Полная версия
Купить и скачатьДобавить В библиотеку
Хочу у зеркала, где муть… (сборник)
Автор:
Жанр:
Год написания книги: 2016
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
«Безумье – и благоразумье…»
Безумье – и благоразумье,Позор – и честь,Все, что наводит на раздумье,Все слишком есть —Во мне! – Все каторжные страстиСлились в одну!Так в волосах моих – все мастиВедут войну!Я знаю весь любовный шепот– Ах, наизусть! —Мой двадцатидвухлетний опыт —Сплошная грусть!Но облик мой – невинно-розов,– Что ни скажи! —Я виртуоз из виртуозовВ искусстве лжи.В ней, запускаемой как мячик,– Ловимой вновь! —Моих прабабушек-полячекСказалась кровь.Лгу оттого, что по кладбищамТрава растет,Лгу оттого, что по кладбищамМетель метет…От скрипки – от автомобиля —Шелков, огня…От пытки, что не все любилиОдну меня!От боли, что не я – невестаУ жениха!От жеста и стиха – для жестаИ для стиха!От нежного боа на шее…И как могуНе лгать, – раз голос мой нежнее,Когда я лгу…3 января 1915«Мне нравится, что Вы больны не мной…»
Мне нравится, что Вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не Вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной —Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.Мне нравится еще, что Вы при мнеСпокойно обнимаете другую,Не прочите мне в адовом огнеГореть за то, что я не Вас целую.Что имя нежное мое, мой нежный, неУпоминаете ни днем, ни ночью – всуе…Что никогда в церковной тишинеНе пропоют над нами: Аллилуйя!Спасибо Вам, и сердцем и рукой,За то, что Вы меня – не зная сами! —Так любите: за мой ночной покой,За редкость встреч закатными часами,За наши не-гулянья под луной,За солнце, не у нас над головами, —За то, что Вы больны – увы! – не мной,За то, что я больна – увы! – не Вами!3 мая 1915«Какой-нибудь предок мой был – скрипач…»
Какой-нибудь предок мой был – скрипач,Наездник и вор при этом.Не потому ли мой нрав бродячИ волосы пахнут ветром?Не он ли, смуглый, крадет с арбыРукой моей – абрикосы,Виновник страстной моей судьбы,Курчавый и горбоносый?Дивясь на пахаря за сохой,Вертел между губ – шиповник.Плохой товарищ он был – лихойИ ласковый был любовник!Любитель трубки, луны и бусИ всех молодых соседок…Еще мне думается, что – трусБыл мой желтоглазый предок.Что, душу чёрту продав за грош,Он в полночь не шел кладбищем.Еще мне думается, что ножНосил он за голенищем,Что не однажды из-за углаОн прыгал – как кошка, гибкий…И почему-то я поняла,Что он не играл на скрипке!И было все ему нипочем,Как снег прошлогодний – летом!Таким мой предок был скрипачом.Я стала – таким поэтом.23 июня 1915«Заповедей не блюла, не ходила к причастью…»
Заповедей не блюла, не ходила к причастью,Видно, пока надо мной не пропоют литию,Буду грешить – как грешу – как грешила: со страстью!Господом данными мне чувствами – всеми пятью!Други! Сообщники! Вы, чьи наущения – жгучи!Вы, сопреступники! – Вы, нежные учителя!Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи, —Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!26 сентября 1915«Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!..»
Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!Не надо людям с людьми на земле бороться!Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.О чем – поэты, любовники, полководцы?Уж ветер стелется, уже земля в росе,Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,И под землею скоро уснем мы все,Кто на земле не давали уснуть друг другу.3 октября 1915«Два солнца стынут, – о Господи, пощади!..»
Два солнца стынут, – о Господи, пощади! —Одно – на небе, другое – в моей груди.Как эти солнца, – прощу ли себе сама? —Как эти солнца сводили меня с ума!И оба стынут – не больно от их лучей!И то остынет первым, что горячей.5 октября 1915«Цыганская страсть разлуки!..»
Цыганская страсть разлуки!Чуть встретишь – уж рвешься прочь.Я лоб уронила в рукиИ думаю, глядя в ночь:Никто, в наших письмах роясь,Не понял до глубины,Как мы вероломны, то есть —Как сами себе верны.Октябрь 19151916[2]
«Никто ничего не отнял…»
Никто ничего не отнял —Мне сладостно, что мы врозь!Целую Вас через сотниРазъединяющих верст.Я знаю: наш дар – неравен.Мой голос впервые – тих.Что Вам, молодой Державин,Мой невоспитанный стих!На страшный полет крещу Вас:– Лети, молодой орел!Ты солнце стерпел, не щурясь, —Юный ли взгляд мой тяжел?Нежней и бесповоротнейНикто не глядел Вам вслед…Целую Вас – через сотниРазъединяющих лет.12 февраля 1916«Ты запрокидываешь голову…»
Ты запрокидываешь голову —Затем, что ты гордец и враль.Какого спутника веселогоПривел мне нынешний февраль!Позвякивая карбованцамиИ медленно пуская дым,Торжественными чужестранцамиПроходим городом родным.Чьи руки бережные трогалиТвои ресницы, красота,Когда, и как, и кем, и много лиЦелованы твои уста —Не спрашиваю. Дух мой алчущийПереборол сию мечту.В тебе божественного мальчика —Десятилетнего я чту.Помедлим у реки, полощущейЦветные бусы фонарей.Я доведу тебя до площади,Видавшей отроков-царей…Мальчишескую боль высвистывайИ сердце зажимай в горсти…– Мой хладнокровный, мой неистовыйВольноотпущенник – прости!18 февраля 1916«Откуда такая нежность?..»
Откуда такая нежность?Не первые – эти кудриРазглаживаю, и губыЗнавала – темней твоих.Всходили и гасли звезды(Откуда такая нежность?),Всходили и гасли очиУ самых моих очей.Еще не такие песниЯ слушала ночью темной(Откуда такая нежность?) —На самой груди певца.Откуда такая нежность?И что с нею делать, отрокЛукавый, певец захожий,С ресницами – нет длинней?18 февраля 1916Стихи о Москве[3]
1Облака – вокруг,Купола – вокруг.Надо всей Москвой —Сколько хватит рук! —Возношу тебя, бремя лучшее,Деревцо моеНевесомое!В дивном граде сем,В мирном граде сем,Где и мертвой мнеБудет радостно, —Царевать тебе, горевать тебе,Принимать венец,О мой первенец!Ты постом – говей,Не сурьми бровей,И все сорок – чти —Сороков церквей.Исходи пешком – молодым шажком! —Все привольноеСемихолмие.Будет твой черед:Тоже – дочериПередашь МосквуС нежной горечью.Мне же – вольный сон, колокольный звон,Зори ранниеНа Ваганькове.31 марта 19162Из рук моих – нерукотворный градПрими, мой странный, мой прекрасный брат.По церковке – все сорок сороковИ реющих над ними голубков;И Спасские – с цветами – ворота,Где шапка православного снята;Часовню звездную – приют от зол —Где вытертый – от поцелуев – пол;Пятисоборный несравненный кругПрими, мой древний, вдохновенный друг.К Нечаянныя Радости в садуЯ гостя чужеземного сведу.Червонные возблещут купола,Бессонные взгремят колокола,И на тебя с багряных облаковУронит Богородица покров,И встанешь ты, исполнен дивных сил…– Ты не раскаешься, что ты меня любил.31 марта 19164Настанет день, – печальный, говорят! —Отцарствуют, отплачут, отгорят, —Остужены чужими пятаками, —Мои глаза, подвижные, как пламя.И – двойника нащупавший двойник —Сквозь легкое лицо проступит – лик.О, наконец тебя я удостоюсь,Благообразия прекрасный пояс!А издали – завижу ли и вас? —Потянется, растерянно крестясь,Паломничество по дорожке чернойК моей руке, которой не отдерну,К моей руке, с которой снят запрет,К моей руке, которой больше нет.На ваши поцелуи, о живые,Я ничего не возражу – впервые.Меня окутал с головы до пятБлагообразия прекрасный плат.Ничто меня уже не вгонит в краску.Святая у меня сегодня Пасха.По улицам оставленной МосквыПоеду – я, и побредете – вы.И не один дорогою отстанет,И первый ком о крышку гроба грянет, —И наконец-то будет разрешенСебялюбивый, одинокий сон.И ничего не надобно отнынеНовопреставленной болярыне Марине.11 апреля 19165Над городом, отвергнутым Петром,Перекатился колокольный гром.Гремучий опрокинулся прибойНад женщиной, отвергнутой тобой.Царю Петру и Вам, о царь, хвала!Но выше вас, цари: колокола.Пока они гремят из синевы —Неоспоримо первенство Москвы.– И целых сорок сороков церквейСмеются над гордынею царей!28 мая 19168Москва! Какой огромныйСтранноприимный дом!Всяк на Руси – бездомный.Мы все к тебе придем.Клеймо позорит плечи,За голенищем – нож.Издалека-далече —Ты все же позовешь.На каторжные клейма,На всякую болесть —Младенец ПантелеймонУ нас, целитель, есть.А вон за тою дверцей,Куда народ валит,Там Иверское сердце,Червонное, горит.И льется аллилуйяНа смуглые поля.– Я в грудь тебя целую,Московская земля!8 июля 1916, Александров9Красною кистьюРябина зажглась.Падали листья.Я родилась.Спорили сотниКолоколов.День был субботний:Иоанн Богослов.Мне и донынеХочется грызтьЖаркой рябиныГорькую кисть.16 августа 1916Бессоница
1Обвела мне глаза кольцомТеневым – бессонница.Оплела мне глаза бессонницаТеневым венцом.То-то же! По ночамНе молись – идолам!Я твою тайну выдала,Идолопоклонница.Мало – тебе – дня,Солнечного огня!Пару моих колецНоси, бледноликая!Кликала – и накликалаТеневой венец.Мало – меня – звала?Мало – со мной – спала?Ляжешь, легка лицом.Люди поклонятся.Буду тебе чтецомЯ, бессонница:– Спи, успокоена,Спи, удостоена,Спи, увенчана,Женщина.Чтобы – спалось – легче,Буду – тебе – певчим:– Спи, подруженькаНеугомонная,Спи, жемчужинка,Спи, бессонная.И кому ни писали писем,И кому с тобой ни клялись мы…Спи себе.Вот и разлученыНеразлучные.Вот и выпущены из рукТвои рученьки.Вот ты и отмучилась,Милая мученица.Сон – свят.Все – спят.Венец – снят.8 апреля 19162Руки люблюЦеловать, и люблюИмена раздавать,И еще – раскрыватьДвери!– Настежь – в темную ночь!Голову сжав,Слушать, как тяжкий шагГде-то легчает,Как ветер качаетСонный, бессонныйЛес.Ах, ночь!Где-то бегут ключи,Ко сну – клонит.Сплю почти.Где-то в ночиЧеловек тонет.27 мая 19163В огромном городе моем – ночь.Из дома сонного иду – прочь.И люди думают: жена, дочь, —А я запомнила одно: ночь.Июльский ветер мне метет – путь,И где-то музыка в окне – чуть.Ах, нынче ветру до зари – дутьСквозь стенки тонкие груди – в грудь.Есть черный тополь, и в окне – свет,И звон на башне, и в руке – цвет,И шаг вот этот – никому – вслед,И тень вот эта, а меня – нет.Огни – как нити золотых бус,Ночного листика во рту – вкус.Освободите от дневных уз,Друзья, поймите, что я вам – снюсь.17 июля 1916, МоскваСтихи к Блоку
1Имя твое – птица в руке,Имя твое – льдинка на языке.Одно-единственное движенье губ.Имя твое – пять букв.Мячик, пойманный на лету,Серебряный бубенец во рту.Камень, кинутый в тихий пруд,Всхлипнет так, как тебя зовут.В легком щелканье ночных копытГромкое имя твое гремит.И назовет его нам в високЗвонко щелкающий курок.Имя твое, – ax, нельзя! —Имя твое – поцелуй в глаза,В нежную стужу недвижных век.Имя твое – поцелуй в снег.Ключевой, ледяной, голубой глоток.С именем твоим – сон глубок.15 апреля 19162Нежный призрак,Рыцарь без укоризны,Кем ты призванВ мою молодую жизнь?Во мгле – сизойСтоишь, ризойСнеговой одет.То не ветерГонит меня по городу.Ох, уж третийВечер я чую ворога.Голубоглазый —Меня – сглазилСнеговой певец.Снежный лебедьМне под ноги перья стелет.Перья реютИ медленно никнут в снег.Так, по перьям,Иду к двери,За которой – смерть.Он поет мнеЗа синими окнами,Он поет мнеБубенцами далекими,Длинным криком,Лебединым кликом —Зовет.Милый призрак!Я знаю, что все мне снится.Сделай милость:Аминь, аминь, рассыпься!Аминь.1 мая 19163Ты проходишь на запад солнца,Ты увидишь вечерний свет.Ты проходишь на запад солнца,И метель заметает след.Мимо окон моих – бесстрастный —Ты пройдешь в снеговой тиши,Божий праведник мой прекрасный,Свете тихий моей души!Я на душу твою – не зарюсь!Нерушима твоя стезя.В руку, бледную от лобзаний,Не вобью своего гвоздя.И по имени не окликну,И руками не потянусь.Восковому, святому ликуТолько издали поклонюсь.И, под медленным снегом стоя,Опущусь на колени в снегИ во имя твое святоеПоцелую вечерний снег —Там, где поступью величавойТы прошел в снеговой тиши,Свете тихий – святыя славы —Вседержитель моей души.2 мая 19164Зверю – берлога,Страннику – дорога,Мертвому – дроги.Каждому – свое.Женщине – лукавить,Царю – править,Мне – славитьИмя твое.2 мая 19165У меня в Москве – купола горят,У меня в Москве – колокола звонят,И гробницы, в ряд, у меня стоят, —В них царицы спят и цари.И не знаешь ты, что зарей в КремлеЛегче дышится – чем на всей земле!И не знаешь ты, что зарей в КремлеЯ молюсь тебе – до зари.И проходишь ты над своей НевойО ту пору, как над рекой-МосквойЯ стою с опущенной головой,И слипаются фонари.Всей бессонницей я тебя люблю,Всей бессонницей я тебе внемлю —О ту пору, как по всему КремлюПросыпаются звонари.Но моя река – да с твоей рекой,Но моя рука – да с твоей рукойНе сойдутся, Радость моя, докольНе догонит заря – зари.7 мая 19166Думали – человек!И умереть заставили.Умер теперь. Навек.– Плачьте о мертвом ангеле!Он на закате дняПел красоту вечернюю.Три восковых огняТреплются, суеверные.Шли от него лучи —Жаркие струны по снегу.Три восковых свечи —Солнцу-то! Светоносному!О, поглядите – какВеки ввалились темные!О, поглядите – какКрылья его поломаны!Черный читает чтец,Топчутся люди праздные…– Мертвый лежит певецИ Воскресенье празднует.9 мая 19167Должно быть – за той рощейДеревня, где я жила.Должно быть – любовь прощеИ легче, чем я ждала.– Эй, идолы, чтоб вы сдохли! —Привстал и занес кнут.И окрику вслед – охлест,И вновь бубенцы поют.Над валким и жалким хлебомЗа жердью встает – жердь,И проволока под небомПоет и поет смерть.13 мая 19168И тучи оводов вокруг равнодушных кляч,И ветром вздутый калужский родной кумач,И посвист перепелов, и большое небо,И волны колоколов над волнами хлеба,И толк о немце, доколе не надоест,И желтый-желтый – за синею рощей – крест,И сладкий жар, и такое на всем сиянье,И имя твое, звучащее словно: ангел.18 мая 191611Други его – не тревожьте его!Слуги его – не тревожьте его!Было так ясно на лике его:Царство мое не от мира сего.Вещие вьюги кружили вдоль жил,Плечи сутулые гнулись от крыл,В певчую прорезь, в запекшийся пыл —Лебедем душу свою упустил!Падай же, падай же, тяжкая медь!Крылья изведали право: лететь!Губы, кричавшие слово: ответь! —Знают, что этого нет – умереть!Зори пьет, море пьет, – в полную сытьБражничает. – Панихид не служить!У навсегда повелевшего: быть! —Хлеба достанет его накормить!15 августа 192114Без зова, без слова —Как кровельщик падает с крыш.А может быть, сноваПришел – в колыбели лежишь?Горишь и не меркнешь,Светильник немногих недель…Какая из смертныхКачает твою колыбель?Блаженная тяжесть!Пророческий певчий камыш!О, кто мне расскажет,В какой колыбели лежишь?«Покамест не продан!»Лишь с ревностью этой в умеВеликим обходомПойду по российской земле.Полночные страныПройду из конца и в конец.Где рот – его – рана,Очей синеватый свинец?Схватить его! Крепче!Любить и любить его лишь!О, кто мне нашепчет,В какой колыбели лежишь?Жемчужные зерна,Кисейная сонная сень.Не лавром, а тёрном —Чепца острозубая тень.Не полог, а птицаРаскрыла два белых крыла!– И снова родиться,Чтоб снова метель замела?!Рвануть его! Выше!Держать! Не отдать его лишь!О, кто мне надышит,В какой колыбели лежишь?А может быть, ложенМой подвиг, и даром – труды.Как в землю положен,Быть может, – проспишь до трубы.Огромную впалостьВисков твоих – вижу опять.Такую усталость —Ее и трубой не поднять!Державная пажить,Надежная, ржавая тишь.Мне сторож покажет,В какой колыбели лежишь.22 ноября 1921Ахматовой
1О Муза плача, прекраснейшая из муз!О ты, шальное исчадие ночи белой!Ты черную насылаешь метель на Русь,И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.И мы шарахаемся, и глухое: ох! —Стотысячное – тебе присягает, – АннаАхматова! – Это имя – огромный вздох,И в глубь он падает, которая безымянна.Мы коронованы тем, что одну с тобойМы землю топчем, что небо над нами – то же!И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,Уже бессмертным на смертное сходит ложе.В певучем граде моем купола горят,И Спаса светлого славит слепец бродячий…И я дарю тебе свой колокольный град, —Ахматова! – и сердце свое в придачу.19 июня 19162Охватила голову и стою,– Что людские козни! —Охватила голову и поюНа заре на поздней.Ах, неистовая меня волнаПодняла на гребень!Я тебя пою, что у нас – одна,Как луна на небе!Что, на сердце вороном налетев,В облака вонзилась.– Горбоносую – чей смертелен гневИ смертельна милость.Что и над червонным моим КремлемСвою ночь простерла,Что певучей негою, – как ремнем,Мне стянула горло.Ах, я счастлива! Никогда заряНе сгорала – чище.Ах, я счастлива, что, тебя даря,Удаляюсь – нищей,Что тебя, чей голос – о глубь! о мгла! —Мне дыханье сузил,Я впервые именем назвалаЦарскосельской Музы.22 июня 19163Еще один огромный взмах —И спят ресницы.О, тело милое! О, прахЛегчайшей птицы!Что делала в тумане дней?Ждала и пела…Так много вздоха было в ней,Так мало – тела.Не человечески милаЕе дремота.От ангела и от орлаВ ней было что-то.И спит, а хор ее манитВ сады Эдема.Как будто песнями не сытУснувший демон!Часы, года, века. – Ни нас,Ни наших комнат.И памятник, накоренясь,Уже не помнит.Давно бездействует метла,И никнут льстивоНад Музой Царского СелаКресты крапивы.23 инюня 19164Имя ребенка – Лев,
Матери – Анна.В имени его – гнев,В материнском – тишь.Волосом он рыж, —Голова тюльпана! —Что ж, осаннаМаленькому царю.Дай ему Бог – вздохИ улыбку матери,Взгляд – искателя Жемчугов.Бог, внимательнейЗа ним присматривай:Царский сын – гадательнейОстальных сынов.5Сколько спутников и друзей!Ты никому не вторишь.Правят юностью нежной сей —Гордость и горечь.Помнишь бешеный день в порту,Южных ветров угрозы,Рев Каспия – и во ртуКрылышко розы.Как цыганка тебе далаКамень в резной оправе,Как цыганка тебе вралаЧто-то о славе…И – высоко у парусов —Отрока в синей блузе.Гром моря – и грозный зовРаненой Музы.25 июня 19166Не отстать тебе. Я – острожник.Ты – конвойный. Судьба одна.И одна в пустоте порожнейПодорожная нам дана.Уж и нрав у меня спокойный!Уж и очи мои ясны!Отпусти-ка меня, конвойный,Прогуляться до той сосны!26 июня 19167Ты, срывающая покровС катафалков и колыбелей,Разъярительница ветров,Насылательница метелей,Лихорадок, стихов и войн,– Чернокнижница! – Крепостница! —Я заслышала грозный войЛьвов, венчающих колесницу.Слышу страстные голоса —И один, что молчит упорно.Вижу красные паруса —И один – между ними – черный.Океаном ли правишь путьИли воздухом, – всею грудьюЖду, как солнцу, подставив грудьСмертоносному правосудью.26 июня 19168На базаре кричал народ,Пар вылетал из булочной.Я запомнила алый ротУзколицей певицы уличной.В темном, с цветиками, платке,– Милости удостоиться —Ты, потупленная, в толпеБогомолок у Сергий-Троицы.Помолись за меня, красаГрустная и бесовская,Как поставят тебя лесаБогородицею хлыстовскою.27 июня 19169Златоустой Анне – всея РусиИскупительному глаголу, —Ветер, голос мой донесиИ вот этот мой вздох тяжелый.Расскажи, сгорающий небосклон,Про глаза, что черны от боли,И про тихий земной поклонПосреди золотого поля.Ты, зеленоводный лесной ручей,Расскажи, как сегодня ночьюЯ взглянула в тебя – и чейЛик узрела в тебе воочью.Ты, в грозовой высиОбретенный вновь!Ты! – Безымянный!Донеси любовь моюЗлатоустой Анне – всея Руси!27 июня 191610У тонкой проволоки над волной овсовСегодня голос – как тысяча голосов!И бубенцы проезжие – свят! свят! свят! —Не тем же ль голосом, Господи, говорят?Стою, и слушаю, и растираю колос,И темным куполом меня замыкает – голос.Не этих ивовых плавающих ветвейКасаюсь истово, – а руки твоей!Для всех, в томленье славящих твой подъезд, —Земная женщина, мне же – небесный крест!Тебе одной ночами кладу поклоны, —И все твоими очами глядят иконы!1 июля 191611Ты солнце в выси мне застишь,Все звезды в твоей горсти!Ах, если бы – двери настежь —Как ветер к тебе войти!И залепетать, и вспыхнуть,И круто потупить взгляд,И, всхлипывая, затихнуть,Как в детстве, когда простят.2 июня 1916«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,Оттого что я о тебе спою – как никто другой.Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,У всех золотых знамен, у всех мечей,Я закину ключи и псов прогоню с крыльца —Оттого что в земной ночи я вернее пса.Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,И в последнем споре возьму тебя – замолчи! —У того, с которым Иаков стоял в ночи.Но пока тебе не скрещу на груди персты, —О, проклятие! – у тебя остаешься – ты:Два крыта твои, нацеленные в эфир, —Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!15 августа 19161917 – апрель 1922
«Мировое началось во мгле кочевье…»
Мировое началось во мгле кочевье:Это бродят по ночной земле – деревья,Это бродят золотым вином – гроздья,Это странствуют из дома в дом – звезды,Это реки начинают путь – вспять!И мне хочется к тебе на грудь – спать.14 января 1917Дон-Жуан
1На заре морознойПод шестой березой,За углом у церкви,Ждите, Дон-Жуан!Но, увы, клянусь ВамЖенихом и жизнью,Что в моей отчизнеНегде целовать!Нет у нас фонтанов,И замерз колодец,А у богородиц —Строгие глаза.И чтобы не слышатьПустяков – красоткам,Есть у нас презвонкийКолокольный звон.Так вот и жила бы,Да боюсь – состарюсь,Да и Вам, красавец,Край мой не к лицу.Ах, в дохе медвежьейИ узнать Вас трудно, —Если бы не губыВаши, Дон-Жуан!19 февраля 19175И была у Дон-Жуана – шпага,И была у Дон-Жуана – Донна Анна.Вот и всё, что люди мне сказалиО прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.Но сегодня я была умна:Ровно в полночь вышла на дорогу,Кто-то шел со мною в ногу,Называя имена.И белел в тумане – посох странный…– Не было у Дон-Жуана – Донны Анны!14 мая 1917«И кто-то, упав на карту…»
И кто-то, упав на карту,Не спит во сне.Повеяло БонапартомВ моей стране.Кому-то гремят раскаты:– Гряди, жених!Летит молодой диктатор,Как жаркий вихрь.Глаза над улыбкой шалой —Что ночь без звезд!Горит на мундире впалом —Солдатский крест[4].Народы призвал к покою,Смирил озноб —И дышит, зажав рукоюВселенский лоб.21 мая 1917, Троицын день«Только в очи мы взглянули – без остатка…»
Только в очи мы взглянули – без остатка,Только голос наш до вопля вознесен, —Как на горло нам – железная перчаткаОпускается – по имени – закон.Слезы в очи загоняет, воды —В берега, проклятие – в уста.И стремит железная свободаВольнодумца с первого моста.И на грудь, где наши рокоты и стоны,Опускается железное крыло.Только в обруче огромного законаМне просторно – мне спокойно – мне светло.25 августа 1917«Мое последнее величье на дерзком голоде заплат…»
Мое последнее величьеНа дерзком голоде заплат!В сухие руки ростовщичьиСнесен последний мой заклад.Промотанному – в ночь – наследствуУ Господа – особый счет.Мой – не сошелся. Не по средствамМне эта роскошь: ночь – и рот.Простимся ж коротко и просто– Раз руки не умеют красть! —С тобой, нелепейшая роскошь,Роскошная нелепость – страсть!1 сентября 1917«Ночь. – Норд-ост. – Рев солдат…»
Ночь. – Норд-ост. – Рев солдат. – Рев волн.Разгромили винный склад. – Вдоль стенПо канавам – драгоценный поток,И кровавая в нем пляшет луна.Ошалелые столбы тополей.Ошалелое – в ночи – пенье птиц.Царский памятник вчерашний – пуст,И над памятником царским – ночь.Гавань пьет, казармы пьют. Мир – наш!Наше в княжеских подвалах вино!Целый город, топоча как бык,К мутной луже припадая – пьет.В винном облаке – луна. – Кто здесь?Будь товарищем, красотка: пей!А по городу – веселый слух:Где-то двое потонули в вине.Феодосия, последние дни Октября 1917«Новый год я встретила одна…»
Новый год я встретила одна.Я, богатая, была бедна,Я, крылатая, была проклятой.Где-то было много-много сжатыхРук – и много старого вина.А крылатая была – проклятой!А единая была – одна!Как луна – одна, в глазу окна.31 декабря 1917«Московский герб: герой пронзает гада…»
Московский герб: герой пронзает гада.Дракон в крови. Герой в луче. – Так надо.Во имя Бога и души живойСойди с ворот, Господень часовой!Верни нам вольность, Воин, им – живот.Страж роковой Москвы – сойди с ворот!И докажи – народу и дракону —Что спят мужи – сражаются иконы.Бог – правТлением трав,Сухостью рек,Воплем калек,Вором и гадом,Мором и гладом,Срамом и смрадом,Громом и градом.Попранным Словом.Проклятым годом.Пленом царевым.Вставшим народом.12 мая 1918Психея
1Не самозванка – я пришла домой,И не служанка – мне не надо хлеба.Я – страсть твоя, воскресный отдых твой,Твой день седьмой, твое седьмое небо.Там, на Земле, мне подавали грошИ жерновов навешали на шею.– Возлюбленный! Ужель не узнаешь?Я ласточка твоя – Психея!2На тебе, ласковый мой, лохмотья,Бывшие некогда нежной плотью.Всё истрепала, изорвала, —Только осталось, что два крыла.Одень меня в свое великолепье,Помилуй и спаси.А бедные истлевшие отрепья —Ты в ризницу снеси.13 мая 1918«Полюбил богатый – бедную…»
Полюбил богатый – бедную,Полюбил ученый – глупую,Полюбил румяный – бледную,Полюбил хороший – вредную:Золотой – полушку медную.– Где, купец, твое роскошество?«Во дырявом во лукошечке!»– Где, гордец, твои учености?«Под подушкой у девчоночки!»– Где, красавец, щеки алые?«За ночь черную – растаяли».– Крест серебряный с цепочкою?«У девчонки под сапожками!»Не люби, богатый – бедную,Не люби, ученый – глупую,Не люби, румяный – бледную,Не люби, хороший – вредную:Золотой – полушку медную!Между 21 и 26 мая 1918
