Тетрадь в косую линейку

– Не хотел говорить, но скажу… Когда твоему Димке звонил рассказать, что в клинику тебя отправил, парень в открытую со мной разрыдался, мол жизни он без тебя не мыслит, что угодно сделает, лишь бы тебя вернуть. Сказал, что с чем угодно готов мириться, лишь бы ты не уходила. Ему не нужны ни квартира, ни деньги. Ему нужна ты. И без тебя жить он не будет. Я ему сказал, что если он будет тебя шантажировать самоубийством, ты точно уйдёшь и не только на могилку не придёшь поплакать, а вообще постараешься забыть, что знала, поскольку слабаков ты презираешь. Ты ценишь лишь самодостаточных мужественных мужчин. Единственный способ тебя удержать – не показывать слабости и мириться с твоим непростым характером. Тогда у него есть шанс. Так что сделает он всё, как ты хочешь. Лишь поговори откровенно и объясни.

– Босс, вот за что люблю тебя, так это за то, что ты всегда по совести поступать стараешься. Только сейчас зря ты это сделал. Я не хотела тоже говорить, сложно очень в таком признаться, но похоже сегодня день проработки моих проблем. Налей мне рюмочку. Вот выпью сейчас ещё и расскажу тебе то, что, наверное, тебе лучше знать… До краёв, до краёв наливай.

Босс налил мне полную рюмку. Я залпом осушила, потом посмотрела ему в глаза и решительно проговорила:

– Значит так, я не просто так Димку пыталась сепарировать. Он теперь стал полноценным нормальным мужчиной, и ему нужна женщина, настоящая нормальная женщина, способная к сексу и рождению детей. Я не могу ни того, ни другого. И не смогу никогда. Я согласилась с ним расписаться лишь по одной причине. Он был инвалидом, и это ему не требовалось. Сейчас ситуация изменилась, но он как последний дебил цепляется за меня. Он всё знает о моих проблемах, но упорно твердит, что готов при мне жить монахом, лишь бы я не уходила. Это глупость несусветная! Понимаешь?! Он вырос из наших отношений. Вырос! А цепляется мне за подол как неразумный ребёнок. А теперь ещё эта тварь появилась… И я печёнкой чувствую, что если оставлю Димку с ней, она утопит их обоих. И это какая-то чёртова западня, из которой я выхода пока не вижу… Мне надо как-то очень аккуратно сыграть, чтобы и от неё его дистанцировать и к себе не привязать ещё больше, потому что ему нужна нормальная женщина, нормальная!

Босс некоторое время молча смотрел на меня, потом тихо проговорил:

– Давай по порядку. Появившаяся сестра, прям тварь-тварь?

– Рыба-прилипала, паразит по своей сути, но ни разу не поймала удачную жертву. Ей дан шанс – больной ребёнок. Посвятит себя ему, сама, именно она, всё у неё начнёт налаживаться. Но она категорически делать это не хочет. Сейчас у неё идея-фикс: брат хорошо устроился, надо прилипнуть к нему и не напрягаться. Но если ей это позволить, проблемы покатятся, как снежный ком. В результате утопит всех.

– Понял. Теперь о тебе. Что за проблема у тебя? Я могу найти врачей.

– Себе их ищи! Всё. Этот вопрос закрыт.

– Подожди, сегодня с утра ты боялась собак. Сейчас ты перестала их бояться. Здесь может быть всё так же. В чём твоя неполноценность? Да от одного твоего вида можно возбудиться и кончить. А дети, дети необязательны, можно счастливо жить и без детей.

– Никто ни от какого моего вида возбуждаться не будет! Всё! Вопрос закрыт.

– Ты хочешь сказать, что всё это время живешь с мужем как брат с сестрой?

– Да.

– Но вы же жили до его инвалидности. Как вы жили?

– Как соседи мы жили, я дала ему возможность после увольнения из полиции остаться здесь и искать работу. Просто помогла хорошему человеку. А потом, когда ранили его, я поняла, что единственная возможность его вытянуть, это замужество, он хотел быть моим мужем. Нас расписали прямо в реанимации, Аркадий поспособствовал. Вот так и стала его женой. Мама в шоке была. Я потом её уже постфактум уведомила. Но сейчас, кстати, с Димкой у неё отношения лучше, чем со мной. Он очень светлый мальчик, и поэтому портить жизнь я ему не хочу. Он должен быть счастлив.

– И ради практически чужого человека ты была готова уборщицей работать?

– Коней на переправе не меняют. Я ввязалась в это, значит, несу ответственность. Я взяла её на себя сама. А вот чужие ноши, как угодно обусловленные моралью, типа сестра-брат и невестки сват, это увольте.

– Алин, скажи мне, вот как отцу скажи, невозможность сексуальных отношений это физиологическая проблема у тебя или психологическая?

– Не лезь, босс. Я с отцом даже помыслить не могла такие проблемы обсуждать. Я их и с матерью-то не обсуждала. У меня прям пуританская семья была, не в смысле веры, а по строгости нравов и сознательному ограничению в потребностях, стремлению обходиться минимумом. Мама до сих пор себя искусственно ограничивает, не позволяя себе ничего лишнего. И не объяснишь ей, что в этом нет ничего хорошего. Так что не в пользу моей откровенности твой довод.

– Ты себя подобно им ограничиваешь в плотских так сказать утехах?

– Я не ограничиваю! Это проблема, нерешаемая проблема, босс. Всё. Прими к сведению и забудь.

– Тебя кто-то изнасиловал, а ты не могла этим поделиться с родителями?

Он вбросил наугад, но попал точно в цель, и я, не сдержавшись, поскольку была пьяная, моментально гаркнула:

– Заткнись! Заткнись сейчас же!

– Попал, – резюмировал босс.

– Тварь ты! – я схватила со стола стакан и запустила в него.

Он на автомате уклонился, стакан, пролетев мимо него, врезался в окно и с дребезгом мелкими осколками осыпался вниз. Я нервно сжалась, ожидая, что и стекло окна расколется, но оно устояло.

– Здесь пуленепробиваемые стёкла. Так что можешь швырять дальше, – с усмешкой проговорил босс.

– Тварь! – повторила я.

– Троекуров собственной персоной. Сначала к медведю в образе собаки потащил, теперь исповедоваться заставляю. Алин, заканчивай истерить, у всех есть скелеты в шкафу. Твой тебе явно мешает. Давай утилизируем его вдвоём. Я помогу. Честно. И клянусь, что никогда не припомню.

– Что ты хочешь утилизировать? Что?! То что я ненавижу голых мужиков, и что меня только изнасиловать можно, расплатившись за это душой?

– На яхте тебя тоже изнасиловали? – опять вбросил он пришедшую ему на ум версию.

– Да! Да! Теперь и это знаешь. Доволен? – зло выдохнула я. – Теперь доволен?!

– Расклад стал более понятен, – достаточно спокойно проговорил он, потом помолчал немного и негромко спросил: – В голову не приходило попробовать, чтобы любящий тебя мужчина, не раздеваясь, попытался тебя возбудить? Вдруг тебе просто приятно будет?

– Нет, не приходило. И вообще я боюсь… Ты не представляешь, что за этим стоит. Я боюсь испугаться в какой-то момент и… и уничтожить его… Нет! Даже пробовать не буду. И никогда никого не попрошу. И не разрешу. Нет!

– Как это было в первый раз? Расскажи. Возможно, ключик к проблеме найдём.

– Нет.

– Тебе сколько лет было?

– Отстань.

– Цифра. И я отстану.

– Шесть с половиной.

– Что?!

– Ты хотел цифру. Ты её получил. На этом всё!

– Через год после того как собака напала?

– Примерно.

– Он в лесу тебя поймал?

– Ни в каком не лесу! – помотала я головой. – Мы в гостях были. Огромный кирпичный дом. Он профессор, руководитель и друг отца… полный дом гостей. И дети ещё были, намного более симпатичные, но он почему-то выбрал меня… хотя знаю… Всё я знаю… Нет, нет, не могу я ничего говорить. Отстань! Отстань!!!

– Что с ним стало?

– Ты знаешь.

– Понятно, – босс зачем-то полез в свой телефон, долго что-то там листал, набирал. Потом подошёл ко мне и показал мне портрет: – он?