Цифровой, или Brevis est

Белые кроссовки приблизились – и остановились, балансируя на бетонной бровке. В нескольких сантиметрах лежала на асфальте флэшка. Чужая рука подняла ее. Флэшка закачалась на черном шнурке перед лицом Арсена.

– Твое?

Он вцепился в белый пластиковый корпус, зажал в кулаке, смаргивая слезы. Рот и подбородок были мокрыми и липкими, в ушах звенело. Он боялся пошевелить языком – вдруг там обломки зубов?!

– Вставай.

Он поднялся без посторонней помощи. Человек в желтой куртке соскреб с карниза пригоршню относительно чистого снега:

– На, приложи.

Никогда раньше Арсена не били – если не считать детсадовских потасовок. Было горько, противно, страшно, голова кружилась и нос болел.

– На ногах устоишь? – спросил человек с ножом и мышью в кармане.

– Устою.

– Далеко отсюда живешь?

– Далеко.

– «Между нами десять тысяч километров», – промурлыкал обладатель желтой куртки. – Сегодня не твой день, парень. Садись, а то еще куда-нибудь влипнешь.

* * *

В здравом уме и твердой памяти он никогда бы не сел в машину к незнакомому человеку. Но эта ночь, Ассамблея, северный пушной зверек и все, что случилось, лишили его разума.

В машине преферансист-хакер снял свою желтую куртку и бросил ее на заднее сиденье, надо полагать, вместе с ножом и трофейной мышью в кармане. С потерей куртки изменились пропорции – преферансист перестал казаться громоздким, и сделалось ясно, что у него большая голова, крупный нос и круглые уши, плотно прижатые к голове. Воспаленные от бессонницы глаза сидели глубоко, цвет их менялся в зависимости от освещения, а взгляд был пристальным – и в то же время сдержанно-доброжелательным.

Фары горели, насквозь пронизывая светом чью-то квартиру на первом этаже. За занавесками кухни наметились фигуры хозяев. Преферансист вытащил из «бардачка» пачку бумажных салфеток, бросил Арсену на колени:

– Поссорился с родителями?

Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы вычислить мотивы приличного мальчика, застрявшего на ночь в клубе за игрой. Арсен скупо усмехнулся:

– Да.

– Получше место не мог выбрать? Это же задница.

– Я не знал.

– Теперь будешь знать. Жизнь – это джунгли, сколько ни квакай. Шаг вправо – интеллектуальный грабеж, слямзят пароли. Шаг влево – битье морды, вытряхнут телефон. А ты домашний юноша, как я погляжу, лучше тебе по ночам не шататься, – он оскалился.

Ты-то сам что там делал, подумал Арсен.

– Он… этот, северный пушной зверек… спер мои пароли?

– Еще как. Не ты первый, не ты последний.

Машина тронулась с места.

– А к-как вы догадались? – Арсен начал заикаться.

– Говори мне «ты». И пристегнись. Выбьешь головой стекло, а оно денег стоит.

Арсен поперхнулся. Машина вылетела из переулка, взвизгнула колесами и рванула по улице вверх.

– Никаких пробок, – удовлетворенно заметил преферансист. – Чистый, спокойный город. Где ты живешь? Адрес?

Арсен назвал свой адрес, защелкнул ремень и обхватил себя за плечи. Печка работала в полную силу. Арсена трясло.

Горели фонари. Джип летел по ледяной корке, как по ровному сухому шоссе. По мере того, как Арсен сознавал, что они едут все-таки к нему домой, а не в темный лес под раздачу, – по мере этого осознания ему становилось легче. Он даже немного согрелся.

– Сегодня за ночь выиграл пятьдесят евро, – деловито сообщил преферансист. – То есть двести выиграл, сто пятьдесят продул.

– Классно.

– У меня, было, один знакомый сто тысяч выиграл.

– Везет.

– Опасное такое везение… А ты не картежник?

– Нет.

– Меня зовут Максим, – сказал круглоголовый. – А тебя?

– Арсен…

Он наконец-то расслабился. Нос подсох. Еще побарахтаемся, сказал он себе. Мобильник отобрали – ерунда. Пароли могли спереть, так ведь не сперли же. И флэшка, ценная флэшка – вот она, в боковом кармане.

– Так как вы все-таки догадались? Насчет админа, насчет паролей…

– «Ты».

– Как… ты догадался?

– Они все так делают. Многим сходит с рук. А вот этот попался.

– Как это вы… то есть ты… – Арсен запнулся, – ты его хакнул?

– По-моему, он сам нарвался. Нет?

– Ага… – Арсен помедлил. – А… мышь ты зачем отрезал?

– На память, – Максим улыбался. – У меня дома знаешь сколько этих мышей?

Арсен поежился.