Долина Совести

– В столице, разумеется, – отозвалась она недоуменно. – Или ты про другое спрашиваешь?

Она совсем не походила на девицу, собирающуюся быть артисткой. Во всяком случае, Влад воображал таких девиц совсем по-другому.

– А что туда сдают? – спросил он просто так, чтобы скрасить неловкую паузу.

– Мастерство, – сказала девчонка, будто облизывая сладкий леденец. – Прозу, басню, этюд, стихотворение, монолог, танец, песню…

– Много, – сказал Влад. – А химию не сдают?

Она не удержалась и прыснула.

– А биологию?

– Биология должна быть в человеке, – сказала она наставительно, и Влад понял, что она повторяет чужую фразу. – Актерская биология…

– У тебя есть?

Она смерила его таким взглядом, каким обычно обмениваются девчонки перед девчоночьей дракой:

– Есть. А тебе что?

Мимо по коридору прошел мужчина в мятом спортивном костюме, такой толстый, что и Влада, и его собеседницу едва не вдавило в стенку.

– Как тебя зовут? – спросил Влад несколько запоздало.

– Агния, – она подняла подбородок. – Как тебя зовут, я знаю… – И добавила, оглянувшись на прикрытую дверь: – И принесло же эту трепливую тетку в наше купе!

И оба потихоньку рассмеялись.

* * *

Простота экзаменов в театральный поразила Влада. Как ни убеждала его Агния, что выучить текст – не главное, убедить все-таки не смогла. Если человек сдает химию – всем ясно, что именно он сдает. Если человек читает перед комиссией стихотворение… ну как его оценить, если он прочитает громко, с выражением и ни разу не собьется?!

И еще – Влад никогда не был в столице.

И еще – экзамены в театральный приходятся на июль, а в медицинский – на август.

– Мама, – сказал Влад утром, когда до станции Старгород оставалось двадцать минут езды. – Я кое-что хочу тебе сказать…

Мама выслушала все его резоны молча. Поезд замедлил ход, справа и слева потянулись серые старгородские многоэтажки.

– Ты не хочешь, чтобы они узнали, где ты, – сказала мама, когда Влад совсем уж отчаялся услышать ее ответ.

– Я хочу посмотреть столицу… – смятенно залопотал он. – До экзаменов в Старгороде еще есть время…

– Но я же должна как-то предупредить… что мы не приедем сейчас…

Влад сперва не поверил. Обнял маму, ткнулся носом в душистое мягкое ухо:

– Так ты согласна?!

– Ты не понял, Владка. Я все равно позвоню тети-Вериным родственникам, объясню, где мы, и что с нами, и почему не приехали…

– Да, но в столице нас не найдут! Даже если через полицию станут искать!

Болтливая соседка, как раз выходившая из купе, слышала последнюю фразу. Неизвестно, о чем она подумала, но наблюдать за ней было забавно.

– Ты действительно во все это веришь, – задумчиво сказала мама.

Поезд подходил уже к станции.

* * *

Здание института походило на дом с привидениями – высокие сырые своды, гулкие полутемные пространства, галерея портретов вдоль стен. Рамы оказались гипсовыми, с наполовину облетевшей позолотой; изображенные на портретах люди смотрели мимо Влада, и на каждом лице лежало осознание великой славы, как будто даже сквозь слой многолетней пыли до нарисованных ушей доносилось эхо аплодисментов. Где не было портретов – имелись барельефы, провожающие абитуриента свирепыми белыми глазами; Влад не то чтобы робел – терялся поначалу. Ему никак не верилось, что происходящий тут цирк кем-то воспринимается серьезно.

Институт пребывал в кольце странной, экзотичного нрава молодежи. От девиц темно было в глазах – блондинки, брюнетки, толстые и тонкие, красивые и откровенно уродливые, и в придачу к ним целый выводок «серых мышей», которые тоже хотели стать артистками; парней собралось меньше, но все они говорили так громко и обладали голосами столь гулкими, что – затыкай уши. Разбившись по углам, абитуриенты разговаривали неестественными голосами, взвизгивали, хохотали, надсадно рыдали, бормотали, падали, лаяли, рычали, пели под расстроенную гитару – в общем, проделывали все для того, чтобы удивленный Влад счел их сумасшедшими.

Однажды в полутемном коридоре на него натолкнулась бледная девчонка с заведенными под лоб глазами. Губы ее непрестанно шевелились; Влад испугался.

– Королевская кровь – не такая, чтобы ею поливать огороды, – внятно произнесла девчонка. Посмотрела на Влада в упор, нахмурилась: – Кто ты таков, чтоб дерзостно… нарушить мой покой?

Влад начал понемногу пятиться. По счастью, девчонка уже забыла про него – брела дальше, взмахивая рукой, повторяя с истерическим смешком:

– Ах, кто таков он… Обезглавить! Обезглавить! Обезглавить!

Не может быть, чтобы ее не приняли, с суеверным ужасом подумал Влад.

Агния сразу влилась в общее безумие и даже организовала «этюд» – то есть немую сценку – под названием «Вокзал»; она и Влада звала с собой, но тот отказался. Ему было неловко участвовать в такой чепухе. Сказано – на первом экзамене надо прочитать стихотворение и басню; в школе он учился хорошо, кое-что из курса литературы да помнит…

Дожидаясь своей очереди, слушая выкрики и завывания, доносящиеся из-за высокой крашеной двери, Влад решил про себя, что, если ему сразу же поставят двойку – он скорее обрадуется, нежели огорчится. Все-таки он дал маху, приехав вслед за Агнией в театральный. Лучше бы химию учил на пляже…

Его вызвали.

В большой пустынной аудитории имелся стол, за которым восседали, подобно средневековой инквизиции, усталые мужчины и женщины – многие из них уже прожили полвека, а то и больше. Владу стало жаль пожилых людей: в аудитории духота, череде абитуриентов не видно конца, а они сидят и сидят, слушают и слушают все эти выкрики и стоны, в то время как на дворе лето, отличная погода, самое время везти внуков на дачу…

– Что вы нам почитаете? – спросила полная, как луна, экзаменаторша.

– Что-нибудь короткое, чтобы не очень вас утомить, – от чистого сердца сказал Влад.

Экзаменаторы переглянулись.

* * *

Девчонок должны были прослушивать позже; Агния, вся в красных пятнах, бродила по коридору, бормоча, воздевая руки и то и дело натыкаясь на других абитуриенток, таких же бормочущих и погруженных в себя.

Владу захотелось подойти к ней. Просто сказать, что комиссия вовсе не страшная – обыкновенные усталые дядьки и тетки, и даже доброжелательные – вон как ласково с Владом разговаривали… Он уже сделал шаг – но идти дальше помешала ему неосознанная, наполовину утопленная в подсознании мысль.

Они ехали в одном купе, стояли рядом у окна, теперь они общаются каждый день, разговаривают. Очень скоро им суждено расстаться (Влад, в отличие от прочей абитуры, прекрасно понимает, что дорога его лежит в Старгород, на вступительные в мединститут). А кто знает, как отольется Агнии еще один разговор с Владом… Сколько их должно быть, этих разговоров, чтобы Агния своей шкурой расплатилась за случайное знакомство? Даже если это будет легкое недомогание… Во время экзаменов – очень некстати…