Сердце ледяной реки

***

Поднявшись на ноги, Ойка крепко сжал талисман. Теперь он знал, куда идти, но понимал, что путешествие будет не только физическим испытанием, но и проверкой его духа.

Ойка вернулся в селение, люди начали собираться у костров. Лаина встретила его обеспокоенным взглядом.

– Ты выглядишь как тот, кто видел страшный сон, – сказала она.

– Это был не сон, – ответил Ойка. – Река говорила со мной. Она показала мне путь. Я должен идти к её истокам и вернуть сердце, иначе всё погибнет.

Лаина замерла, но затем обняла Ойка.

– Если река выбрала тебя, я не буду препятствовать. Но помни: мы ждём твоего возвращения.

Старейшины и Ньоркан встретили его у края деревни. Шаман, увидев выражение лица юноши, кивнул, словно уже знал, что произошло.

– Ты встретил её, – сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая.

– Да, – ответил Ойка. – Она показала мне путь. Я готов отправиться.

Шаман положил руку ему на плечо.

– Тогда иди, но помни: сила воды – это её терпение. Не торопись, слушай её, и она приведёт тебя к истине.

***

Перед рассветом, в самую глухую часть ночи, Ойка не спал. Его сердце билось ровно, но как будто громче обычного, заглушая слабый шелест ветра за стенами юрты. В голове юноши бушевали мысли, сменяя друг друга, словно волны, накатывающие на скалистый берег. Встреча с ней – таинственной женщиной, будто сотканной из утреннего тумана, не выходила у него из головы. Ее слова, спокойные и уверенные, звучали эхом в его сознании, каждый раз оживая с новой силой.

Ойка сидел у небольшого костра, разводить который позволялось в ночные часы перед обрядом. Огонь плясал, бросая теплые отблески на его лицо и стены юрты. Окружающий мир казался нереальным, словно затянутым тонкой пеленой между сном и явью. Небольшая фигурка из древесной коры – подарок бабушки – лежала рядом, как напоминание о том, что связь с предками неразрывна.

Ночь была тиха, но тишина эта была обманчивой. Прислушиваясь, Ойка различал шелест еловых веток под тяжестью ветра, далекий крик филина и тихий треск льда на реке неподалеку. Эти звуки соединялись в единую симфонию, словно напоминая, что природа вокруг него – не просто фон, а часть его судьбы. Шаман учил, что каждое движение ветра, каждый шум в лесу могут быть знаками. Вслушиваясь, юноша пытался разгадать их смысл. Ему казалось, что за пределами видимого мира кто-то наблюдает за ним. Это ощущение приносило не страх, а странное умиротворение – как будто лес знал его, знал, зачем он здесь.

В памяти всплывали слова шамана: "Сила воды – это её терпение". Эта фраза, казавшаяся простой, теперь раскрывалась для него новой глубиной. Терпение… Сможет ли он быть таким, как река, что находит путь сквозь камни и преграды? Или его ждут ошибки, из-за которых он потеряет то, что сейчас кажется важным?

Встреча с таинственной женщиной-духом оставила в нем двойственное чувство. С одной стороны, она указала путь, дала ответы, которых он искал. С другой – её глаза, полные древней мудрости, смотрели на него так, словно знали то, что он ещё не успел осознать. Было ли это предупреждением? Или благословением?

Ойка также размышлял о своей семье. Ему вспоминалась бабушка, её добрые, но строгие слова, её рассказы о духах леса и реки. Вспоминался отец, чьи глаза никогда не видели того, что сейчас открывалось Ойке. Было странно думать, что он, самый младший, выбран для этого пути. Сможет ли он оправдать надежды?

Ночью перед обрядом душа Ойки была словно разделена на две половины. Первая – гордость и решимость. Древний ритуал был частью его наследия, частью его связи с народом и духами. Вторая – тревога. Не от страха перед испытаниями, а от страха перед неизвестностью. Что, если он не поймёт знаки, что, если не справится с задачей?

Однако тревога утихала, стоило ему вспомнить лицо женщины, её спокойный голос: "Она приведёт тебя к истине". Эти слова стали для него якорем, успокаивая волнения, словно река, омывающая берег.

Глава 5. Обряд проводника

Рассвет принес в селение ясный морозный воздух. На вершинах сосен играли первые лучи солнца, но для Ойки этот день не был обыденным. Сегодня начиналось его путешествие. Прежде чем ступить на тропу, ведущую к истокам Ямелан, он должен был пройти обряд проводника – древний ритуал, очищающий душу и защищающий путника от злых духов.

В чуме шамана царил полумрак. Стены были украшены амулетами из костей, перьев и обгоревшего дерева. В центре, у тлеющего огня, сидел Ньоркан. Его глаза, закрытые, казалось, смотрели в иное измерение. Рядом с ним лежали приготовленные предметы для обряда: чаша с водой, травы и кусок чёрного камня.

Когда Ойка вошёл, шаман открыл глаза и жестом пригласил его сесть напротив. Лаина, стоявшая у входа, посмотрела на сына с тревогой, но не сказала ни слова.

– Ты готов? – спросил Ньоркан, его голос звучал тихо, но властно.

– Готов, – ответил Ойка, пытаясь скрыть своё волнение. Он знал, что обряд – это не просто формальность. Он открывал путь между миром живых и миром духов, и ошибка могла быть смертельной.

Ньоркан взял травы и поднёс их к огню. Когда они начали тлеть, чум наполнился густым дымом с горьковатым запахом. Шаман закрыл глаза и начал петь. Его голос, низкий и протяжный, повторял древние слова, которые Ойка не мог полностью понять, но чувствовал их силу.

– Ямелан, мать рек, услышь нас, – пел Ньоркан. – Духи предков, станьте нашими проводниками. Очистите этого юношу, чтобы он был готов к пути.