Радиоволна, или Соло втроем

– Не волнуйтесь так, все будет хорошо, – толстяк ободряюще улыбнулся и ласково потрепал её по плечу. – У Вас замечательная тетя, и Вы попали к её друзьям. Вас здесь не обидят.

***

Ира шла по дороге к метро, и досада ела душу. Ну вот почему она не может держаться с достоинством как тетя? Почему она вечно заливается краской и начинает мямлить стоит хоть кому-то обратить на нее даже малейшее внимание? Нет, природа к ней была явно несправедлива и обделила не только даром, но и умением общаться и подать себя. Ира внутренне восхищалась собственной теткой и еще безумно завидовала ей. Недоумевая, почему одним дается все, а другим – ничего.

Дома Иру ждал сюрприз. Тетя пришла раньше и уже приготовила ужин.

– Твой первый день учебы надо отметить. Быстрее мой руки, и садимся. У меня уже все на столе, – заявила она, едва Ира переступила порог.

Ира с тоской посмотрела на часы – до конца вечернего эфира оставалось десять минут, но она не осмелилась попросить тетю включить радиоприемник.

Ужин был великолепный – тетя заказала в ресторане салаты, закуски и горячие блюда, открыла бутылку французского красного сухого вина. Выключив верхний свет, она зажгла свечи и, подняв бокал, тепло пожелала Ире успехов, счастья и удачи. Однако Иру не радовало ничего. Мысль о том, что она второй день лишена возможности услышать столь полюбившийся ей голос, занозой сидела внутри. Поэтому весь ужин она просидела насупленная и обиженная на весь белый свет. Тетя тщетно пыталась вывести её из этого состояния, а потом, раздосадовано поднялась из-за стола.

– Вот до чего у тебя тяжелый характер, Ирина, – укоризненно проговорила она, – ты абсолютно не умеешь управлять своими эмоциями и радоваться жизни.

– Чему радоваться? Чему? – алкоголь хоть и в легкой степени, но снял контроль. – Тому, что у меня умерла мать? Тому, что Вы руководите всей моей жизнью и постоянно тыркаете, что я должна делать и как?

– Ты не умеешь ценить то, что есть! – резко оборвала её тетя. – Ты видишь лишь то, чего нет! У тысяч, миллионов тысяч нет и сотой доли того, что есть у тебя. Причем ты к этому не приложила ни малейших усилий. И ты все равно недовольна. Что ж, это исключительно твоя проблема, я ей заморачиваться не собираюсь. Хочу лишь предупредить: не пересмотришь такое отношение к жизни – будешь всю жизнь несчастна!

Слова тети падали как камни, а резкий тон быстро отрезвил Ирину. Она привычно втянула голову в плечи, ожидая длительного нравоучения. Но тетя не стала продолжать, она лишь бросила: «Подумай над моими словами» и скрылась в своих комнатах.

Ира осталась в гостиной одна. Горевшие свечи, создавали романтический полумрак. Их блики плясали отсветами в хрустальных бокалах и дорогом фарфоре, который расставила на столе тетя. Ире стало стыдно. Тетя пыталась устроить для нее праздник, а её досада на то, что она не услышала вечерний эфир, все испортила. Получалось, она и эфир не услышала, и праздника себя лишила. Ей захотелось пойти и извиниться перед тетей, она встала и подошла к двери в её комнаты, но тут услышала оживленный голос той. Тетя с кем-то разговаривала и временами весело и заливисто смеялась.

На Иру накатила волна раздражения и злости. Получалось, тетя нисколько не огорчена тем, что их праздничный ужин не удался, ей и без нее радости в жизни хватает. «Конечно, наговорила гадостей и довольная теперь» – промелькнуло в мозгу и, сердито фыркнув, Ира ушла к себе в комнату, резко захлопнув за собой дверь.

Она, не раздеваясь, легла на кровать. Привычная жалость к себе затопила сознание, приятно убаюкивая, и Ира незаметно для себя провалилась в сон.

Утром Ирина обнаружила, что тетя убралась в гостиной, и о попытке устроить праздничный романтический ужин не напоминает уже ничего. А на столе лежит список продуктов, которые ей надо купить в магазине и деньги. Обречено вздохнув, она поняла, что занятия на курсах тетя не посчитала достаточным поводом, чтобы освободить её от ежедневных походов в магазин.

***

Неделя пролетела напряженной и безрадостной чредой однообразных дней. Из вечерних эфиров Ира успевала в лучшем случае услышать не более десяти минут. Большую часть из которых занимала кем-нибудь заказанная мелодия. Но хотя бы прощание любимого радиоведущего она заставала.

Дополнительные занятия с Алексеем Борисовичем на следующей неделе окончательно лишили её возможности слышать голос Дмитрия Голубева, и это повергло Иру в глубокое и беспросветное уныние.

Несмотря на благожелательное отношение к ней на курсах, занятия она тихо ненавидела и каждый день мечтала о том, чтобы какая-нибудь случайность помогла ей избавиться от них. Однако её мечты не спешили реализовываться. Скорее наоборот. Её внутреннее нежелание учиться начало приносить свои плоды.

Сокурсники, с которыми она избегала всяческого общения, перестали делать даже малейшие попытки сблизиться с ней. А преподавательница, видя её пассивность и невнимательность, пожаловалась на нее директору.

После этого Алексей Борисович стал перед каждым своим занятием проверять её записи, заставляя пересказывать все, что она запомнила, и процесс обучения превратился для нее окончательно в каторжный труд.

Возвращалась Ирина домой теперь совсем поздно. Уставшая и раздраженная, готовая разреветься из-за любого пустяка.

Тетя, видя такое её состояние, общение с ней тоже свела до минимума, ограничиваясь лишь приветствиями и сообщениями, что ужин она оставила Ире на столе, и там же лежит список того, что ей надо купить на следующий день.

Ире стало казаться, что она попала в какой-то замкнутый круг. Круг, который теперь уже не разорвет ничто и никогда. Вечерами ей хотелось уснуть и не проснуться. Ведь пробуждение несло с собой новый виток так тяготивших её обязанностей. Каждое утро она мерила температуру в надежде, что заболела и сможет, сообщив об этом тете, никуда не идти. Но гадкий термометр упрямо показывал нормальную температуру, и даже съеденное кусками мороженое и полоскание горла ледяной водой не приносило ожидаемого результата.

***

Все изменилось в один день. Это была ничем не примечательная среда. Середина недели. Отсидев положенные занятия, Ира обречено отправилась в кабинет директора, предвкушая как Алексей Борисович будет около получаса пытать её каверзными вопросами из пройденного материала, а потом заставит отрабатывать навыки в зале на манекенах. Дверь в кабинет директора была приоткрыта, и оттуда долетал его по-обычному бодрый и радостный голос. Он с кем-то разговаривал, причем явно не по телефону, о чем свидетельствовала его фраза: «сейчас мы пройдем в зал, и я сделаю все по высшему разряду».

Ира обрадовано подумала, что, пожалуй, сегодняшнее занятие имеет все шансы не состояться. Она протянула руку, чтобы постучать, готовая выслушать слова директора, что занятие с ней он отменяет, и пораженно замерла. Замерла потому что в ответ на реплику директора, она услышала голос, который уже долгое время заставлял её сердечко восторженно трепетать.

– Да, Борисыч, мне сегодня твоя помощь как никогда необходима… Все рушится в тартарары, а это самое время подумать о собственном имидже. Поэтому и решил: рвану к тебе. К черту эфир, без меня проведут. Раз такие упертые, пусть сами выкручиваются, как хотят. Не хотят со мной работать, найду других… за них держаться не собираюсь.

Иру бросило в жар, щеки запылали, а сердце стало биться где-то в горле. Неужели сейчас она увидит его? Его, о котором мечтала бессонными ночами? Какой он? И похож ли на тот образ, который ей рисовало воображение?

Руки моментально вспотели. А вдруг он протянет ей руку? От этой мысли Ире стало дурно, и она судорожно принялась вытирать руки о джинсы, проклиная себя за то, что не догадалась взять носовой платок и не надела с утра ту сиреневую кофточку от Валентино, что подарила ей тетя. И еще не накрасилась и не надушилась тетиными духами, что в избытке стояли на столике в прихожей. Она вообще-то почти никогда не красилась и не душилась, но сегодня это было сделать необходимо. А она бестолковая, не догадалась. Все эти мысли словно бешенные скакали в голове, когда дверь распахнулась, и прямо на нее вышел директор.

– О, Заслонова, – проговорил он, – ты пришла. Это, конечно хорошо, но сегодня занятия не будет. Можешь идти домой. У меня поменялись планы, мы позанимаемся с тобой завтра. Хорошо?

От волнения голос у Иры пропал, и она только и смогла, что немного посторониться и кивнуть.

– Ты готовься, – видя её растерянный вид, продолжил Алексей Борисович, – я завтра тебя темы за оба дня спрошу.

Ира вновь кивнула. В это время из двери вышел высокий мужчина лет тридцати пяти с густыми волнистыми волосами. Тонкие аристократические черты лица, капризные узкие губы и высокий лоб. Немного другой, чем Ира рисовала в своих мечтаниях, но все равно притягательно-прекрасный. Недовольно поморщившись, он повернулся к директору:

– Борисыч, ну так мы идем?

– Идем, идем, – закивал тот, поспешно запирая кабинет, а потом повернулся к Ире: – Ну что стоишь, Заслонова? Иди домой! Завтра позанимаемся. Понятно?

Дождавшись очередного Ириного кивка, он повернулся к гостю: – Итак, я в полном твоем распоряжении. Сейчас все сделаем супер, – после чего увлек его вглубь коридора.

Тот, кого Ира так мечтала увидеть, даже не взглянув на нее, уходил все дальше и дальше. А Ира так и стояла рядом с дверью директорского кабинета не в силах и шага сделать.

Через некоторое время из дальнего конца коридора донесся приглушенный голос директора:

– Это я с одной из учениц дополнительно занимаюсь, тетя её попросила, очаровательнейшая женщина, доложу тебе. И умница, каких поискать… Божественная женщина, одним словом, а вот племянница её мягко сказать своеобразная очень… И талантами Бог не наградил и сообразительностью в общем-то тоже… Но ничего, мы её натаскаем и, может, со временем, неплохой мастер из нее и получится… хотя конечно звезд ей с неба не хватать.

– Ну не всем же их хватать, – рассмеялся в ответ герой всех Ириных мечтаний.

После чего хлопнула дверь, и голоса стихли.

Ира глубоко вздохнула и попыталась привести в порядок растрепанные чувства. Её Дмитрий оказался намного старше, чем ей представлялся, да и внешне абсолютно иным. Он ей представлялся блондином с голубыми глазами, а у этого были русые волосы и серые глаза. К тому же он не проявил к ней ни малейшего интереса. Однако, немного поразмышляв, Ира пришла к выводу, что, возможно, все к лучшему. Внешность у её кумира была приятной, а то, что в возрасте – значит, её молодость ценить больше станет. Обидно было, что на нее он не обратил ни малейшего внимания. Но в этом явно она сама виновата. Вот надела бы кофточку и накрасилась, может, и повел бы он себя совсем по-другому.

В это время в коридоре появилась уборщица.

– Ты чего тут стоишь, милая? – доброжелательно осведомилась она. – Директора что ли ждешь?

– Да нет, уже не жду, – вздрогнув от неожиданности, проговорила Ира и поспешила вниз.

Взяв в гардеробе пальто, она вышла из здания и в нерешительности замерла у дверей. Ехать домой не хотелось. Ведь все равно вечернего эфира, как она поняла, не будет. А потом её как молния озарила мысль – ей надо взять у него автограф. Только вот где попросить его расписаться? Ира в замешательстве достала из сумки тетрадь, посмотрела на нее. Нет, листочек в клеточку будет выглядеть жалобно – подумала она и решительно шагнула в стеклянные двери небольшого торгового центра напротив. Там она нашла прилавок с поздравительными открытками и за неимением другой купила наиболее приглянувшуюся, красочную открытку «С Днем рождения». После чего, зажав в руке свое приобретение и шариковую ручку, она заняла наблюдательный пост у стеклянных дверей торгового центра. Здесь было тепло, и ярко освещенный подъезд её учебного центра был виден, как на ладони. Поняв, что пропустить любимого кумира не рискует, Ира погрузилась в мечты о том, как она подойдет к нему, а он не только подпишет ей открытку, но и пригласит в какое-нибудь кафе. Она пошарила взгляд по ближайшим заведениям. Вон, например то, миленькое такое «кафе-бар». Вот почему бы ему туда её не пригласить. А вдруг? Они бы там замечательно посидели, и это было бы первое в её жизни свидание. Ведь нельзя же считать свиданием, что подвыпивший тракторист Пашка как-то под вечер, затащил её на задворки школьного клуба и поцеловал, а она, стукнув его портфелем по голове, сбежала.

Время в мечтаниях текло незаметно. Ира совсем не обращала внимания на снующих мимо людей. Да и на нее никто особого внимания не обращал. Мало ли кого ждет девушка, сжимая в руке открытку с изображением большого букета алых роз.

Когда же, наконец, из подъезда вышел тот, кого она столь долго ждала, Ира немного растерялась. Во-первых, ожидание притупило готовность к встрече. Во-вторых, её кумир был очень красиво подстрижен и весь его вид, и пальто нараспашку, и небрежно наброшенный на шею шарф напоминали стильных мужчин с обложек модных тетиных журналов, к которым и подступиться страшно. А в-третьих, он вышел не один, а с директором. Оживленно разговаривая, они подошли к машине Алексея Борисовича, и тот призывно распахнул дверку. Сердце у выскочившей из дверей торгового центра Иры испуганно сжалось. Она понимала, что сейчас Дмитрий Голубев уедет, а она вряд ли осмелится при директоре попросить у него автограф. Такая просьба казалась ей очень интимной, и присутствие директора рушило все её планы.

Однако на Ирино счастье, её кумир отрицательно покачал головой и кивнул на близлежащее кафе: