Поймать Бевиса Броза
– Добро пожаловать в институт благородных девиц, господин Ленар!
По другую сторону проход перегораживала баррикада из сломанных столов, стульев и прочего хлама, совсем недавно вынесенного из чердачного помещения. Некоторое время мы в молчании таращились на преграду.
– Ваше заведение, я смотрю, потрясает гостеприимством, – сухо прокомментировал Ленар. – Есть другой план?
– Подбросите наверх? – с надеждой спросила я.
– Думаете, что сможете сами разобрать завал?
– Нет, конечно, – покачала я головой. – Просто переберусь через стену и успею на перекличку.
– А мне вы предлагаете вернуться в город?
Через темноту мы посмотрели друг на друга.
– Эм… Ну, в шесть утра ворота откроют обратно…
– София, вы жестоки, – справедливо возмутился он. – Значит, пока вы будете спокойно стоять на перекличке, я буду наслаждаться ночью под дождем?
– Это институт благородных девиц, здесь каждый выживает как может, – выдала я любимую фразу Риты. – И потом, у вас есть зонт.
Пока мы препирались, действительно закапал дождь, быстро погасивший обоюдное нежелание уступать. В итоге было решено перелезть через стену, словно макаки, и унести тайну о совместном позоре в могилу. Что характерно, Ленар с легкостью взмахнул на верхотуру и, схватившись за пики, протянул мне ладонь:
– Цепляйтесь.
Цепляться с ридикюлем и папкой в руках было решительно нечем. Так что для начала пришлось передать багаж, а потом уже передаваться самой. В отличие от взрослого высокого мужчины, ловкостью я не отличалась. Скользя ботинками по стене, к собственному стыду, пыхтя, как паровоз, я все-таки доползла до верха. По щеке прошелся колючий побег, оставляя приличную царапину. Я зашипела, как кошка, навалилась на забор животом.
Ленар мягко спрыгнул вниз, словно не было никакой высоты в три ярда, и снова протянул руки:
– Давайте, София! Не бойтесь, я вас ловлю!
На мой взгляд, бояться как раз было чего. Например, сломанной шеи. Однако сжав зубы, чтобы не взвизгнуть, я присела на корточки и сиганула вниз. В полете с одной ноги соскочил ботинок, а платье зацепилось за пику. Раздался хруст ткани, и на заборе живописным знаменем повис оторванный подол. Не устояв, Ленар кувыркнулся на спину, а я шмякнулась сверху, словно небрежно брошенный ломоть сыра на твердый хлеб. «Горбушка» подо мной подозрительно затихла.
– Господин преподаватель, вы в сознании? – Я приподняла голову от крепкой груди.
– Дай мне умереть тихо, женщина, – прохрипел он.
– Канон о поведении благородных девиц запрещает обращаться ко мне на «ты» без оснований.
– Думаю, у меня есть все основания.
– Какие же?
– Ты лежишь на мне с голым задом.
– Святые угодники! – Я немедленно откатилась и почувствовала, как холод злобно цапнул филейную часть через прореху в пальто. – Чтоб этот забор разобрало!
Грациозно, конечно, встать не получилось, поднималась, как старуха. Пока Ленар отскребал себя от холодной земли, я искала ботинок, но в темноте было не видно ни зги, так что мне грозило скакать через лужайку обутой только наполовину. Со стены жалко свешивался кусок серой материи, еще минуту назад являвшийся ученической формой.
Неожиданно на плечи легло теплое тяжелое пальто, пахнущее приятным мужским благовонием.
– Вы что делаете? – Я вжала голову в плечи.
Одежда опустилась ниже колена, скрывая непотребство.
– Сохраняю девичью честь и гордость, – улыбнулся он. – Вы знаете, как незаметно попасть в общежитие?
Когда за пять минут до переклички я ворвалась в комнату, Рита округлила и без того круглые глаза.
– Ты точно не будешь спрашивать, что со мной произошло! – рявкнула я, скидывая сначала мужское пальто, а потом свое ученическое с дырой на заду. Платье было не просто загублено, оно превратилось в рубашку.
– Об этом я тоже не должна спрашивать? – ошеломленно уточнила она, указав пальцем на грязные разодранные чулки, пристегнутые к кружевному поясу.
– Я не смогу пережить этот позор дважды, – процедила я, запихивая единственный грязный ботинок подальше под кровать. Огромный шкаф, занимавший добрую часть небольшой комнатенки, использовала только Ди, своих вещей мы в нем не хранили. Недолго думая, я забралась внутрь и сдернула с вешалки совсем новенькое форменное платье. Чтобы не терять время, нацепила поверх остатков собственного наряда.
Глядя в трюмо, я хотела расчесать волосы, а потом замерла, вдруг заметив внутри зеркального коридора неясную тень. Вряд ли обычные люди видели, да даже фее Рите было невдомек, что зеркало наше оказалось с сюрпризом! С каким? Хотелось бы мне знать…
За дверью зазвенел грозный колокольчик, вызывавший пансионерок на перекличку в коридор.
Когда общежитие затихло, я воровато выбралась на улицу, чтобы отыскать ботинок и попытаться стянуть со стены кусок платья. К моему удивлению, полотнище исчезло, как и обувка. Не веря своим глазам, я даже зажгла огонек на ладони, едва теплившийся, похожий на свечной язычок. Никаких доказательств вечернего приключения!
Я вздохнула с облегчением и, как оказалось, зря! Ведь ботинок нашелся уже на следующее утро, и именно его, заскорузлый от грязи, трясла наставница Ру перед собранными в бальном зале студентками.
– Кому принадлежит сия мерзостная штука? – начала она скандал любимой фразой. На пол ссыпалась сухая глина. Благородные девицы, конечно, молчали, как шпионы на допросе.
Неожиданно дверь со скрипом отворилась, и в холодное помещение сунул нос Кристоф Ленар при полном параде. В смысле, он был одет в дурно сидящий костюм, прилизал волосы сахарной водой до состояния корки, нацепил на нос очки и ссутулился так отчаянно, будто его скрутило ревматизмом.
– Госпожа Ру, – позвал он, – я тут услышал, что сторож нашел мой ботинок?
– Ваш? – с изумлением повторила деканша, и по залу пробежались шепотки. – Но он же женский.
– Знаю, – очень странно хихикнул Ленар, вызвав в благородных девицах издевательские смешки. – Меня вечно сапожники обманывают. Могу забрать?
Потрясающе, но он ни разу не вышел из образа забитого жизнью и хорошим образованием существа!
С гримасой непередаваемого омерзения держа за шнурки, Ру вручила грязный ботинок новому владельцу и недовольно поджала губы. Только кретин не понял бы, что размерчик на девичью изящную ножку взрослому мужчине явно поджимал пальцы. Однако благородные девицы в нашем институте никогда не отличались логикой и воображением, за моей спиной зашелестели ехидные шепотки:
– Я слышала, что богатство мужского гульфика определяется по размеру туфли.
– Неудачник, – отозвалась вторая сплетница. – Спорим, что он сбежал в провинцию от мамы?
– Девочки, грешно смеяться над убогими, – с азартом пошутила еще одна.
– Все свободны! – рявкнула наставница Ру и стремительной походкой покинула бальный зал. Переговариваясь и бросая на нового преподавателя насмешливые взгляды, девицы потянулись на завтрак.
– Я узнала твой ботинок, – едва слышно пробормотала Рита, утягивая меня к дверям. – Все еще не готова рассказать?
– Нет.
– Хорошо, но если лучшая подруга умрет от любопытства, то помни – виновата ты! – обиделась она, хотя знала, что правду не вытащит из меня даже раскаленными клещами. Ри подлила бы в еду сыворотку, развязывающую язык, но зелье решительно не действовало на представителей магической братии.
– Спасибо, – одними губами вымолвила я, когда мы прошли мимо Ленара.
За то, что он спас меня от домашнего ареста, в новом эротическом романе Бевиса Броза я решила подарить герою Кристофа умопомрачительный фигурный пресс с шестью кубиками. Он с честью их заслужил. А когда обнаружила под дверью коробку с разнесчастным ботинком, то от прилива чувств мысленно одарила еще и мастерским владением мечом. Пусть дает сдачи голодному дракону не голыми кулаками.
3
Неизведанные грани литературного таланта
– Вы же благородные девицы! – грохотала наставница Ру, тыча пальцем в стопку из трех зачитанных до дыр рукописей Бевиса Броза. – Цвет магических рас!
Цветок с зачатками магического дара и цветок, даром не обремененный, в смысле, мы с Ритой, покаянно опустили головы. С другой стороны, подружка с разноцветными волосами вполне могла сойти за розу из Волшебного леса, если, конечно, у них имелись полосатые розы…
– Госпожа Вермонт! – рявкнула деканша.
– Я здесь, профессор! – Я вздрогнула, возвращаясь в реальность, где нас накрыли с головой за передачей запрещенных рукописей и теперь пытали.
Кабинет ведьмы Ру в отличие от учебных аудиторий был неплох: с камином и книжными шкафами, заставленными законоведческими сводами. В окно светило весеннее солнышко, и в косых лучах плавали пылинки, похожие на крошечные звездочки.
– Никогда бы не подумала, что вы интересуетесь подобной… – она сморщилась, – похабщиной! Вы же выпускница отделения изящной словесности!
Узнай ведьма Ру, что я не просто интересовалась, а сочиняла известное непотребство, то признала бы меня адептом разврата и предала анафеме. В смысле, заставила ректора отчислить из института, наплевав на высокие баллы и три месяца до выпуска.
– Декан Орди, вы ничего не хотите добавить? – напала Ру на едва сдерживающую зевоту наставницу отделения изящной словесности.
Мы знали, что копирование Орди считала прекрасной возможностью отработать изящность почерка, а чтение в любом виде – святым занятием, не важно, что на страницах книги герои предавались задорному разврату.
Когда ведьма выдернула ее из дремоты, Орди не сразу сообразила, что подопечных надо ругать.
– Откровенно сказать, декан Ру, – певучим голосом поэтессы вымолвила она, – думаю, что наши благородные девицы уже в полной мере оценили тяжесть вины и готовы принять наказание.
Наказание?!
Я почти решила, что нам грозил домашний арест до конца финальных испытаний, но ведьма Ру всегда была изощренна в пытках. Она постучала грифельным карандашом по столешнице и резюмировала:
– В середине недели у первокурсниц запланирована экскурсия на драконью ферму. Будете помогать преподавателям.
Я незаметно перевела дыхание. Какое счастье, что нам не запретили выезжать в город!
– И еще! – добавила она. – Вам запрещено покидать стены замка до конца финальных испытаний.
Сглазила!
– Все ясно? – возвысила она голос.
– Да, наставница Ру, – промычали мы.
– Тогда свободны.
Плечо к плечу мы попятились к двери, боясь повернуться к ведьме спиной. Когда тихонечко выскользнули из кабинета в стылый коридор, то услышали, как декан Орди с укором заговорила:
– Итар, ты слишком строга к девочкам. До выпуска осталось три месяца. Они и так за глаза называют тебя ведьмой.
– Вот! – проскрежетала в ответ та. – Надо соответствовать.
Мы заторопились покинуть учительское крыло.
Копии Бевиса Броза изъяли, распотрошенные оригиналы романов литературный клуб уничтожал в камине столовой, а дата сдачи новой книги приближалась. Без преувеличений я чувствовала себя жертвой маньяка, привязанной к рельсам и ожидающей смерти от несущегося паровоза. Я находилась в таком отчаянии, что дозрела до кражи трактата у Кристофа.
– Пронесло, – вздохнула Рита, делая вид, будто рукавом форменного платья вытерла испарину. – Если бы она спросила, откуда взялся Бевис Броз, я бы не смогла соврать. Ты чего молчишь?
– Прости? – не услышала я стенаний подруги, мысленно создавая злодейский план грабежа.
– Расстроилась из-за наказания? По-моему, мы еще легко отделались.
– Угу…
Время было послеобеденное. Студентки собирались в столовой на полдник, и в зале царил гомон, точно на птицеферме. Не успели тетушки-подавальщицы разнести еду, как возле Риты появилась Нестейша, с загадочным видом прижимавшая к животу уже знакомую папку с розовым бантом. Писательница быстро набиралась житейской хитрости. Специально не стала дожидаться конца трапезы, понимая, что голодными из столовой мы вряд ли сбежим.
– Я придумала! – с радостью в голосе объявила она.
– А? – оглянулась через плечо Рита.
– Я придумала название для романа! – Она пристроила папку перед подругой, со звоном сдвинув посуду. – Смотри!
Без особенного интереса подпольная библиотекарша развязала тесемки. На титульном листе, венчавшем рукопись, красивыми буквами было выведено: «Четыре угла одного треугольника». Название пришлось пару раз перечитать. Если бы чертежник Эдон Рауф увидел, тотчас бы умер от сердечного приступа.
– Существо, незнакомое с геометрией… – Рита кашлянула, видимо, стараясь сдержать ругательства. – Как ты придумала это название?
– Оно мне пришло на философии! – счастливо вздохнула писательница. – Знаешь? Слушала я о невыносимости бытия, и как сверкнуло в голове! Как сверкнуло!
– Заметно, – пробормотала Рита. – Я одного не понимаю, как твой «МЖМ» треугольник растянулся до четвертого угла?
– Я вдруг поняла, что это «МЖМА»!
Отсутствие напитков не помешало мне заново подавиться. Теперь на вздохе.
– Чего? – коротко уточнила Рита.
– Мужчина-женщина-мама-арбалет! Арбалет, которым герой пристреливает злодейку мамашу. Понимаешь тайный посыл? Все начинается с мужчины, а заканчивается оружием! – Всхлипнув, она прижала к румяной щечке ладошку и промычала: – Святые угодники, я гениальна!
Святые угодники! Умоляю, сжальтесь над бедняжкой, разучите Нестейшу Юн складывать слова в предложения!
– Даже «Желтая Шляпка» звучала лучше, – покачала головой Рита.
– Оставить прошлое название? – загорелась надеждой Несс.
– Думать дальше! – Строгая библиотекарша захлопнула папку. – Ты же настоящий писатель! Заставь воображение работать.
На мой взгляд, Нестейше стоило пить успокоительные капли от воображения, но я мудро промолчала. Юные дарования, неожиданно открывшие талант к сочинительству, были такие же ранимые, как поэты. Страшно лишнее слово обронить.
После полдника в шумном коридоре мы с Ри встретили Кристофа. Держа в руках стопку работ, он направлялся в учительское крыло и нервно улыбался, когда благородные девицы принимались ехидно перешептываться.
– Говорят, что на занятиях он настоящий зверь, – пробормотала мне на ухо Рита, заставив чуточку наклониться. – Законницы уходят от него в слезах, а с виду выглядит безобидным… Не зря умные люди утверждают, что все маменькины сынки ненавидят женщин!
Мы как раз проходили мимо, так что сплетница прикусила язык и, засияв фальшивой улыбкой, поздоровалась на весь коридор:
– Добрый день, господин Ленар.
Даже дурак понял бы, кому мы только что перемывали косточки. Молчу уж про проницательного преподавателя.
– Добрый день, дамы, – чуть поклонился он, и работы посыпались из рук. – Ох! Какая неловкость!
Неловкость явно была тонко спланирована, чтобы усадить меня на пол. Ведь уступчивая простушка никогда не пройдет мимо нуждающегося в помощи учителя.
Ленар махнул вниз на корточки и принял сгребать студенческие труды, щедро расчеркнутые красным грифельным карандашом.
– София, поможете? – поторопил он меня, давая понять, что скоро нечего будет собирать и ему придется уронить еще что-нибудь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
