И мрамор статуи нагой,
А там, в душе, – одни признанья
Ещё не слышанные мной!
Найдётся ли душа живая
Полна щемящей глубины,
Иль в параллелях, средь тумана
Мы вечно жить обречены?
Не знаю, но ищу упорно
В круженьях лиц Твои черты.
А вдруг? С разлукой случай споря,
Пересечёт наши пути??
/Май 2000 года/
* * *
Мне о своей любви не говори:
Я на неё ответить не сумею,
Хоть, видит Бог, как часто я жалею,
Что сон не мой хранишь ты до зари.
Не говори мне о своих страстях:
Я их даже в твоём молчанье слышу;
Их дерзкий плен и чту, и ненавижу,
Сгорая в очистительных кострах.
И о страданиях своих не говори мне:
Я вижусь каждый день с ними и так.
Но для любви страдания – пустяк,
Как для монахов верных – епитимья.
Мы много так могли бы рассказать,
Но молча смотрим на себя довольно.
Я не хочу тебя в такой любви держать,
Ступай, герой, ты больше не невольник!
/29.05.2000/
Мой быт
Удручена картиной быта:
Ох, ноша женская моя!
Гора посуды не помытой
Мне скажет: «ты обречена
Посудомойкой быть ходячей
И мыть меня в воде горячей,
Parfume хозяйственного мыла
Вдыхать в пол-носика уныло,
И подниматься солнца ране,
Нежась не в атласе перин,
Умять на завтрак мятный пряник,
Добавив в чай «Гербамарин».
Потом – давай, штурмуй вагоны!
Трамвай уехал? – начихать!
Не опоздать бы на учебу,
Да на работу б забежать!
Какой обед? Худеть пора уж!
Эх, честолюбия злая тень –
Ещё бы надо выйти замуж