Не смей меня касаться

Женская грудь начала вздыматься чуть сильнее. В расплавленном шоколаде ее глаз плескалось нежность, да нет же, страсть, а быть может, какое-то другое чувство – сильное, опаляющее, лишающее воли.

– Таня-я-я, – захрипел я, и уже было потянулся целовать женские пухлые губы. – Черт, ненавижу красную помаду!

Раз, два, три, четыре, пять. Успокойся, озабоченный, сейчас не время и не место.

– Танюш, дай я застегну украшение.

Она послушно повернулась спиной и приподняла темные пряди. Не удержался, поцеловал кожу за ушком, балдея, хмелея от запаха ее волос. Неторопливо, наслаждаясь нашей близостью и ароматом роз моей любимой женщины, застегнул замочек витой цепочки, возвращая на место водопад черных локонов.

Млять! Какого черта, какого лешего, какого хрена?! По телу прошелся озноб, ознобище. В дверях коридора стояла юная симпатичная блондинка, совсем молоденькая, не больше восемнадцати лет. На ней были надеты модные драные джинсы и какая-то кофточка из черной сетки с темными вставками в районе груди. Красивые губы улыбались, а глаза лукаво блестели. Черт!.. Откуда здесь взялась Ля-ля-ля?!

Таня тоже заметила вошедшую, сделала шаг вперед, ласково приобняла блондинку за плечи.

– Саш, позволь тебе представить мою сестру Юлю. Это наша семейная красавица-голубоглазка. Мы, правда, с ней совсем разные, просто я похожа на бабушку Машу, а она копия бабушки Наташи.

Внутри все продолжало холодеть и обмирать. Захотелось присесть. Неожиданность встречи и мгновенно вспыхнувшие в голове мысли о том, к каким катастрофическим последствиям она может привести, вызвали слабость в ногах, будто я древний старец. Постарел за одну минуту на сорок лет. Да уж, совсем-совсем не похожи. Млять, просто небо и земля! Никогда бы не подумал, что эти двое являются сестрами.

– Юль, а это Саша… – Таня слегка замялась, не зная как меня представить.

А мороз бежал дальше по телу, выхолаживая внутренности. Черт, эта молоденькая блондинка может отнять у меня Андалузскую красавицу. Юля, значит, сестра, значит. Сука она, змеюка подколодная!

– Любимый мужчина твоей сестры, – твердо произнес я, предупреждающе смотря в красивые голубенькие глазки.

– Танюш, а мы уже виделись однажды, – протянула Ля-ля-ля и подмигнула задорно.

Под моими ногами разверзлась огромная пропасть. Мать твою!.. Сейчас эта симпатичная блондиночка без всякой жалости столкнет меня туда к чертям собачьим.

– Да, – удивились Таня. – Когда?!

Прищурился, впившись взглядом в нежные черты лица малолетней стервозины. Пальцы судорожно сжались. Только попробуй хоть слово скажи, сучка белобрысая, и я прямо тут переломаю тебе шею. Ля-ля-ля ведь знала, кто я такой, наверняка знала!

– Ну как же, он подвозил тебя домой этой весной. Вы, кажется, тогда еще немного повздорили.

– Ах да! – воскликнула Таня. – Это было первое наше свидание. Не совсем гладкое, надо сказать.

Внутренне выдохнул. Нет, Ля-ля-ля не посмеет болтать. Да и зачем ей? Но ведь не просто так светловолосая со мной переспала? Блин, мне ведь чудилось что-то знакомое в ее облике. Зря я грешил на девиц Димки Колесова, они тут оказались совершенно ни при чем. Какого хрена я не снял тогда шлюху?! Придурок! Какого хрена спать не пошел! А потом?! Зачем повелся на слезливые сказочки бедной девочки, которой некуда идти. Почему не оттолкнул, когда очнулся?! Придурок! Осел!

– Ой, какое украшение! – воскликнула блондинка, а пальчики, на этот раз с божьими коровками на ногтях, потрогали кулон, который я подарил Андалузской красавице.

Захотелось кричать: «Руки прочь!»

– Красиво, конечно. Правда, слишком бабское. Хотя Тане подойдет, она любит одеваться строгой тетенькой.

Понимала бы ты.

– Юля! – возмутилась Таня Лазарева беспардонности младшей сестры.

– Что, разве не так?! Вечно длина до колена или даже ниже, а ведь у тебя ножки – закачаешься.

А вот с фразой по поводу ножек я был абсолютно согласен.

– Ну, во-первых, мне нужно соблюдать дресс-код, а во-вторых, чтобы ты знала, недавно прочитала в одном журнале, что согласно исследованиям какой-то американской ассоциации, противоположный пол в сексуальном плане больше реагирует на женщин, у которых открыто только сорок процентов тела, а вовсе не восемьдесят, как многие считают.

Уверен, Таня Лазарева даже в парандже будет сексуальной штучкой. Чего только стоят ее прекрасные глазки.

– Саш, мне правда очень-очень нравится роза. Просто у нас с голубоглазой немного разный вкус.

Обнял Андалузскую красавицу за талию, коснулся губами темной пелены волос. В груди защемило. Девочка моя, как же ты мне дорога.

– Вот и хорошо. Рад, что угодил.

Блондинка с некоторым ехидством наблюдала за этой сценой нежности.

– Пойдем, я представлю тебя остальным родным! – Таня отстранилась, взяла меня за руку, потянув по направлению к открытой двухстворчатой двери.

Гостиная была небольшая, моя спальня в квартире просторней раза в три. Стандартная обстановка: угловой диван, мебельная стенка с противоположной от него стороны, посередине комнаты стол, покрытый белой скатертью, весь заставленный всякими вкусно пахнущими блюдами.

На щеках Тани играл румянец, а вот миленький подбородок был чуть горделиво задран кверху. Наверняка она немного стесняется простоты своей жизни, а еще злится на себя за это смущение. Зря переживает, я примерно представлял себе, какой может быть ее семья и жилище. Моя обеспеченность вовсе не означает оторванность от реальной жизни. Правда, вот с образом сестренки совершенно не угадал. Юля мне виделась молоденькой романтичной девушкой, а не прожженной юной сучкой.

– Саш, позволь тебе представить – мой папа Николай Алексеевич, мама – Эльвира Тимофеевна, крестная – Нина Тимофеевна.

Отец Татьяны – среднего роста, немного полноватый мужчина – посмотрел на меня более чем внимательно. Просканировал, пытаясь понять, что за человек перед ним, и какие у него намерения по отношению к его дочурке. «Очень серьезные… Очень», – ответил мысленно я, причем не только Таниному папе, но и самому себе. Кажется, с Николаем Алексеевичем могут возникнуть проблемы, с его стороны чувствовалось некоторое предубеждение, отеческая ревность и, возможно, даже враждебность.

– Приятно с вами познакомиться.

Сестры – мама и фея-крестная – были похожи между собой, обе темноволосые, стройные и несмотря на свой возраст, красивые. Поцеловал каждой ручку.

– Все садимся за стол! – скомандовал папа.

– Папуль, давай подождем, еще Люда не пришла.

Вскоре появилась Люда – Танина подружка, светловолосая девушка, которая мне показалось еще более строгой и чинной, чем именинница. Консервативность наряда Андалузской красавицы все-таки скрашивали провокационные губы, алые ногти, и теперь еще объемная сверкающая красными огнями роза на широкой цепочке из белого золота. Про яркую внешность Тани Лазаревой я вообще молчу, ее не в состоянии скрыть даже самые чопорные одежды. В облике подружки вообще не было ярких цветов, типичная серая мышка.

– Что вы предпочитаете пить? – обратился ко мне отец семейства. – Водочка, шампанское девчонки какое-то притащили, есть еще домашнее вино… Сам виноград выращивал для него.

– Тогда домашнее вино. И прошу, Николай Алексеевич, зовите меня на ты?

В глазах Таниного папы мне почудилось одобрение. Видимо, угодил с выбором напитка. Надо бы закрепить свое положение. Схватил бутылку с золотистой фольгой поверху.

– Кто будет шампанское?

Таня сидела рядом со мной, вся сияющая и смущенная. А вот с другой стороны уселась ее белобрысая сука-сестричка. Такое соседство напрягало. Быть может, Ля-ля-ля не рассказала о нашем близком знакомстве там, в коридоре, чтобы объявить об этом во всеуслышание за столом. Вдруг она любительница театральных сцен. Млять! Возможность такого развития событий вновь вызвала озноб по коже.

– Всем налито?! – поинтересовался Николай Алексеевич и, получив утвердительный ответ, встал с бокалом в руках. – Танюш, дорогая моя доченька! Позволь мне как старшему в нашей семье поздравить тебя с Днем рождения. Двадцать пять лет назад в нашей семье появилась маленькая черноглазая девочка, которая навсегда покорила мое сердце. Она была чудо-ребенком, маленькая, рассудительная, веселая, добрая, живая, во всем талантливая. В четыре года Танюша научилась читать, с ней никогда не возникало проблем, она была всегда и во всем лучшей. И буквально все, за что она бралась, ей неизменно удавалось и получалось. Я как отец бесконечно тебя люблю и безмерно тобой горжусь. Давай, за тебя, моя любимая доченька. Здоровья тебе крепкого, счастья, преданной любви, – при этих словах глаза отца снова недружелюбно глянули в мою сторону, – хороших друзей, а также удачи во всех делах и начинаниях.

Розочка засмущалась, растрогалась, в глазах появились слезы. А я почувствовал женскую ручку у себя на ноге, почти в паху, и, конечно, вовсе не Танину. Черт!.. И ведь сделать ничего невозможно. Маленькая белобрысая сука! Не буду же я отталкивать ее пальцы, привлекая к нам внимание. Лишь злобно глянул на блондинку, а она мило улыбалась во весь рот. Малолетняя зубастая стерва. Интересно, чего она пытается добиться?!

Таня побежала целовать папу, воспользовался случаем, осторожно опустил руку вместе с вилкой под стол и ткнул ею наглую девичью ладонь, копошащуюся возле моей ширинки. Юля вскрикнула, подскочила со стула. Все кроме меня на нее уставились.