Утёс забвения

– Отчего же? – снова влез Кирилл, не поднимая глаз от блокнота. – Вы же только что говорили, что любил он её сильно? Что ж за выбор перед ним стоял?

– Любил… – Алёна кивнула, с грустью посмотрела в окно, положила руку на стол, ненароком коснувшись руки Глеба, бросила стремительный взгляд на него, смутилась напоказ, спрятала руки под столом. – Вот только простить не мог. Да, похоже, до сих пор не простил. Женился, добился своего в своё время, а как жить с её нелюбовью понять не сумел.

– Плохо они живут, да?

– Как все, – поспешно ответила Алёна. Слишком поспешно для того, чтобы принять её слова за чистую монету. Дозирует информацию, выдаёт строгими порциями, каждое слово через фильтр пропуская.

– Вот моя жена с синяками не ходит, – ядовито усмехнулся Кирилл. К угощению он даже не притронулся, только чай выпил. – А вы говорите, как все…

– Да мало ли… может, сама ударилась, всякое случается.

– Ну да, ну да… – он снова застрочил что-то в блокноте.

– Выходит, живут они хорошо, – Глеб подхватил эстафету, принялся развивать тему отношений, не забывая при этом наблюдать за Алёной. – Но, когда погибает ребёнок, предпочитают забыть о нём, будто его и не было. Так?

– Ваня… – лицо Алёны осветилось искренней улыбкой, – Он очень светлым мальчиком был. Особенным.

– До болезни или после? – Кирилл ставил её в тупик вот такими короткими, неожиданными вопросами. А теперь ещё и от блокнота оторвался, смотрит пытливо, будто в самую душу заглянуть норовит.

– До болезни? – переспросила она, нахмурившись. Кирилл определённо ей не нравился, не позволял контролировать беседу, задавая неудобные вопросы. – Ах, ну да, – спохватилась Алёна, – я поняла… Это, когда мальчик разговаривать перестал?

– Да. Так до или после? – настаивал на ответе Кирилл.

– Всегда, – неуверенно пожала плечами женщина. Лоб её расчертили глубокие вертикальные складки, она не понимала, правильно ли ответила. – Ещё чаю? – попыталась скрыть замешательство она.

– Если вас не затруднит… – широко улыбнулся Глеб, пододвигая к ней свою опустевшую чашку.

Алёна с неприязнью глянула на Кирилла, но налила чая и ему. Он кивнул небрежно, покрутил пальцами карандаш, снова принялся писать что-то в блокноте.

– А вот скажите мне, Алёна, – продолжил прерванный разговор Глеб, – В чём выражалось… хм… слабоумие мальчика? Его отец утверждает, что после перенесённой болезни мальчику поставили диагноз – задержка психического развития. Причём, насколько я понял, лечить мальчика даже и не пытались. Так в чём заключалась задержка развития?

– Ваня говорить перестал.

– И только?

Алёна совсем растерялась. Поднялась из-за стола, взяла чайник, зачем-то переставила его с одного места на другое, смахнула с яркой скатерти несуществующие крошки.

– Это не ко мне вопрос, – наконец нашла правильное решение она. – Вы меня извините, но я не так близко общалась с Ванюшей, не знаю точно, в чем выражалась его болезнь. Бегает и бегает мальчишка по улице, улыбается всем… У него всегда куча разноцветных стёклышек в кармане была, он через них на людей смотрел, а потом… с кем-то шёл на контакт, с кем-то нет, что уж видел через стекляшки?…

– Вы тоже боитесь? – поднял на неё глаза Кирилл.

– Тоже? – удивилась она.

– То есть, в моём вопросе вас смутило именно это слово?

– Не понимаю. Нет. Ничего я не боюсь, – зачастила Алёна. И хоть вела разговор с Кириллом, смотрела только на Глеба. – Мне-то чего бояться?

– Одноклассника Вовку, например.

– Так он… он сотрудник полиции, да и потом… с Ваней несчастный случай произошёл… все знают.

– Вы в это верите?

На этот вопрос женщина, устав от недосказанности, собственной лжи и подвохов в репликах странного журналиста, ответила искренне:

– Верю ли я – дело десятое. А родители верят, с этой верой живут. Как им живётся, то не моё дело, и не ваше. И вообще… – она с сожалением посмотрела на Глеба, – вам, кажется, пора.

– Это точно, – Глеб бросил взгляд на ходики – простенькую, вырезанную из дерева сову с цепями, гирями и маятником, с двигающимися в такт маятнику глазами, усмехнулся, – Надо же, такой раритет… Неужто работают?

– У меня муж мастер на все руки… был, – с гордостью ответила Алёна, при этом посмотрела на Глеба откровенно призывным взглядом. – Вы бы не ходили больше по деревне, Глеб, не расспрашивали людей.

– Почему?

– Не расскажет вам никто о Ване. Не знают люди Сенцовых, сторонятся их. Они хоть и местные, но чужие здесь. Вон, за глухим забором прячутся…

– И людей стращают, – с усмешкой закончил её фразу Кирилл.

– Я этого не говорила, – медленно покачала головой Алёна. – Закрытые, это да, остальное вы сами додумали.

– Пусть так, – легко согласился Кирилл. – Ну что, дальше пойдём? – спросил он у Глеба, когда калитка, скрипнув на прощанье, захлопнулась. – Или хватит уже на сегодня? У меня, если честно, голова кругом.

– Согласен. Давай уже к дому двигать. Ещё один визит, и я сам умом тронусь…

– Особенно, если в следующем доме такая же красотка живёт, – не удержался от колкости Кирилл. – Как она вокруг тебя круги нарезала… загляденье! Видела бы Ирка, волосёнки бы ей повыдирала.

– Да тьфу на тебя! – рассмеялся Глеб. – Завидно?

– Вот уж нисколечко! Но эти реснички, этот голос, взгляд… Глебка, может, вернёшься? Не разочаровывай барышню, – заговорщицки подмигнул Кир. – А я тебя в машине подожду.

– Иди ты… лесом!

– Предпочитаю ехать, – ныряя за руль, ответил Кирилл.

Когда тронулись, Кирилл всё ещё улыбался, вспоминая и смакуя визит к соседке Сенцовых, но улыбка померкла, стоило отъехать от посёлка. Глеб насторожился, когда на довольно крутом повороте Кирилл не сбросил скорость.

– Полихачить решил? – спросил он.

Кирилл в ответ медленно покачал головой.

– Пристегнись, Глеб.

– Что? Что случилось?! Что ты творишь, Кирюха?!

Кир не ответил, он сосредоточенно смотрел на дорогу, автомобиль, всё набирая скорость, летел с горы. Воздержавшись от дальнейших вопросов, Глеб послушно накинул на себя ремень безопасности.

– Чёрт! Чёрт! – сквозь зубы бормотал Кирилл, судорожно вдавливая в пол педаль тормоза. – Что за хрень такая?!

А Глеб смотрел на дорогу, летящую серой лентой под колёса, и с ужасом осознавал, что этот путь, скорее всего, окажется для них последним. Гора, запредельная скорость, отказавшие тормоза, овраг с правой стороны, за ним лес. С левой, там, под горой далеко внизу виднеется поле… Пока дорога ровная, прямая – они живут, но первый же поворот наверняка окажется для них смертельным.