Не злите добрую колдунью!

– Конечно, госпожа чародейка. – Архивариус отступил от стола и скрылся за стеллажом, заставленным старыми рукописными фолиантами.

Наверняка в них рассказывалось об истории провинциального Круэла, но все больше в сухих фактах и цифрах. Кто на ком женился, а потом умер, и как увеличилось в тот год поголовье скота.

Щелчком пальцев я заставила книгу раскрыться и зашуршать пожелтевшими страницами с расплывшимися чернильными строчками. На середке фолиант замер. Нерешительно поиграл листиками и окончательно определился, замерев на развороте.

– Что ж, соседушка, – пробормотала я, – что-то твое семейство не жаловали на исторической родине.

Если верить городским записям, в Круэле действительно жила колдунья Матильда Хэдлей. Одинокая старуха пользы городу не приносила, местных не привечала и четверть века назад ушла за грань миров.

В уголочке городской летописец вкривь и вкось изобразил герб темного клана. Если обладать воображением, то в тотемном животном угадывался оскаленный дракон. Хотя больше всего он походил на плотоядную корову.

Старый дом ведьма оставила внучатому племяннику, имя которого так размазалось, что, как ни прочитай, выходило или затейливое ругательство, или бодрая белиберда.

В общем, выяснить имя соседушки, если говорилось о нем, заочно не удалось. И еще черным по белому (вернее, теперь по желтоватому) было написано, что кусок участка Матильда отдала своей единственной прислужнице, чье жилище стояло по соседству.

За стеной вся земля действительно принадлежала безымянному племянничку, и по осени не видать мне бузинных ягодок! Не использовать же магию, в самом деле. Этот, прости господи, сосед отчалит туда, откуда появился, а я останусь с выжженным пустырем!

– Чудесно, – процедила я сквозь зубы и постучала светящимся магией ноготком по листу, отчего на желтоватой пористой бумаге разбежались круги, как по водной глади.

– Что чудесное вы обнаружили? – прошептал за плечом не только толковый, но и очень любопытный архивариус.

– Вот именно, что ничего! – буркнула я и махнула рукой: – Принесите, любезный, бумагу с чернилами. Чертить буду.

– Волшебные знаки чертить изволите? – оживился парень.

– Карту своего участка, – проворчала я, хмуро разглядывая схему, где было педантично отмечено в футах, сколько старая ведьма уступила землицы своей темной прислужнице в безвозмездное пользование. Вернусь домой и просчитаю все до последнего клочка.

Оказалось, за последние пять лет после окончания академии я сильно растеряла навыки, и чертежник из меня получился такой себе, криворукий. Сжав зубы, я мысленно ругалась и вела нетвердые линии. Закончив, встряхнула лист и выставила перед собой. Чернила насквозь проели тонкую папиросную бумагу, пропускающую дневной свет.

– Что-то не очень похоже, – покачал головой архивариус, наблюдавший за работой из-за моего плеча.

– Зато повторяет естественный ландшафт, – недовольно проворчала я, несколько задетая справедливой критикой.

В моем исполнении прямоугольный участок походил на кособокую трапецию. Кто посмотрит – не поверит, что на последнем курсе академии светлой магии я вдохновенно переносила на бумагу сложнейшие схемы вихревых магических потоков, но потом ни разу ничего не чертила. Было незачем.

И вообще, знала бы, что в реальной жизни эти знания мне никогда не пригодятся, побольше читала бы о выращивании ядовитых растений под окнами жадных ведьмаков. Глядишь, из одного куста красной бузины вырастила бы целую бузинную плантацию. Вот соседушка замучился бы топором размахивать.

Ведь какая дивная идея! Физический труд облагораживает и даже мартышку превращает в нормального мужика. Спору нет, внешне темный уже выглядит мужиком и даже не самым последним представителем своего подвида, но внутри-то, прости господи, ведьмак ведьмаком.

Горя желанием восстановить свой огород в исторических границах, я свернула схему трубочкой, нахлобучила на голову шляпку и покинула архив.

На улице стоял послеполуденный жар. Солнце пряталось за черепичные крыши, и изломанная тень от соседнего здания неумолимо наползала на тесную круглую площадь. Коляска с возницей, специально приготовленная «для госпожи чародейки», исчезла без следа. Не то чтобы я на нее рассчитывала.

– Вот мошенник! – проворчала себе под нос и направилась в сторону городских ворот.

Вела к ним прямая улица, пересекающая городок с запада на восток. Если, задумавшись, не сворачивать в переулки – никогда не заблудишься и минут через двадцать окажешься за городской стеной. Но ко мне начал выходить народ. По дороге к управе окликать побоялись. Видимо, что-то в моем лице намекало, что чародейка в том чудном настроении, когда она сама не особо уверена в цвете собственной магии.

Через час я сидела в повозке соседа-фермера, обмахивалась шляпкой и перебирала в голове десяток полученных заказов. Расплатились за них заранее – снедью. В плетеной корзине лежали хлеб, кусок ветчины, половинка сырного шара, покрытого восковой корочкой, и бутылка козьего молока. У светлых не принято назначать цену за простое бытовое колдовство, мы же не какие-то темные жлобы. Эти, прости господи, здоровые конкуренты на магические услуги даже за мелкое заклятие предлагают подписать кровавый договор, а потом заставляют до седин горбатиться на них прислужником.

На повороте к ферме я заставила соседа притормозить и подхватила довольно увесистую корзинку.

– Госпожа чародейка, давайте до калитки довезу! – воспротивился он.

– Тут дойти пять минут, – отказалась я утруждать хорошего человека и слезла с повозки на дорогу.

Я почти добралась до дома, как из-за поворота на полном ходу, заставив меня отпрянуть в кусты, выскочила знакомая коляска. С каменными лицами мимо прокатили бургомистр с помощником. От их стремительного проскока с головы едва не слетела шляпка, а на зубах заскрипел песок.

Выходило, что неразлучная парочка, пока я ковырялась в архиве, сгоняла за городскую стену, чтобы поприветствовать ведьмака. Поди, пожаловались на самоуправство светлых, а теперь дали стрекача, чтобы не попасться мне на глаза. Каковы подхалимы!

Подпрыгивая на кочках, коляска стремительно отдалялась. Еще и пыль за собой глотать заставили!

Тихий щелчок светящимися магией пальцами, и пассажиров окутало плотное пыльное облако. До меня донеслись ругательства. Бургомистр сорвал с головы помощника шляпу и начал ею размахивать в разные стороны, стараясь получить хоть глоточек чистого воздуха.

Пыль разом осела, покрыв седоков плотным слоем. В коляске ошарашенно замерли, а секунду спустя синхронно обернулись назад. С улыбкой я помахала бургомистру и, напевая под нос веселый мотивчик, повернула к своему утопающему в зелени жилищу.

Не успела я закрыть калитку, как из-за угла выскочил Йосик и принялся скакать по дорожке. Он трусил следом за мной в огород и тыкался в ноги, пока я пристраивала возле раскрытой кухонной двери корзинку. Казалось, призрачный пес требовал немедленно зайти в дом.

– Подожди, табуретка! У нас важное дело, – раздраженно отмахнулась я от табуретопса и, пристроив шляпку на длинную корзиночную ручку, с умным видом расправила схему.

– Сейчас проверим, господин темный жлоб, сколько ты у меня землицы оттяпал! – процедила я, орлиным взором оглядев ненавистную стену.

Измеряла расстояние шагами от дома и до самого забора. Три раза проверила. Сначала в одну сторону, потом обратно и снова. Так и есть! Ведьмак прихватил не меньше шести футов.

– Попался, – пробормотала я и, сощурившись, приказала забору: – Расступись!

Забор оставался колюч и монолитен. Пришлось предупредительно щелкнуть пальцами и, выбив искру, зажечь магический огонек, похожий на свечную пику.

– Сейчас же…

Стена ожила, пришла в движение и расступилась, открывая узкий зазор. На соседскую территорию пришлось пролезать бочком, чтобы не зацепиться за ощеренные длинные шипы, а хотелось-то войти по-королевски, гордо вскинув подбородок. И с лицом инквизитора.

– Итак…

С независимым видом я двинулась к дому ведьмака, себе под нос тщательно считая шаги. Так увлеклась, что едва не уперлась склоненной макушкой в крепкую мужскую грудь. Сосед перекрывал проход, уперев руки в бока. Пришлось поднять голову, чтобы посмотреть в его наглую рожу.

– Что делаешь? – тихо спросил он.

– Восстанавливаю историческую справедливость! – объявила я и сунула ему в нос слегка помятый папиросный лист, изрисованный линиями, кружочками и прочими топографическими обозначениями. – Любуйся, дорогой сосед!

– Чем? – поморщившись, как от зубной боли, он отодвинул рисунок от лица.

– Вот этим! – потрясла я бумаженцией. – Я сходила в архив, как ты настаивал, и знаешь, что выяснила? Твоя тетка отдала темной прислужнице огород, так что ни один внучатый племянничек на него претендовать не может.

Он молча перевел нечитаемый взгляд с чертежа, на меня.

– Видишь? – не унималась я. – Это доказательство, что ты присвоил целых шесть футов моей честно арендованной земли!

Смирившись, что так просто с него не слезут и причитающиеся футы стрясут, ведьмак цыкнул и забрал у меня чертеж. Некоторое время он его изучал, сверялся с натурой: посмотрел направо и налево, снова покосился в схему.