Танцующая для дракона. Небо на двоих

Глава 3. Танни

Павильон встретил меня непривычно бодрой суетой и совершенно новыми декорациями. Учитывая, что нам предстояло снимать с конца (эта часть сценария была проработана быстрее всего именно за счет того, что изменения в ней были минимальные), я даже не удивилась.

– Танни!

– Привет!

– Танни!!!

Меня встречали чуть ли не как народного героя (ладно, героиню), из-за чего я чувствовала себя несколько стремно. Новость про Лархарру распространялась, как пожар под ураганным ветром, я же считала, что ничего особенного не сделала. Разве что исправила свой косяк, и на этом предпочла бы тему свернуть. Потому что мысли про Ферверн и про отца Гроу сейчас точно были лишними.

Преодолев поток приветствий и дружеских обнимашек (надо признаться, я по ним скучала), я наконец прорвалась в гримерную, где Гелла с ассистентками уже дожидались меня.

– Соскучились? – поинтересовалась я, сбрасывая сумку.

– Безумно, – проникновенно ответила Гелла. – Падай.

– Ох ты ж драконья…

Я не сдержала восхищенного возгласа. Наряд, который тоже меня дожидался, был не просто красивым, он был роскошным. Тонкая ткань, струящаяся, парящая, украшенная каплями переливающихся речных жемчужин. То есть в оригинале были речные жемчужины, а это что такое, я понятия не имела, но выглядело оно круто. И очень, очень, безумно дорого.

Гелла кашлянула, заправляя за ухо отросшую прядь, тоже бирюзового цвета, в тон бабочке-татуировке.

– Впечатлилась? Теперь падай.

– Оно крутое, – сказала я, не в силах отвести взгляд от платья, к которому еще полагалось много всего.

– А то. Не каждый день Ильеррская замуж выходит.

Я икнула и все-таки села на стул, где за меня тут же взялись с подобающим рвением.

– Как себя чувствуешь после перерыва?

Гелла явно была настроена поговорить, и я, в общем-то, тоже. Потому что несмотря на кучу принятых мной умных решений, меня сейчас все равно потряхивало. В частности, я не представляла, как мы сработаемся с Джамирой. Нет, она показалась мне адекватной, но мне многие по жизни казались адекватными.

– Отлично. А ты?

– Я еще не поняла. Расскажи лучше, как тебе удалось найти общий язык с Гайером.

– Да я в общем-то не находила, – пожала плечами, – мы с ним просто синхронно расстроились по поводу заморозки Ильеррской, а потом я взяла его на слабо.

Гелла фыркнула, отставляя флакон и кивнула ассистентке, которая тут же метнулась за каким-то очередным хитромудрым средством. Если честно, я даже не представляла, что это такое, но подозревала, что благодаря всем нанесенным на меня слоям макияжа пару килограмм набирала точно.

– Скоро мы едем в Лархарру.

– Как скоро?

– Понятия не имею. Там пока все утрясают, но ходят слухи, что в ближайшее время. Джамира тоже не горит желанием с этим затягивать, потому что съемки в другой стране – это лишняя попаболь. К тому же, там еще согласуют график с новым постановщиком трюков, его в срочном порядке выдергивают с какого-то проекта. То есть не выдергивают, ему придется совмещать, но все это тоже надо как-то урегулировать.

«Высотные трюки и сцены с огнем тоже ставлю я. И исполняю заодно».

Эти воспоминания оказались совершенно точно не в тему, и я затолкала их туда, где обычно случается боль при съемках в другой стране.

– Круто, – ответила я, чтобы что-то ответить.

– Глаза закрой.

Я закрыла.

– Просто хочу сказать, что ты молодец, Танни.

Я поперхнулась и открыла глаза так резко, что чуть не получила в один из них кисточкой.

– А вот сейчас не молодец! – рявкнула Гелла.

– Прости, когда ты милая, я немного пугаюсь.

– Учись бороться со своими страхами. И глаза закрой.

Я снова закрыла и снова подумала про трюки. Гроу обещал трюки мне, но получается, что в Лархарре у меня все-таки будет дублерша (с Джамирой у нас никакой договоренности не было). Ладно, проведу это время с пользой: буду смотреть, как другая вместо меня прыгает в огненное кольцо, потягивать сладкую шипучку и заедать прожаренным до хруста беконом. Можно еще заполировать замороженным кремом со вкусом лици, для полного счастья.

При мысли о гастрономических изысках в животе заурчало. То ли мой организм перестроился, то ли ночной обжор с Бэрри (я ела пиццу, она – вяленое мясо, потом она ела пиццу, а я вяленое мясо) требовал продолжения, но есть мне захотелось дико.

– Можно Лиру позвать, а? – попросила я, не открывая глаз.

– Уже можно.

– Девочки?

Одна из помощниц Геллы кивнула и исчезла за дверью.

– Что такое? – поинтересовалась гример. – Наверх смотри.

– Есть хочу, – печально призналась я. – И пока ты не взялась за губы…

– Ты же раньше по утрам не ела.

– Все мы меняемся.

– Но учти: есть тебе придется быстро.

– Я на все согласна, – вздохнула и обернулась, когда за спиной открылась дверь.

Впрочем, можно было не оборачиваться: вошедшие все равно отражались в зеркалах. В данном случае вошедшая.

– Привет, Танни. – Сибрилла прошла в гримерную и остановилась рядом со мной. – Надо поговорить.

Да, это определенно именно то, чего мне не хватало для полного счастья.

– Мне не надо, – сказала я и отвернулась.

– Надо мне.

– У тебя своя гримерная, можешь там говорить, сколько захочешь. И вообще, мы делом заняты, если ты не заметила.

– Дело подождет. – Она посмотрела на Геллу. – Выйди. И вы тоже.

Последнее относилось к девочкам-ассистенткам, но, прежде чем Гелла успела ответить в своем духе, ответила я. Развернувшись, спрыгнула со стула, оказалась с ней лицом к лицу. Не будь у Сибриллы извечных каблуков, она была бы ниже, но не судьба.

– Слушай, я не в курсе, как ты здесь оказалась. Хотя судя по тому, что все-таки оказалась, тебе стало жадно платить неустойку. Мы делаем одно дело, это я понимаю, и я собираюсь выложиться на сто процентов. От тебя требуется одно: вне съемочной площадки ко мне не лезть. Все, что ты хочешь мне сказать, скажешь через Хеллирию. Мы друг друга поняли?

Она была идеальна. Нет, я с удовольствием нашла бы в ней недостатки, перечислила и сложила в уголок памяти, чтобы себя успокоить, но их не было. От нее веяло ледяной силой, от шелкового инея волос – естественностью и красотой, в голубых глазах совершенно точно не было линз, а платье подчеркивало тонкую талию и высокую грудь. При мысли о том, что эту самую грудь лапал Гроу потемнело в глазах. Нехорошо так потемнело, поэтому я буквально за волосы вытащила себя в реальность, чтобы не сделать ничего лишнего. Хватит уже, наделалась.

– Хорошо, – сказала она. – Я поняла.

– Отлично, – подтвердила я. – До встречи на съемках.

И развернулась к ней спиной, вообще развернулась так, чтобы ее не видеть, что достаточно проблематично в комнате, где полно зеркал. Цоканье ее каблуков отдавалось ударами в сердце, пока она шла к двери. Это самое сердце бухало в груди так, что заглушало все остальное, я с трудом вернула себя на стул и уставилась на свое отражение.

– Я уже говорила, что ты молодец? – поинтересовалась Гелла.

– Ты в курсе, что она должна была вернуться?

Сейчас, после ее ухода, меня слегка потряхивало. Внутри. Но внутри не страшно, правда?

– Нет, – Гелла покачала головой. – Судя по всему, это решилось в последний момент.

Я глубоко вздохнула.

– Ладно. Продолжим?

– Да пора бы уже.

К счастью, сегодня по графику съемок у меня не было сцен с Хеллирией, и это определенно обнадеживало. Зачем Сибрилла приперлась – не понимаю. Поговорить, насладиться моим выражением лица? Ну, очевидно, насладилась. Хотя, судя по выражению ее смазливой мордашки, наслаждение было неполным, не отразилось на нем вселенского торжества.

С чего она вообще передумала?!

– Танни, ау, – позвала Гелла. – Не залипай.

– Где?

– Где ты там залипаешь. Не самое лучшее это место.

– Дай шанс Паршеррду.

Она приподняла брови и замерла с карандашом в руке.

– Прости, что?

– Ты меня прекрасно слышала. Все мы иногда дурим от отчаяния.

– Во-первых, – свирепо сказала Гелла, – посмотри вверх и влево. Во-вторых, я кастрирую Бирека, и больше никогда ни слова ему не скажу. А в-третьих, ты реально думаешь, что мне нужны твои советы?

Глаза у меня слегка слезились (вообще достаточно сложно смотреть вверх и влево, когда отовсюду яркий свет, и да, слезились они именно поэтому).

– Ну ты же думаешь, что твои мне нужны. Так что здесь у нас с тобой все взаимно.

Гелла открыла было рот, потом его закрыла и взялась за дело с таким рвением, что поговорить больше не удавалось никому. Ассистентки летали по ее поручениям как мячики, пришедшая Лира выяснила, что есть я уже не хочу и спросила насчет кофе, но кофе мне тоже по какой-то странной случайности не хотелось.

Если использовать Сибриллу как средство для похудения, то это вообще супер. Стоит о ней подумать – и аппетит пропадает. Интересно, это только сегодня так будет, или вообще? Если вообще, то буду думать о ней почаще.

Потом меня одевали, потом к нам присоединился Бирек, и спустя время Ильеррская готова была выходить замуж. Не знаю, как насчет Ильеррской, но я опять была не готова и всеми силами уговаривала себя, что все происходит так, как должно. Но все равно не могла поверить в то, что сейчас выйду в декорации и услышу не его «Полетели!», а голос Джамиры, и что она там скажет.

– Ну, ты как? – поинтересовался Бирек.

Поинтересовался у меня, тем не менее глядя на Геллу, которая кидала на него ну очень многозначительные взгляды. Молча.

– Хорошо, – сказала я и дернула его за рукав. – Я проболталась. Про Паршеррда. Прости.

Он вскинул брови, потом махнул рукой.

– Да ладно. Ты главное иди и сделай все так, чтобы все упали.

Это я могу, да.

– Состояние у меня сейчас прямо как по сценарию, – сказала я. – Так что надеюсь, что все получится.

– Конечно получится, – усмехнулся Бирек. – Это же ты.

И вытолкнул меня за дверь так шустро, что я не успела ответить.

По пути на съемочную площадку я даже особо не старалась придать своему лицу хоть мало-мальски ильеррское выражение. Стоило мне приблизиться к повороту на декорации, как притихшая на время трясучка вернулась, в груди разливалось странное огненно-ледяное чувство, которое я прогнала парочкой глубоких вздохов. Что я в самом деле, в первый раз, что ли.

Давай, собралась и пошла.

Раз, два…

На мысленное «три» я шагнула вперед и увидела Джамиру. Она уже беседовала с актером, с которым нам предстояло играть первую сцену в новой постановке, а заметив меня, махнула рукой:

– Танни! Привет. Иди к нам, есть у меня одна идея…

Я улыбнулась и шагнула вперед.

– Мои чувства к тебе – это танец над пропастью. Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной.

Я смотрела в глаза мужчины, за которого собиралась замуж. Смотрела и не чувствовала ничего, ни единого слова из того, что говорила сейчас.

– Мои чувства к тебе – это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда.

В идеале мы стояли на башне, откуда открывался прекрасный вид на Ильерру, сейчас мы стояли на фоне зелененького полотна. Потом умельцы вроде меня дорисуют все остальное, и будет зрителям и башня, и массовка (массовку, кстати, дорисовывать не придется, она тоже будет стоять на фоне зелененького полотна).

– Стоп. Танни, ты вообще где?

В отличие от Гроу, у Джамиры это не звучало как: «Детка, выйди с площадки, тебе самое место в уборщицах». Хотя может, стоило бы – по крайней мере, когда Гроу на меня орал, мне хотелось орать в ответ, а тут вдруг стало стыдно.

– Извини. Выпала. Такое больше не повторится.

Джамира внимательно на меня посмотрела:

– Повторится, и я хочу знать, почему.

На нас пялилась вся съемочная группа, у которой сжатые сроки. Пялился и мой жених, то есть жених Теарин, с которым мы познакомились до первого дубля. Это, кстати, был третий дубль (первый не состоялся, потому что сбился он, второй показался Джамире унылым дерьмом – да он и был унылым дерьмом, если честно), а третий… третий вот.

– Слишком большой перерыв, – сказала я. – Сложно вот так сходу влиться.

– Ты все это время не бралась за Ильеррскую? – Джамира приподняла брови.

– Нет.

Ну а что я могла сказать? При одном взгляде на архивы у меня начинал дергаться глаз, я даже сценарий читала вчера, поздно вечером, и сегодня во флайсе. Слишком много воспоминаний он провоцировал, и по ходу, справиться с этими воспоминаниями наскоком не получится. Разве что постепенно.

– М-да. Танни, если есть какая-то проблема, я должна об этом знать.

Проблема в том, что ты не он. Проблема в том, что мы расстались. Проблема в том, что я все еще продолжаю об этом думать, хотя обещала себе, что не стану.

Попробуй тут не стань, когда на тебя пялятся зрачки камер, и каждый осветительный и светоотражающий прибор напоминает о нем. Даже вон тот стул, и вон та куртка, брошенная на спинке.

Так, все.

– Нет. Проблемы нет…

– Ну я бы так не сказал, – меня перебил гаффер, пялящийся куда-то за спину Джамиры.

Я подхватила его взгляд и увидела бодро шагающего Гайера в новеньком хрустящем костюме. На этот раз он явился без шкафообразного сопровождения (видимо, отсутствие Гроу на съемочной площадке придавало ему смелости).

– Почему зависаем? – поинтересовался у Джамиры. – Я, кажется, объяснял, что у нас очень плотный график.

– И я вас прекрасно поняла. Но мы же хотим получить на выходе яркий фильм, а не наспех сляпанную историю, в которую не поверит даже младшеклассник.

– Младшеклассники у нас по рейтингу не проходят, – не остался в долгу Гайер. – Так что мне плевать, как вы это сделаете, но вы ускоритесь. Думаю, не надо напоминать, что ваш предшественник был снят исключительно из-за попустительского отношения к срокам? Несмотря на всю свою гениальность.

Умение Гайера опустить было таким же тонким, как хвост дракона. К слову, сняли Гроу вовсе не из-за этого, но я предпочла промолчать. Я вообще в последнее время подозрительно много молчала.

– Мы уложимся в отведенные сроки. – Непробиваемость Джамиры я бы сравнила с драконьей чешуей. – Думаю, мне не стоит напоминать, что мы с вами делаем одно дело и в равной степень заинтересованы в том, чтобы все получилось наилучшим образом? Второй смены режиссера Ильеррская может не пережить.

– Вы сейчас мне угрожаете? – подобрался Гайер.

– Напротив. Очень рассчитываю на поддержку коллеги.

– Замечательно. В таком случае вы не будете возражать, если я останусь и понаблюдаю за процессом.

Это был даже не вопрос, но Джамира ответила:

– Разумеется, нет.

Гайера слегка перекосило, но в его случае это было нормально. Он по жизни ходил либо с перекошенной физиономией, либо как проглотивший арматуру. Сейчас это было нечто среднее: он направился к стулу (тому самому, который напоминал мне про Гроу), пристроил на нем свой начальственный зад и приготовился внимать.

Джамира же повернулась ко мне:

– Танни, сейчас у Теарин такой период, когда она погасла. Если ты понимаешь, о чем я.

О да, я как никто понимаю, захотелось сказать мне. Вместо этого я кивнула.

– Мы с тобой обсуждали это перед сценой, но в тот момент, когда он произносит эти слова, она оживает. Ты помнишь, почему?

– Помню, – кивнула я. – Потому что вспоминает Даармархского.

– Теперь скажи, что мешает ожить тебе?

Оживать – это больно.

– Ничего, – я покачала головой. – Ничего не мешает.

Джамира сдула упавшую на лоб челку и улыбнулась.

– Хорошо, если так. Потому что он уже неоднократно намекал мне на то, какая великая честь оказана женщине, ставшей режиссером потенциально перспективного блокбастера.

– Что, прямо так и сказал? – поинтересовалась я.

– Нет, разумеется, он же не хочет оказаться в суде. Но смысл был в точности такой.

Я фыркнула.

– Слушай, я правда сделаю все от меня зависящее, чтобы ему тут стало скучно, и он ушел.

– Чтобы скучно – не надо, – сказала Джамира. – Сделай так, чтобы у него челюсть отвисла.

– Думаешь, это реально? Для него творчество это уже давно просто бизнес.

– Вот-вот. И если челюсть отвиснет даже у него, значит, с задачей мы справились.

Я кивнула.

– И еще. Танни, постарайся в ближайшее время упасть в Ильеррскую. Тебе это пригодится.

Упасть – это я могу. Главное не рухнуть.

– Хорошо, – я кивнула.

– Тогда начинаем.

И мы начали.

По традиции Ильерры венчание происходило на стене замка, откуда открывался вид на просторы государства. Сочетающиеся браком поднимались по разным лестницам, и выходили с разных сторон, из разных башен. Подъемы нам предстояло снимать потом, а пока что я просто шла навстречу мужчине, который шел навстречу мне.

Я знала, что с ним мне будет легко и спокойно.

Знала, что проведу с ним всю жизнь и не разу не пожалею о том, что стала его женой. Знала, что буду его любить, и что в этой любви не будет ни капли той, что выжигала мои вены день за днем, заставляя кусать губы от боли или сгорать в сумасшедшей страсти.

Да, эта жизнь определенно будет спокойной, как течение равнинной реки, не взрезанной хребтами гор.

Согласно традициям, на бракосочетании в Ильерре не было третьих лиц. Все собравшиеся ждали внизу, в толпе. Сейчас среди них собрались все, кто был мне дорог. Все, кроме одного, но его здесь быть не могло – и я старалась не думать об этом, глядя в глаза стоявшего передо мной мужчины. Глаза сиреневого цвета под густыми темно-каштановыми бровями, резкий волевой подбородок, нос с отчетливо выраженной горбинкой. Мой будущий муж оплетал мои руки лентой, и то же самое я делала с его сильными, широкими ладонями.

По традиции эти ленты вскидывали ввысь после клятв, и они сгорали, подхваченные огнем мужа и жены. В нашем случае ему придется сделать все самому.

– Мои чувства к тебе – это танец над пропастью, – я сказала это, чувствуя, как раскрывается в груди старая рана, сочащаяся огнем. Я сказала это, но не ему, пусть даже сейчас именно его пальцы поглаживали мою ладонь. – Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной.

Дыхание оборвалось вместе с последним словом. Пути назад больше не было.

– Мои чувства к тебе – это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. – Он смотрел мне в глаза, и, возможно, все понимал. Он понимал это и знал всегда, но его чувства ко мне были чем-то иррациональным. Чем-то неправильным, хотя… чувства никогда не бывают правильными. – Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда.

– Стоп! Снято!

Голос Джамиры вернул в реальность, и я посмотрела на Гайера. В общем, челюсть у него не отвисла, но выглядел он крайне недовольно, что наблюдалось всякий раз, когда у меня что-то получалось.

Режиссер подняла большой палец вверх, а я подумала о том, что опять хочу есть – вот так, внезапно. И еще самую малость о том, что буду делать, когда мы по сценарию доберемся до той части, где Теарин опять нужно будет гореть.

– Меньше всего я представляла наше свидание таким, – заметила я, глядя прямо в глаза дракону.

В смысле, на две луны. Раньше я как-то об этом не задумывалась, но это действительно напоминало драконий взгляд. Учитывая, что большая луна чуть уходила в сторону и становилась немного поменьше, это был даже не косой дракон. А если мысленно дорисовать нос, уши и гребень, то вполне себе дракон.

– Ты знаешь, что созвездия создают контуры драконьей морды? – спросил начальник службы информационной безопасности.

Мы с Терграном сидели на крыше высотки, между нами стоял наш ужин, прямо на парапете. Если честно, я и правда меньше всего представляла наше свидание таким. Таким его представить можно было разве что с Гроу, но это было совсем не в тему и вообще фу, поэтому я и не представляла.

– Знаю, – ответила я. – А ты знаешь, что если вместе смотреть на драконий взгляд, то можно остаться вместе на всю жизнь?

– Это сейчас была угроза, Танни?

Я ткнула вилкой в жаркое. Точнее, в его остатки.

– Разумеется.

– Ну в таком случае ты меня не напугала.

Я посмотрела на него слишком поздно: он уже отвернулся. Профиль, более чем резкий, отчетливо выделялся на фоне ночного Зингсприда.

– Эй, ты в курсе, что это девушкам положено быть загадочными?

Тергран приподнял брови:

– Мужчинам тоже. Иногда. Чтобы девушки обращали на них внимание.

– Очешуеть.

– Представь себе, Танни. В животном мире мужчинам вообще полагается самый красивый гребень, перышки или начес, чтобы самочки на них смотрели.

Я поперхнулась.

– Это сейчас был курс занимательной зоологии?

– Нет, это я о том, что современные мужчины разленились. Водят девушек по дорогим ресторанам, дарят им цветы…

– Вместо того, чтобы взять в ресторане еду на вынос и притащить на крышу, где у любой порядочной девушки случится головокружение и несварение?

– Во-первых, Танни, ты не любая…

– Если ты сейчас скажешь, что я непорядочная, я запущу в тебя соусом.

Тергран фыркнул. В расстегнутой на несколько верхних пуговиц рубашке он выглядел моложе и вообще не представлялся начальником службы информационной безопасности. Если внимательно не смотреть в глаза, разумеется: там, несмотря на то, что мы прикончили на двоих бутылку вина, по-прежнему сохранялась ледяная цепкость и жесткость. Хотя на меня он смотрел иначе. Чуть более глубоко, что ли… чем на всех и все остальное.

– В общем, это я к тому, что ужин в ресторане для тебя – слишком скучно.

«Свидание – это слишком скучно».

Он запомнил мои слова. Он вообще запоминал и ловил все, что связано со мной (например, мою страсть к высоте) так быстро, что мне становилось страшно. Потому что идеальных мужчин не бывает, особенно идеальных иртханов. Потому что вряд ли я способна буду что-то ему дать, что-то, чего он действительно заслуживает.

– Так и скажи, что зажал поход в ресторан и цветочки, – заметила я, чтобы избавиться от совершенно не нужных мыслей.

– Ты меня раскусила. – Тергран пожал плечами. – Я понял, что мне ничего не светит, поэтому решил сэкономить.

Я приподняла брови:

– Что, все так банально, да?

– Банальнее некуда. Ты же постоянно в работе, Тан.

От его «Тан» стало как-то тепло. Неправильно тепло, пусть даже это его «ты постоянно в работе» прозвучало небрежно, оно было внимательным. Внимательным ровно настолько, чтобы не быть навязчивым.

– У меня не только съемки, но и спецэффекты.

– Ты так и не отказалась от этой идеи?

– Нет. Спецэффекты я бросать не собираюсь.

– Я не говорил о том, что тебе нужно их бросить. Просто на время, пока у тебя такой интенсив…

Об этом мне говорили и Джамира, и Нил, с которым у нас вообще состоялся крайне обстоятельный разговор. Но я осталась при своем мнении: часть спецэффектов – на мне, как мы и договаривались. Пусть ничтожно малая по сравнению с тем, что я могла бы сделать при полной загруженности, но все равно. Это мое любимое дело, а Ильеррская – так, интересный этап.

– Нет, – сказала решительно, – но знаешь, продолжай в том же духе. Это больше на тебя похоже.

Тергран прищурился.

– На что ты намекаешь, Танни Ладэ?

– Когда ты читаешь мне мораль и говоришь, что делать, мне дышится спокойнее. Зато когда выкидываешь что-то вроде этого…

Я обвела взглядом раскинувшийся под нами Зингсприд.

– Это немного рвет шаблон, правда?

– Да. Точно, – подтвердила, глядя на неон и огни.

Тергран поднялся так резко, что у меня у самой закружилась голова.

– Пойдем.

– Куда?

– Все тебе расскажи. Мне нравится рвать твои шаблоны.

– Дракон меня задери, я заинтригована.

– Надеюсь!

Вальцгарды ждали нас на парковке, но Тергран прошел мимо флайса. Только скинул туда остатки ужина, после чего потащил меня за собой.

– Слушай, если нам придется участвовать в соурских забегах, я против, – сообщила, когда мы вышли на улицу.

– Не придется. Здесь недалеко.

– Заинтриговал еще больше.

Я запрокинула голову: крыша, на которой мы только что ужинали, казалась далекой и едва различимой. Из-за огней она просто терялась в глубоком черном небе, а две луны снизу смотрелись совсем иначе. Настроение, что ли, было совсем другое. Там, наверху – драконий взгляд, а здесь просто две луны.