Сердце ведьмы

– Вы умеете мотивировать и убеждать, – Миранда, тяжело вздохнув, покорно склонила голову. – Ладно, милорд. Я согласна вас сопровождать, но вот поверьте моей интуиции, ни к чему хорошему это не приведёт.

– Почему?

– Именно потому, что девочка не знает, что вы её отец, и, как пить дать, моё появление её не порадует.

– Я не собираюсь её ничем радовать, моё дело проследить за её достойным воспитанием и не дать опозорить мой род даже бастардке.

– Как вы о ней… – Миранда поморщилась. – Милорд, мне не нравится такие уничижительные определения. Я, между прочим, имею ещё худшее происхождение, поэтому не надо в моём присутствии подобных эпитетов.

– При чём тут ваше происхождение, миледи?

– При том что мои родители тоже от меня отказались, и ничего достойного в их поведении я не вижу.

– Они вас выбросили, – раздражённо проронил герцог. – Вы выжили по чистой случайности. Я же даю возможность своей дочери вести безбедное существование, требуя лишь её достойного поведения. В чём вы хотите меня упрекнуть?

– Лишь в том, что пренебрежительно бастардкой её называете. Она не виновата, что вы выбрали её мать для продолжения своего рода.

– Я не понимаю вас, миледи. Это устоявшийся термин. Никакого пренебрежения в нём я не вижу. Это как видеть пренебрежение в том, что коня называют конём, а собаку собакой.

– Хорошо, называйте, как хотите. Дело ваше. Не смею перечить. Но будет лучше, если при мне вы станете называть её по имени. Как, кстати, её зовут?

– Люсьена её зовут, – по-прежнему достаточно раздражённо проговорил герцог.

– Милое имя, мне нравится, – Миранда через силу улыбнулась, стараясь придать ситуации хоть какой-то позитив.

– Замечательно. Так мы едем к ней? – он устремил на Миранду тяжёлый взгляд.

– Я уже пообещала сопровождать вас в поездках к ней и, раз вы решили навестить её сегодня, не смею отказывать. Показывайте дорогу, милорд, – она тронула коня и, пропустив герцога вперёд, поскакала за ним следом.

***

Они скакали быстрой рысью и вскоре оказались возле невысокой изгороди, ограждающей фруктовый сад, позади которого виднелся увитый плющом двухэтажный дом.

– Вот мы и на месте, миледи, – герцог остановил коня и обернулся к Миранде, – и перед тем, как войти, пообещайте мне, что от вас девочка не узнает о моём отцовстве.

– Клянусь, милорд, от меня этого она не узнает, – тут же клятвенно вскинула руку она.

– Благодарю, миледи, – герцог вновь тронул коня и поскакал к воротам, которые, видя их появление, уже предусмотрительно распахивал слуга, дежуривший возле них.

Они спешились возле ворот и бросили ему поводья, после чего герцог подал ей руку и повёл к дому.

На пороге их встретила кланяющаяся немолодая женщина, одетая как богатая горожанка:

– Милости просим, Ваша Светлость. Заждались мы вас уже. Рада вас видеть.

– Где она? Почему не встречает? – пропуская вперёд Миранду и заходя следом в услужливо распахнутые двери, холодно осведомился герцог.

– Сейчас выйдет, Ваша Светлость. Не извольте гневаться… Замешкалась видать немного, прихорашиваясь. Я позвала её, как только в окно вас увидала. Могу ещё разочек позвать… Люсьена! Иди скорее!

– Уже бегу! – раздалось откуда-то сверху, а потом по лестнице в центре прихожей застучали каблучки и вниз сбежала миловидная тёмноволосая девушка с явно восточной внешностью и большими выразительными глазами, обрамлёнными чёрными смоляными бровями вразлёт, одетая в ярко-красное шёлковое платье.

– Добрый день, Ваша Светлость. Извините, что замешкалась немного, – она присела перед герцогом в реверансе, потом перевела взгляд на Миранду: – А с кем это вы?

– Ты ведёшь себя ужасно, – нахмурился герцог, – воспитанные девушки не позволяют себе таких бестактных вопросов, терпеливо ожидая, когда им представят незнакомого гостя. Это моя супруга. Её Светлость, герцогиня Донгвилль. Отныне она тоже является твоим опекуном и будет сопровождать меня во время моих визитов. Поэтому постарайся быть вежливой и не заставляй меня стыдится твоего воспитания. Иначе будешь строго наказана.

– Это ваша супруга? – девушка выпрямилась и вскинула на герцога неверящий взгляд.

– Да, – кивнул тот, не переставая хмуриться. – А что тебя так удивляет? Ты не слышала о моей женитьбе?

– Нет, Ваша Светлость, – срывающимся от волнения голосом выдохнула та, не сводя с него напряжённого взгляда.

– Тогда спешу тебе сообщить, что я женился и это моя супруга, – герцог кивком указал на Миранду, замершую рядом с ним. – Прошу любить и жаловать. А для начала хотя бы поздоровайся.

Девушка нервно сглотнула и, переведя взгляд на Миранду, оценивающе окинула глазами, после чего, чуть присев в реверансе, с явным трудом выдавила из себя «Добрый день».

– Ты не сказала «Ваша Светлость»! – тут же поправил её герцог.

– Да, Ваша Светлость, – девушка потупилась.

– Ты не поняла? Я велел поздороваться с моей супругой.

– Добрый день, – повторила девушка, нервно теребя перед собой руки и глядя куда-то в сторону.

– Ты сейчас будешь наказана, если сей же момент не поздороваешься так, как положено с моей супругой! – раздражённо гаркнул герцог.

К ним тут же подскочила встретившая их женщина и, присев в реверансе, поспешно запричитала:

– Не гневайтесь, Ваша Светлость, она сейчас всё сделает. Она просто растерялась немного и, видимо, не сообразит никак, что от неё требуется, – после чего повернулась к девушке и жёстким шёпотом приказала: – Люсьена, с супругой герцога положено здороваться так же, как и с ним. Сделай реверанс, склони голову, поздоровайся. Давай не заставляй нас ждать! Иначе будешь очень сильно наказана, действительно, прямо здесь.

От лица девушки отхлынула вся кровь, она, склонив голову, присела в глубоком реверансе, прошептав «Добрый день, Ваша Светлость», после чего повалилась без чувств.

Женщина тут же склонилась к ней, потом обернулась к герцогу:

– Не волнуйтесь, Ваша Светлость, в её возрасте это бывает. Сейчас я слуг позову, и её в комнаты отнесут. А вы пока вместе супругой не соизволите ли пройти в гостиную, там должны были стол уже сервировать.

– Нет, Нора, не соизволю, – герцог поморщился, – времени у меня не столь много, чтобы ждать, пока твоя воспитанница от обморока очнётся. Поэтому поедем мы, а ты постарайся к следующему нашему приезду внушить ей, что подобного я не терплю, и, если ещё раз свидетелем чего-то подобного стану, вы обе очень сильно о том пожалеете. Поняла?

– Да, Ваша Светлость, не извольте сомневаться, все объясню и внушу. Больше подобного не повторится. Обещаю.

– Хочется верить, – хмуро проронил герцог и подал Миранде руку: – Пойдёмте, миледи.

Так и не проронив ни слова, Миранда вышла из дома, где её появление было встречено столь нерадостно.

Всю обратную дорогу они ехали молча, лишь когда уже подъезжали к замку, герцог придержал коня, поравнялся с ней и негромко спросил:

– Ты не обиделась?

– На что?

– На её поведение.

– Она влюблена в вас, её поведение естественно. На что тут обижаться?

– Думаешь, она действительно не слышала о моей женитьбе? Вот ни в жизнь не поверю. О ней лишь ленивый не судачит.

– Она не хотела верить и уж никак не ожидала, что вы привезёте свою жену к ней. Она рассчитывала если не супругой, то хотя бы любовницей вашей стать. А вы её сегодня так разочаровали.

– Любовницей? Зачем ей это?

– Видимо, её к этому готовила её наставница.

– Нет. Нора знает, что я собираюсь её через пару лет замуж выдать.

– Одно другому не помеха. Она же не знает, вдруг вам девочки лишь до семнадцати нравятся, а дальше мужа им подыскиваете.

– Логично. Не будь она моей дочерью, может, и прельстился бы… А так, инцест это не про меня.

– Она похожа на мать?

– Да.

– Кто она была?

– Сбежавшая наложница одного восточного правителя.

– Вы любили её?

– Она была несказанно хороша собой и много чего умела, да и меня многому научила… Потом никогда не ревновала и ничего не требовала. Единственное, что попросила, замуж дочь до семнадцати лет не выдавать. Причём даже условий не ставила, за кого после выдать. За кого сам найдёшь, сказала… Лишь не рано, пусть девочкой подольше поживёт… Её-то в десять лет уже в гарем продали.

– Так вы любили её?

– Не знаю, миледи. Я оберегал её, старался, чтобы хорошо ей жилось… Но вот любил ли, не знаю… Я никогда бы не женился на ней и никогда не признаю её дочь. Она знала это и довольствовалась тем, что было.

– Восточные женщины умеют быть непритязательными. Но вот если вы подобного поведения от дочери ждёте, то зря. У неё ваш характер, и с моим наличием она не смирится.

– Куда она денется? Нора умеет и уговаривать, и заставлять. Я не просто так её к девочке после смерти матери приставил. И пока она неплохо со своими обязанностями справлялась. А не сможет справиться, обоих в темницу засажу, и пусть там сидят.

– Милорд, мне не хочется вас огорчать, но вы только что своими собственными руками создали себе проблему. Девочка не так проста, как вам кажется. Она о-очень непроста, милорд, и неспроста у меня сердце прям не лежало ехать туда… Но что делать, дело уже сделано. Теперь остаётся лишь попытаться минимизировать проблему. Поэтому постарайтесь в следующий свой визит поласковее с ней быть, может, и оттает девчушка, и перестанет так злиться.

– Миледи, что за чушь вы несёте? Какая проблема? В чём? В мерзком поведении малолетней девицы? Так выдерет её Нора пару раз, и как шёлковая сделается. Не берите близко к сердцу. Нашли, из-за чего озадачиваться и что проблемой считать.

– Милорд, это не выход, особенно с ней. Возможно, внешне она и постарается после такого более прилично себя вести, но вот искреннего её раскаяния не ждите, она все силы приложит, чтобы вы вновь стали свободны от обязательств.

– Боишься, что отравить постарается? – не смог сдержать ироничного смешка герцог. – Не бойся, всю еду в их доме, сначала буду пробовать я.

– Меня отравить очень сложно, милорд, – усмехнулась она, но поняв по недоумённому взгляду герцога, что подобное утверждение показалось ему странным, поспешно добавила: – Потому что в чужих местах я вообще стараюсь не есть и не пить. Это привычка. Так что подобного я не боюсь. А вот проклятий я побаиваюсь, а дочь ваша примитивными проклятиями наверняка хорошо владеет. И ладно, если меня проклянёт, я не особо жизнью дорожу, а вот если проклянёт вас, то мне совсем не с руки будет потом оправдываться перед Его Святейшеством.

– Ты соображаешь, что говоришь? – он рывком остановил своего коня и недоумение в его взгляде сменилось злостью.

– Говорю то, о чём знаю и что вижу… – она тоже остановила Аякса рядом и встретилась с ним взглядом: – Вы думаете, я просто так столько времени во дворце инквизиции пробыла? Нет, не просто так, милорд… И допросов колдунов и колдуний я насмотрелась предостаточно… Так вот, среди них были и настоящие… И отличать их я научилась хорошо… И на Советах я не просто так сидела… И не просто так Его Святейшество не хочет, чтобы я умерла… Я определять колдунов умею… Только ему сейчас с того никакого толка, поскольку отказалась я его инквизитором быть… А вас предупредить хочу, поскольку супруг вы мне.

– Ты хочешь сказать, что моя дочь колдунья?

– Колдовать она вряд ли умеет, поскольку мать её к десяти годам мало чему научить могла, не учат в таком возрасте… А вот силой она владеет и на эмоциях проклясть может легко.

– Ты хочешь сказать, Лейла была колдуньей?

– Наверняка. Такие вибрации лишь по наследству передаются. К тому же, кому ещё удастся сбежать из гарема и привязать к себе влиятельного герцога так, что он и помыслить не может её надолго оставить, но при этом сильно не докучает и даёт жить в своё удовольствие? Да и не просто так она просила дочь до семнадцати лет замуж не выдавать…

– Для чего?

– Хотела, чтобы силу дочь большую обрела и под вашей опекой её никто не смел бы тронуть. А дальше, возможно, вы бы и вовсе передумали её замуж выдавать.

– Бред.

– Ваше право так считать. Я вам рекомендую единственное: не вынуждать дочь вас проклясть. Остальное не сильно важно.

– Слушай, а почему сразу мне не сказала, из-за чего главный инквизитор на тебя запал. Сейчас на ходу придумала?

– Ничего я не придумывала. Я вообще про это говорить не хотела, поскольку поверить в такое трудно. Но на карту встала ваша жизнь и благополучие, и не предупредить я не имела права. Дальше дело ваше, как полученной информацией распорядиться. Мне до вашей дочери никакого дела, главное, что моя совесть чиста.

– То есть на костёр ты её отправить не хочешь?

– Смысла не вижу. Она не сделала ничего дурного. То, что у неё есть потенциальная возможность это сделать, ещё не значит, что сделает.

– Понял… Кстати, зная, что ты была любовницей Вальда, Его Святейшество может тебя заставить стать его инквизитором?

– Вряд ли, но поизмывается вдосталь, пытаясь это сделать, а потом ему придётся меня всё же сжечь…

– И ты сейчас не побоялась мне это сказать? Почему?

– Мне давно уже надоело бояться, милорд. Хотя большого желания я не испытывала вам это всё рассказывать… Но другого выхода у меня не было, поэтому и рассказала.

– А у тебя сила, как у моей дочери, есть?

– Была бы, я бы тут с вами сейчас не разговаривала.

– А что бы делала?

– Или с Вальдом продолжала бы развлекаться, поскольку могла бы его защитить, или если не смогла бы, то сгорела бы с ним за компанию.

– Кстати, почему ты не попыталась свидетельствовать в его защиту?

– Сейчас я понимаю, что это было бы глупо. А тогда подчинилась его приказу. Когда он приказывал мне что-то сделать, я не спорила с ним никогда. Правда, за всю мою жизнь он приказал мне лишь дважды… И второй его приказ спас мне жизнь и избавил от угрызений совести.

– А первый? – не удержался от вопроса герцог.

– Первый научил безропотно исполнять такие приказы, – рассмеялась она.

– А что он тебе приказал первый раз?

– Вы слишком любопытны, милорд… Зачем вам это знать?

– Хочу понять, насколько ты со мной откровенна.

– Ладно, скажу… Первый раз он приказал мне лечь в гроб и без движений лежать, пока он мне не разрешит подняться.

– Было страшно?

– Очень. Особенно, когда меня похоронили и засыпали землёй.

– Он заживо похоронил тебя?

– Да.

– И ты не кричала и не пыталась выбраться?

– Нет. Я смирно лежала и была готова умереть. Но он не дал. Меня откопали через сутки.

– Зачем ему это было надо?

– Он хотел проверить, насколько я ему покорна.

– Он был сумасшедшим!

– Нет. Он не был сумасшедшим. Он знал о том, что рано или поздно инквизиция постарается завладеть его деньгами, и не хотел меня потащить за собой. Для этого я должна была научиться доверять ему безмерно и выполнить любой приказ. Он любил меня даже больше, чем я его.

– Тогда почему он не преодолел твою фригидность?

– Потому что у него не было партнёрши-колдуньи, которая научила бы его тому, что не может не принести женщине удовольствие. Он был обычным мужчиной, которому и в голову не приходило, что поз для секса может быть больше, чем одна… – тут же соврала Миранда, внутренне попеняв герцогу за столь хорошую память к деталям и соответствию меж ними. – Да и вообще опыта с женщинами у него было мало, а мне и в голову не приходило, что женщина тоже может получать удовольствие наравне с мужчиной. Я компенсировала это другим.

– Ты думаешь, лишь колдуньи знают толк в сексе?

– Но вы явно научились этому у неё, вот признайтесь.

– Хорошо, признаюсь. Раз от тебя требую такой откровенности, самому грех скрывать. Да, Лейла научила. Причём исподволь так… Сейчас, вспоминая, сам сомневаться начинаю, не колдовством ли принудила… Ведь до неё даже заморачиваться таким в голову не приходило, а она поменяла моё отношение. Я почувствовал разницу, что может дать просто женщина и женщина, которая испытывает с тобой оргазм. Это абсолютно разные ощущения. И на них подсаживаешься, как на алкоголь. Но это лучше алкоголя.

– Лейлу вы тоже связывали?

– Нет. Но она этому приёму научила, мол, пригодится, если строптивых женщин поиметь захотите… Я лишь после её смерти этот способ опробовал и понял, что работает… Очень хорошо работает.

– Со мной не сработает, милорд, поверьте. Я другая… Поэтому оставьте даже мысли.

– Я не настаиваю, я лишь спросить хочу, неужели в гробу лежать приятнее, чем связанной на кровати, где тебя ласкают?

– Милорд, я могу смирно лежать в гробу, исполняя приказ, но ненавижу физическое принуждение.

– Так он же тебе приказал… Разве это не принуждение?

– Если бы он меня связал, смирно лежать я бы не стала. И умерла бы к моменту, когда меня выкопали.

– Ты точно другая… Кстати, ты чем-то похожа на Лейлу… Меня к тебе тянет так же, хотя даже сильнее… С ней мог не видеться иногда месяцами, а тебя мне не хочется отпускать даже на день… Может, ты тоже колдунья?

– Я уже ответила на этот вопрос.

– Так ты же его приказ исполняла.

– Будь у меня сила, исполнила бы я его, как же… Я бы Вальда под себя прогнула, как ваша колдунья вас, и вся недолга, – рассмеялась в ответ она. – Сила на то и сила, что даёт возможность на любые приказы плевать. И вы в этом скоро убедитесь, если дочери приказывать не перестанете.

– Я не знаю, какая сила у неё и какая у меня, но мне точно на её силу плевать. Может, потому что моя больше, а может, потому что я ей не дам научиться пользоваться её силой? – он тоже рассмеялся.

– Ой, милорд, зря вы так к этому относитесь, но, может, и правда дочь ваша не станет её применять, всякое бывает… Потенциальная возможность – это лишь возможность… Вдруг она лишь ею и останется.

– Я постараюсь, чтобы так и случилось.

– Мне остаётся надеяться на ваши способности вразумления дочери и положиться на волю Божью, на всё святая воля Его.

– Вы у меня умница, миледи.

– Вы всё же перестали считать мои слова бредом?

– Я поверил им, но постараюсь всё сделать так, чтобы бредом они стали.

– Прекрасно, это меня радует, – улыбнулась она и, тронув коня, направила в сторону замка.