«Так и?з дому, гонимая тоской…»
«Я не хочу – не могу —
и не умею Вас обидеть…»
Так и?з дому, гонимая тоской,
– Тобой! – всей женской памятью,
всей жаждой,
Всей страстью – позабыть! —
Как вал морской,
Ношусь вдоль всех штыков,
мешков и граждан.
О, вспененный, высокий вал морской
Вдоль каменной советской Поварской!
Над дремлющей борзой склонюсь —
и вдруг —
Твои глаза! – Все руки по иконам —
Твои! – О, если бы ты был без глаз,
без рук,
Чтоб мне не помнить их, не помнить их,
не помнить!
И, приступом, как резвая волна,
Беру головоломные дома.
Всех перецеловала чередом.
Вишу в окне. – Москва
в кругу просторном.
Ведь любит вся Москва меня! —
А вот твой дом…
Смеюсь, смеюсь, смеюсь
с зажатым горлом.
И пятилетний, прожевав пшено:
– «Без Вас нам скучно,
а с тобой смешно»…
Так, оплетенная венком детей,
Сквозь сон – слова: «Боюсь, под корень
рубит —
Поляк… Ну что? – Ну как? —
Нет новостей?»
– «Нет, – впрочем, есть: что он меня
не любит!»
И, репликою мужа изумив,
Иду к жене – внимать, как друг
ревнив.
Стихи – цветы – (И кто их не дает
Мне за стихи?) В руках – целая вьюга!
Тень на домах ползет. – Вперед! Вперед!
Чтоб по людскому цирковому кругу
Дурную память загонять в конец, —
Чтоб только не очнуться, наконец!
Так от тебя, как от самой Чумы,
Вдоль всей Москвы – <плясуньей>
длинноногой