Наследница

– Спасибо, Глэдис.

Мне так хотелось спрятаться, но не на земле среди людей, а в мире, где воспоминания не играли важной роли, зато бесконечно светило солнце и по заливным лугам прыгали розовые пони. Ради кого мне стоило оставаться в рассудке?

Гравюра, стена, оконная решетка, стон, вздох, всхлип… Владислав Горский.

– Нима, мы приехали!

Разбуженная неожиданным окликом я открыла глаза и, плохо соображая, выглянула в окошко. Экипаж стоял напротив настежь раскрытых ворот в двухэтажный особнячок, собранный из неровного камня и с узкими цветочными горшками на подоконниках. Половину тесного двора занимала карета, принадлежащая Кастану Стомме.

Подходя к веранде, я заметила, как на первом этаже шевельнулась занавеска, и даже не успела постучать молоточком, как дверь распахнулась, и на пороге возникла Глэдис. Судя по складочкам, залегшим в уголках губ, она пребывала в праведном гневе из-за моего побега.

– Нима Анна, как вы посмели уехать и ничего мне не сказать! – тихо высказалась Глэдис с металлом в голосе. – Хотя бы представляете, как сильно я волновалась?

В голову пришло, что по дороге стоило купить засахаренных орешков и шариков ягодного сахара. Ворчунья обожала сладкое и всегда меняла гнев на милости при виде кульков с гостинцами.

– Извини, Глэдис.

– Разве было сложно оставить простую записку?

– Я слишком торопилась.

Гравюру я случайно нашла в кармане старого дорожного платья, лежавшего в холщовой сумке со времен побега из лекарского пансионата. Оказалось достаточно одного мимолетного взгляда на карточку, чтобы отыскать в голове ответ, где именно находился дом. Неожиданно и легко вернувшееся воспоминание меня ошеломило. Через пару часов я стояла перед домом с гравюры в старой части города и даже не подозревала, что обнаружила кров человека, чье имя преследовало меня с самого пробуждения после несчастного случая.

– Вы торопились настолько, что забыли надеть следящий кристалл? – буркнула Глэдис.

Моя рука взметнулась к шее, но подвески с магическим камнем не оказалось. Впопыхах я нарушила абсолютно все правила, установленные ради моей безопасности. Тут мне стало по-настоящему стыдно.

После несчастного случая я плохо ориентировалась в пространстве, иногда путала право и лево и могла заблудиться, просто выйдя на прогулку до реки. Тогда Кастан привез украшение со следящим кристаллом, созданное знакомым ему магом, и дуэнья в любой момент по карте, специально приколоченной к стене, могла определить, где я нахожусь.

– Мне правда жаль, Глэдис, – отозвалась я и тут же указала пальцем в глубь дома. – Ты же не оставишь меня спать на улице, правда?

Она пропустила меня в холл.

– Суним Стомма дожидается вас в гостиной уже три часа! – отрезала она. – Какие у вас могут быть дела, что вы уехали на целый день? Я думала, что с ума сойду от беспокойства!

– Так, может, не надо было его вызывать? – прошептала я.

Глэдис демонстративно цыкнула, развернулась на каблуках и, чеканя каждый шаг, направилась в сторону кухни.

– Не дуйся, Глэдис! – бросила я ей спину.

– Ужин в восемь! – Дуэнья не оглянулась. – Сейчас принесу чай!

Когда я вошла в гостиную, то обнаружила Кастана стоявшим у моей письменной доски. С непроницаемым видом он просматривал неосторожно оставленный мною блокнот, куда я записывала бесконечные слова и фразы, заполонявшие сознание. Точно назойливые пчелы, они гудели в голове и не затихали, пока не оказывались переложенными на бумагу.

Я тихонечко кашлянула, давая знать о своем появлении, и мужчина оглянулся в мою сторону. Не знаю, кто из нас испытывал большую неловкость: Кастан, из-за того что залез в чужой дневник, или я, из-за того что страницы этого самого дневника вместо записанных воспоминаний занимала нечитабельная абракадабра.

– Подозреваю, что на уроках словесности у меня были отличные отметки, – нервически пошутила я. – Иначе, откуда у меня такой богатый словарный запас? Наверняка я уже переплюнула составителя Большого Алмерийского словаря.

Мы одновременно посмотрели в сторону книжного шкафа, где на верхней полке тесно прижимались кожаными боками разноцветные блокноты, исписанные мною после побега.

– Уверен, что по сравнению с тобой он школяр, – подхватил шутку Кастан и протянул руки для приветствия.

Я сжала его теплые большие ладони влажными пальцами. Мне сколько угодно можно было трогать руки, но обрывки общих воспоминаний вспыхивали в голове только при прикосновении к лицу. Видимо, в прошлом я тщательно скрывала и контролировала проявления дара. Возможно, считала его изъяном.

– Тебе не стоило приезжать по первому требованию Глэдис, – произнесла я. – Наверняка ты сейчас сильно занят.

– Куда ты ездила? – перебил он.

– В газетных листах говорят, что твоему брату предложили должность мэра в Гнездиче?[3 - Гнездич – второй по величине город Алмерии, его называют культурной столицей королевства, что не мешает столичным снобам называть его жителей «провинциалами». Действие романа «Бесстрашная» разворачивается в Гнездиче.] – сделав вид, что не услышала вопроса, учтивым тоном продолжила я. – Ты тоже думаешь переехать в провинцию?

– Не пытайся вести со мной светские беседы, – отрезал Кастан. – Я понимаю, что ты заговариваешь мне зубы.

– Мне не нравится, что ты приехал только для того, чтобы устроить мне разнос за рассеянность. – Я театрально приложила руку к груди: – Обещаю, что теперь не стану снимать следящий кристалл даже в умывальне.

На некоторое время мы замолчали.

– Я приехал не из-за Глэдис. Твоя мачеха подала Его Высочеству прошение о том, чтобы тебя признали погибшей, – без предисловий и подготовок вдруг огорошил меня Кастан, словно ему было столь невыносимо тащить груз дурной вести, что он не желал, но все равно его выронил. – Мне искренне жаль, но времени больше не осталось. Через три месяца пройдет официальное оглашение завещания, и ты должна воскреснуть, Анна, пока они не оставили тебя с одной парой туфель.

Новость обрушилась на меня, как ледяной водопад, подмяла под себя. В голове, как проклятые, закружились бессмысленные слова.

…Плющ, оконная решетка, чердак, клавесины, огонь.

– Мы знали, что этот день когда-нибудь наступит. Так ведь? – Я надеялась, что сумела скрыть, сколь пугающей казалась мне перспектива столкнуться нос к носу с реальностью. Виски ломило.

Я резко выдохнула, пытаясь потушить мысленную речевую карусель, возникавшую во время любого нервического напряжения.

– Все нормально, я справлюсь. Ты же видишь, что мне гораздо лучше. По крайней мере, я знаю родственников по гравюрам и не перепутаю имен.

…Синий бархат, фарфоровое лицо, серебристая пыль.

Кастан нахмурился, словно услышал мое мысленное жонглирование фразами. Невольно я проследила за его задумчивым взглядом и осознала, что он рассматривал мои руки. Сама того не подозревая, я до крови расковыряла на большом пальце заусенец.

– У меня есть к тебе просьба, – после долгого молчания произнесла я. – Я хочу, чтобы ты собрал досье на одного человека. Возможно, ты его даже вспомнишь. Его зовут Владислав Горский.

В тишине, обрушившейся на комнату, раздался оглушительный грохот бьющейся посуды. Мы резко оглянулись. Прижимая руки ко рту, в дверях застыла испуганная Глэдис, у нее под ногами валялись серебряный поднос и черепки чайного сервиза. По наборному паркету растекалась лужа.

– Простите, – пробормотала Глэдис и поспешно принялась собирать осколки.

– Я помогу, – предложила я, стараясь не задумываться о том, почему при упоминании имени Владислав у моего близкого друга вытянулось лицо. В том, что мои опекуны его знали, не оставалось никаких сомнений.

Некоторое время единодушное молчание нарушал лишь звон осколков, складываемых на зеркальную поверхность подноса.

– Расскажете, почему имя Владислава Горского испугало вас? – сидя на корточках, тихо произнесла я и посмотрела на Кастана. – Что меня связывало с ним?

– Ты встречалась с сунимом Горским? – сдержанно отозвался судебный заступник.

– Случайно. Я вспомнила, где находится его дом, но не ожидала там застать хозяина. Влад сделал вид, что мы почти незнакомы.