Авантюрист

– Любовь моя…

У ее губ был свой собственный, одуряющий запах. Вся одежда, оказавшаяся на мне в тот момент, оказалась вдруг лишней.

– Рета-ано…

На короткий миг я забыл, где нахожусь. И о том, кто такая Ивилина, и о собственных стесненных обстоятельствах; этот момент стоил жизни – но именно в эту минуту в дверь спальни оглушительно забарабанили тяжелые неделикатные кулаки:

– Госпожа Дэр! Откройте, немедленно откройте, госпожа Дэр!

Губы моей прелестницы мгновенно сделались холодными и безжизненными. Тонкие пальчики капканом сдавили мне запястье.

– Ретано… О нет. Скорее…

Дверь, казалось, готова была слететь с петель. Торопиться, на мой взгляд, было уже некуда.

– Бегите, Рекотарс… Ради Неба… Скорее прочь…

Ивилина метнулась к окну, выглянула вниз, испуганно отшатнулась, прошептала со слезами в голосе:

– Сторожат… Это Крод, это он, скотина… – и мне, уже без слез, с плохо сдерживаемой злостью: – Вы погубили меня! В постель!

Последнее распоряжение настолько не вязалось с происходящим, что я заколебался.

– В постель! – прошипела Ивилина, теряя остатки томности. – Чтобы не нашли… с головой!

Как был, в одном сапоге и рубахе нараспашку, я кинулся под балдахин и зарылся в груду одеял, а расторопная Ивилина подкинула мне вслед недостающие части моего гардероба.

– В чем дело? – громко спросил ее спокойный сонный голосок.

Стук оборвался.

– Немедленно откройте дверь, – с торжеством потребовали снаружи. – Есть сведения, что в дом пробрался вор!

Под одеялами нечем было дышать. Я, конечно, мечтал оказаться в этой постели – но не в таком же виде!

– Вы разбудили меня, – с упреком сообщила Ивилина, лихорадочно уничтожая следы моего пребывания. – Я с трудом заснула… Меня преследовали кошмары, поэтому я заснула при свечах…

– Немедленно откройте!!

Хотел бы я знать, что за самодовольный мужлан имел право так грубо и бесцеремонно вторгаться в личные дела моей Ивилины.

Звякнул, отодвигаясь, засов. Комната сразу наполнилась тяжелыми шагами – вошедших было человек пять, не меньше. Моя шпага была тут же, под одеялом, – но дотянуться до рукояти означало выдать себя.

– В чем дело, Крод? – спросила Ивилина уже возмущенно. – Какое право вы имеете обращаться со мной подобным образом?

Вот-вот, подумал я уныло. Как по-моему, так и дверь отпирать не следовало. Дверь крепкая, авось бы устояла…

– Здесь душеприказчик вашего покойного мужа, с ним нотариус, – Крод был, судя по голосу, старше пятидесяти, – и я, как единственный родственник покойника, обязан способствовать тому, чтобы условия завещания соблюдены были в точности…

Последовала пауза. При слове «завещание» даже у меня сам собой подобрался живот.

– Условия? – негромко спросила Ивилина; она изо всех сил старалась держать себя в руках, но голос ее все равно выдал. Об условиях мужниного завещания она слышала, как и я, впервые.

– Подай бумаги! – велел кому-то другой, властный голос; по-видимому, это и был душеприказчик. После минутной тишины ко мне под одеяло донесся явственный шелест бумаги.

– Ты не говорил мне, Крод, – изменившимся голосом сказала Ивилина. Душеприказчик ее мужа издал горлом странный звук – не то усмехнулся, не то чихнул.

Снова зашелестела бумага.

– Вот, – торжественно заявил душеприказчик. – По сему документу все имущество господина Рэгги Дэра, а также угодья, а также дом, а также поместье… переходит в собственность его жены, госпожи Ивилины Дэр… Да, «…владеть и пользоваться вышеуказанными богатствами в том случае, если на протяжении десяти лет со дня смерти мужа своего она сохранит целомудрие, не вступит в новый брак и не изменит памяти мужа, совершив блудодейство… Если же такой факт будет иметь место, то все имущество господина Рэгги Дэра, а также… а также… и поместье… переходит во владение его троюродного брата, господина Тагги Крода, и в собственность его детей и внуков, если таковые будут…»

Я лежал в дамской шелковой постели, под толстым слоем одеял, и мне было тоскливо. Тоненькая струйка воздуха едва просачивалась сквозь горы кружев, и пахла она не духами и благовониями – паленым пахла воздушная струйка, жареной судьбой несчастного Ретано Рекотарса.

Если во владениях герцога Тристага запрещены дуэли – может быть, здесь предусмотрено и специальное наказание для ловеласов?..

Пауза затягивалась.

– Проклятый ревнивец, – шепотом сказала Ивилина. – Негодяй… Ревнивая тварь!

– Ищите, – удовлетворенно приказал кому-то Тагги Крод. Достойно восхищения, подумал я мрачно. Ты богач, дяденька, ты честно заработал наследство от троюродного братца…

– Ищите! – истерично выкрикнула Ивилина. – Ищите всюду! Взялись унижать женщину – так унижайте до конца, чего там, раз уж собственный муж опустился до подобного завещания – не считайтесь с моей стыдливостью! С моим целомудрием! С моим отдыхом, в конце концов. Ищите!

– Да ищите же! – прикрикнул Крод на кого-то, кто смутился, по-видимому, от горячих слов Ивилины.

Заскрипели дверцы шкафа. Жалобно звякнули склянки на туалетном столике; кто-то, кряхтя почти над самым моим ухом, наклонился и заглянул под кровать.

– Ищите! – крикнула Ивилина сквозь слезы; спустя секунду ее тело обрушилось на меня сверху. Со стороны это выглядело, наверное, очень трогательно: несчастная женщина повалилась, рыдая, в подушки.

Никогда в жизни на мою долю не выпадало ТАКИХ испытаний!

Я был в постели с прекрасной женщиной, ее тело, прикрытое одной только шелковой сорочкой, содрогалось от рыданий и плотнее прижимало меня к тюфяку. Разделявший нас слой одеял казался лишним – в то же время по комнате, тяжело ступая, бродили сыщики и заглядывали во все щели в поисках прелюбодея, то есть меня.

– Ищите! – уже раздраженно повторил Крод.

– Нет никого, – отозвался, оправдываясь, сиплый молодой голос.

Я слышал, как Крод прошел через комнату и распахнул окно.

– Эй! – крикнул он кому-то, караулившему внизу. – Не было?

Снизу ответили что-то невнятное, но без сомнения в том смысле, что нет, никто на клумбу не прыгал.

– Ищите, – всхлипнула Ивилина. – Ищите… Крод, с этой минуты вы мне не родич. Не смейте показываться мне на глаза… Душеприказчик есть – вот пусть он десять лет под спальней и караулит!

Кто-то из сыщиков не удержался и присвистнул. Кто-то – наверное, душеприказчик – возмущенно засопел. Я потихоньку задыхался, лишенный притока воздуха, придавленный пышными формами вдовы.

– А теперь убирайтесь, – сказала Ивилина устало. – Сегодня ночью я получила истинное представление о мужчинах… После этого вам не о чем тревожиться, господин душеприказчик. До конца жизни я не подпущу к себе никого из этих подлых, низких, мстительных, ревнивых, вздорных, нахальных, бесстыдных, жестоких, глупых, продажных, бессовестных тварей!