацию больше подходит. Я могу лишь специализации четырех курсантов точно указать. Двое будут прекрасными навигаторами, а ещё двое конструкторами, это я там отметила. На этом у меня всё.

– Элеонора, я благодарен Вам за предоставленные материалы, но почему Вы сами не хотите передать их Адмиралу?

– Генерал, неужели Вы думаете, что у него есть время заниматься подобным? Его интересует итог, а Вы, надеюсь, сможете ему его сообщить.

– То есть Вы сами не хотите показать ему результаты своей работы?

– Зачем? Он узнает их и так. Или Вы не намерены докладывать ему о результатах тестирования курсантов? Ведь, насколько я поняла, это именно Ваша прерогатива. Именно Вы курируете школу, осуществляя контроль и руководство.

– Да, Вы всё поняли правильно, школа это часть моей службы, но меня всё равно смущает тот факт, что Вы не хотите доложить супругу о выполнении данного им Вам поручения. На мой взгляд, это противоречит не только субординации, но и элементарной логике.

– Не волнуйтесь, я доложу ему, что его приказание выполнено, и все результаты переданы по назначению. Вас ведь не затруднит это подтвердить?

– Вы, насколько я вижу, провели большую работу, – генерал начал листать планшет. – У Вас есть возможность лично о ней рассказать Адмиралу, но Вы упорно не хотите это делать. Можно узнать причину?

– У него не так много свободного времени, мне не хочется его столь неразумно тратить.

– Позвольте Вам не поверить… – огладив бороду, качнул он головой.

– Нет, не позволю. Вы забываетесь, генерал! Ваше право думать обо мне всё, что угодно, но права оскорблять у Вас нет. Поэтому лучше извинитесь! – тон Эльки заледенел.

– Чем я Вас оскорбил? Тем, что не поверил в озвученную Вами причину Вашего нежелания напрямую общаться с Адмиралом по поводу данных им Вам распоряжений? Так она по определению не может быть истинной, хотя бы потому, что Ваш рассказ мне о результатах Вашей работы занял у Вас менее десяти минут. Экономить десять минут времени собственного супруга по меньшей мере не логично. Или я неправ?

– Так… я, кажется, поняла к чему Вы клоните. Вы хотите знать, какие у нас с ним взаимоотношения, но это не Ваше дело, генерал. Ясно? Не хотите подтверждать, что документы я Вам передала, не надо, можете лжесвидетельствовать, – Элька решительно поднялась.

– Я разве хоть слово сказал про то, что не намерен подтверждать факт передачи мне данных документов? – озадаченно поинтересовался он.

– Значит подтвердите? Прекрасно, больше от Вас ничего и не требуется, – не став ничего больше слушать, Элька стремительно вышла из кабинета.

Внутри кипело раздражение. Генерал Николас точно нащупал её слабое место. Элька до сих пор не простила супругу, что он насильно заставил её заниматься с курсантами, и всячески избегала разговора с ним по этому поводу. Ей не хотелось признаваться, что занятие это оказалось достаточно интересным для неё, и его настойчивость была целесообразной.

***

Вечером к ней заглянул Крис:

– Пойдем, Адмирал зовёт тебя, хочет поговорить.

– Раз хочет, не могу ему в этом отказать. Пойдем.

Они прошли к кабинету Адмирала, и секретарша тут же со словами:"Проходите, вас ждут", распахнула массивную дверь.

Адмирал сидел за столом, увидев их, сразу махнул Крису:

– Иди. Свободен. Понадобишься, вызову.

Крис моментально вышел, плотно закрыв за собой дверь.

– Садись, Элеонора, – проронил Адмирал и замолчал дожидаясь, когда она сядет, после чего устремил на неё внимательный взгляд и продолжил:

– У меня был генерал Николас, доложил, что ты проделала очень большую работу и выполнила моё поручение в полном объеме. И даже в дополнение к этому очень качественно переработала его тесты, и он обязательно воспользуется результатами твоих трудов в будущем.

– Он доволен?

– Он да, я нет.

– Позвольте полюбопытствовать, чем недовольны? Объемом выполненной работы?

– Вот к объему и качеству у меня как раз претензий нет. У меня претензия лишь к тому, что ты сама мне ничего не доложила. Вот скажи, генерал Николас говорил тебе, что это необходимо сделать?

– Говорил.

– Тогда почему не сделала?

– Зачем мне отвлекать Вас на такую ерунду? Чтобы галочку лишнюю в личном деле заиметь, так они меня теперь не интересуют. А информацию Вы получите и так.

– Элеонора, у тебя ни малейшего понятия о субординации… Как ты выпускные экзамены вообще сдала? Хотя я знаю как, сам виноват. Надо было тебя ещё пару лет на обучении продержать. Ладно, сам теперь буду свои ошибки исправлять. Итак запомни, если тебе дали поручение, то доложить о его исполнении твоя прямая обязанность. Причем именно тому, кто тебе его дал. Запомнила?

– Запомнила, но это нецелесообразно.

– Мне плевать на целесообразность! Это правила, которые ты обязана выполнять! – тон Адмирала изменился, было видно, что он с трудом сдерживается.

Однако Элеонора не испугалась, напротив, это её ещё больше раззадорило и, иронично склонив голову набок, она с нескрываемым сарказмом проронила:

– А я не стану исполнять то, что по определению глупо и нецелесообразно.

– В чём нецелесообразность? В чём?! В том, что идет обязательная подстраховка не только в виде контроля сверху, но и снизу? Я элементарно могу забыть о данном поручении! У меня огромнейший объем работы! Я иногда физически не могу всё держать в памяти!

– Нецелесообразность в том, что в данном случае я точно знала, что Вы получите эти результаты. А вот если после этого у Вас появятся ко мне вопросы, то в Вашем праве вызвать меня и всё уточнить.

– В моём праве заставить тебя докладывать мне о выполненных поручениях, и я сделаю это! – тон Адмирала окончательно заледенел.

– И как, позвольте узнать? По своей воле я этого делать не стану.

– Элеонора, не нарывайся! Я вызвал тебя лишь для того, чтобы подобных инцидентов не было в будущем, и пока я всего лишь прошу! Не вынуждай меня прибегать к репрессивным мерам в отношении тебя! Я же могу устроить тебе очень неприятные последствия такого твоего поведения, и ты это знаешь! – Адмирал встал и подавшись вперед с угрозой посмотрел на неё, его глаза метали молнии, но сделав над собой усилие, он отвёл взгляд, отошел к окну и, отвернувшись, совершенно другим тоном добавил: – Пообещай докладывать об исполненных поручениях, и разойдемся мирно, не надо усугублять своё положение…

Но Элеонору уже несло, внутри клокотала буря ярости и злости:

– Ничего я не буду обещать! Делайте, что хотите, хоть убивайте! Я не буду Вашей куклой, которую стоит подергать за веревочку, и она выполнит требуемое. От меня Вы такого не добьетесь! Вам будет проще меня прикончить, чем подчинить. Хотя я понимаю, Вы не дадите мне умереть быстро и безболезненно, но я готова многое вынести, даже с ума окончательно сойти от боли, поэтому не обольщайтесь относительно результата…

– Тааак… – Адмирал обернулся к ней вновь, в его руке появился брелок иммобилайзера: – На принцип пошла… ладно, посмотрим, насколько тебе хватит глупости и упорства ему следовать.

В то же мгновение, Элька почувствовало как её тело безвольно обмякло в кресле. Адмирал подошел к ней, и глядя прямо в глаза, тихо произнес:

– Надоест бесчувственной куклой валяться и захочешь на веревочке прыгать, дай знать.

После чего подошел к селектору и вызвал через секретаршу Криса.

Вошедшему Крису он объяснил, что у неё сильный приступ неясной этиологии, видимо от нервного перенапряжения, который, исходя из его знаний об эминентах, вряд ли скоро пройдет, но надеяться на это надо. И Крису предстоит её опекать по всей вероятности достаточно длительное время, до тех пока ей не станет лучше, главное при этом не давать ей впадать в транс, иначе процесс может затянуться. При этом такое её состояние не освобождает их обоих от обязанности присутствия на заседаниях Совета. Поэтому завтра до заседания Крис должен предусмотреть возможность её удобного расположения там, после чего туда доставить.

Не задавая лишних вопросов, Крис лихо отрапортовал: "Есть!". После чего подхватил её на руки и унес к ней в комнаты.

***

После этого дни потянулись для Эльки однообразной унылой чередой из которой вырваться она не могла, даже уходя в транс. Как только она отключалась, Крис впадал в панику и делал всё, чтобы привести её в чувство и вернуть к действительности. Она злилась, но ничего поделать с этим не могла.

Самым интересным временем при этом, как ни странно, стали моменты её присутствия на заседаниях Совета. Крис переоборудовал её кресло в инвалидное, с креплениями, способными удерживать её в удобном сидячем положении, и теперь она словно за спектаклем наблюдала за всем происходящим во время заседаний, твердо зная, что её ни о чём спрашивать не будут точно.

Адмирал несколько раз подходил к ней, и делая вид что проверяет самочувствие, едва слышно спрашивал: "Ну как, не надоело ещё?", потом ловил её взгляд и, понимая, что сдаваться она не намерена, с грустной усмешкой качал головой и отходил.

Так прошло больше месяца. Элька уже приспособилась к своему состоянию, даже невозможность вхождения в транс перестала злить. Когда после очередного заседания к Адмиралу подошел генерал Николас:

– Адмирал, я бы хотел поговорить с Вами и миледи Элеонорой желательно наедине.

– Нецелесообразно, Николас. Ты же видишь, в каком она состоянии, – Адмирал кивком головы указал в сторону Эльки.

– Вижу. Именно поэтому и хочу поговорить.

– Ладно, – Без особого энтузиазма проговорил Адмирал и повернулся к Крису: – Оставь нас на время.

Тот отсалютовал и вышел.

Дождавшись, чтобы в зале никого не осталось, Адмирал повернулся к Николасу:

– Говори, что хотел.

– Вы ведь понимаете, что это у неё почти стопроцентно психосоматика?

– Хочешь намекнуть, что это она сама себе такое устроила? Что ж, возможно. Спорить не буду.

– А Вы догадываетесь, что самостоятельно выйти из этого состояния она уже не сможет?

– Да неужели? На мой взгляд, если это психосоматика, то как вошла, так и выйдет. Особенно если поймет, что пребывание в таком состоянии не в её интересах.

– Вы ошибаетесь. При психосоматических заболеваниях при отсутствии у пациента стимулов выхода, таких как исчезновение причин, побудивших его уйти в болезненное состояние, или неожиданно возникших целей типа ответственности за судьбы других, болезнь лишь прогрессирует, и её исход оптимизма не внушает. Вы готовы отпустить супругу на следующий этап перерождения, Адмирал?

– Нет! Об этом и речи быть не может! – тут же, даже не задумываясь, жёстко ответил тот.

– Тогда моя Вам настоятельная рекомендация: уберите причину, побудившую миледи впасть в такое состояние, поскольку Вы вряд ли станете искать, ради кого кроме Вас она начнет стараться выкарабкаться из него.

– Ты считаешь, что-то послужило причиной?

– Скорее всего, Ваше к ней отношение. Она рейнджер, а они бывшими не бывают, у неё психология независимого бойца-одиночки, работающего в команде лишь в крайних случаях и очень непродолжительное время. Она не умеет подчиняться безоговорочно, потому что никакие инструкции рейнджеру не указ. Когда он в автономной экспедиции, они его не спасут, спасет лишь мастерство, интуиция и способность молниеносно адаптироваться к быстроизменяющимся обстоятельствам. Да, они способны соблюдать правила, но лишь непродолжительное время, например, находясь на базе. При этом возможность работы без контроля им необходима как воздух. А Вы её, скорее всего, зажали и начали закручивать гайки, вот она и не выдержала.

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю Вам вспомнить Ваши же собственные слова насчет того, что стоит закрыть глаза на некоторую недипломатичность её поведения, поскольку у неё есть много других достоинств.

– То есть ты предлагаешь мне сообщить ей, что ей тут будет разрешено всё?

– Зачем же так кардинально? Миледи Элеонора, несмотря на свой свободолюбивый характер, ещё ни разу на моей памяти не преступила черту за которой её поведение можно было бы посчитать недопустимым. Она жестка в суждениях, недостаточно дисциплинированна и может проигнорировать правила субординации, но она очень талантлива, обладает поистине энциклопедическими знаниями в разных областях, прекрасный логик, у неё феноменальная интуиция, и при этом она с радостью обращает все свои способности на общее благо. Генерал Влад, например, от неё в восторге, полковник Оскар до сих на пор нарадоваться не может на результаты её работы, мне они тоже очень понравились. Это всё к чему: ей явно не нужно многого от Вас, проявите к ней чуть больше любви и снисходительности, она же Ваша супруга, Вы сами её выбрали, и Вы знали, кто она и какой у неё характер и именно Вы несёте за неё ответственность… К тому же Вы мудрее и опытнее, Вам проще совладать с эмоциями… Вот, исходя из всего этого, сделайте шаг ей навстречу, протяните руку помощи, и она обязательно пойдет на поправку.

– Николас, тебе в голову не приходило, что говорить руководителю подобные вещи, дело достаточно рискованное?

– Адмирал, я давно Вас знаю… Был бы на Вашем месте кто другой, я бы и рта не раскрыл, понимая, что ни мне, ни миледи Элеоноре моя откровенность не принесет ничего кроме дополнительных проблем. Так что не рискую я… В худшем случае Вы мне сейчас скажите, что психолог я никудышный и выставите вон, но всё равно задумаетесь и в отношениях с миледи постараетесь хоть что-то изменить, и это меня порадует. Поскольку то, что происходит сейчас меж вами, это тупик.

– Уверен?

– Насчет того, что мне ничего не грозит?

– Нет, насчет тупика.

– На сто процентов. Рейнджера сломать практически невозможно, но если всё же сломаете, результат Вас не порадует. Это будет жалкое зрелище.

– Убедил. Попробую я с супругой поговорить, может, и правда, это поможет. Иди. Свободен.

Генерал Николас отсалютовал Адмиралу и повернулся к Эльке:

– Миледи, я очень надеюсь, что Вы примите верное решение и тоже постараетесь предпочесть амбициям здравый смысл. Это порадует не только Вашего супруга, но и многих окружающих, включая меня. На сим откланиваюсь, – он демонстративно склонился перед ней и вышел.

Адмирал помолчал некоторое время, потом тяжело вздохнув, тихо произнес:

– Хорошо, Элеонора. Ты выиграла, можешь ничего не докладывать и вообще ничего не делать. Не хочешь быть куклой на веревочках, будь балластом… я уже ни против чего не возражаю, надоело пытаться сделать из тебя полноценного и адекватного члена команды и Совета, ты, видимо, их всех считаешь моими марионетками, и тебя не переубедить… Похоже, что не дано, того и правда не вложишь… – после чего перещёлкнул кнопки иммобилайзера, а потом склонился к селектору: – Генерал Крис в приемной? Пусть зайдет.

***

Как только Крис появился в зале, Адмирал поднялся с кресла:

– Крис, Николас оказался прям волшебником, у твоей подопечной на лицо явное улучшение. Вызови Алекса, и помогите ей вдвоем окончательно восстановиться, – после чего стремительно вышел.

Крис тут же подскочил к Эльке:

– О, сестрёнка! Ты наконец вышла из своего ступора. Получается, психология может творить чудеса. Я очень рад. Ну-ка пошевели пальчиками. Прекрасно. А стопой? Великолепно! Сейчас Алекса позовем, он нам с тобой всё объяснит, какую нагрузку тебе можно давать и как её вводить…– он нажал кнопку коммуникатора и скороговоркой попросил Алекса зайти в зал заседаний, прихватив медикаменты, восстанавливающие иннервацию после мышечного паралича, потом вновь повернулся к ней: – Элечка, а говорить ты можешь?

– Могу, но с трудом пока, – медленно и не совсем внятно проговорила она.

– Уже неплохо. Где была-то, сестрёнка? Никак по своим информационным полям бегала? Я всё боялся, что ты совсем отсюда сбежишь. А ты такая раз и отключалась через каждые полчаса поначалу. Я думал прям рехнусь с тобой, только отвлекусь, а ты уже в прострации совсем… С ужасом вспоминаю. Хорошо, что это всё уже позади.

В это время в зал вошел Алекс, подошел к ней, ощупал плечи, мышцы рук, потом ноги.

– Неплохо… Как долго был паралич?

– Больше месяца, – тут же ответил Крис.

– Ничего себе… А почему ко мне не обратились?

– Адмирал сказал бесполезно, типа у эминентов так бывает, должно время пройти. Я и не дергался.

– Понятно, – тут же прекратил все расспросы на эту тему Алекс, явно смекнув в чём дело. – Говорить может?

– Может.

– Элеонора, девочка, скажи что-нибудь, и сама пошевелись немного.

– Отстань. Мышцы все ноют. Плохо мне. Даже руку поднять не могу, лишь пальцы шевелятся и то с трудом.

– А как ты хотела? Это же у тебя не анабиоз был, а очень длительное полное отсутствие нервной проводимости, причем, насколько я понял, и афферентной и эфферентной под мощной блокадой. Ты ведь не только двигаться не могла, но и боли не чувствовала? Так вот теперь пока не восстановится афферентная иннервация, эфферентная будет затруднена, и ломать тебя при этом не хило будет, но это пару дней не больше. Я могу, конечно, тебе начать обезболивающее вводить, но тогда процесс замедлится, и ты дней шесть в кровати будешь вынуждена проваляться. А без него, ты уже завтра к вечеру ходить сможешь. А послезавтра забудешь обо всех последствиях. Что выбираешь?