Стать архитектором!

ГЛАВА 6. ЛЕЙЛА. ЗАЧЕТНАЯ НЕДЕЛЯ

Лейла сквозь сон услышала насмешливый голос преподавателя:

– А мы ей не мешаем?

Она почувствовала толчок подруги в бок. Подняла голову. Извинилась. Вот так, уснула на лекции. Еще села на первый ряд. Всю пару пыталась бороться со сном. Потом наступил предел. Отключилась.

За последние семь дней в совокупности она спала девять часов. Зачетная неделя – это самое тяжелое время. Тринадцать зачетов. Почти по каждому курсовая работа или проект. И все требует изрядного времени. После каникул выдали перечень из трехсот наименований архитектурных сооружений мирового масштаба. На форматке А4 требовалось изобразить план, разрез, фасад, перспективный ракурс. Она не запускала. Как только увидела список построек, вечерами рисовала минимум по два листа. Хорошо, есть Интернет, практически все удалось найти. Но готово у нее двести рисунков, и то не в полном объеме, по некоторым позициям нашла лишь фото с общим видом. А завтра зачет по истории архитектуры. Если не ложиться всю ночь, максимум можно будет добавить десяток листов. Но сил опять не спать уже не осталось.

Только вчера сдала проект «Детский сад на сто мест» – четвертый и последний курсовой по АП в текущем учебном году. АП, сокращенно «Архитектурное проектирование», – самый профильный предмет. И самый любимый.

Началось все в далеком сентябре, когда выдали задание: «Поселок городского типа на тысячу жителей». Место для реализации замысла можно было выбрать самому. В пригороде приглянулся населенный пункт Хорошилово, красивая равнинная территория, с огромным оврагом, покрытым лесом. Лейле через знакомых ее родителей удалось найти подоснову на топографических планшетах. Она ездила туда несколько раз с камерой, снимала, анализировала, вживалась. Дома в Хорошилово стояли хаотично, четко выраженного центра не было. Завкафедрой облегчил задачу и разрешил использовать этот участок, не принимая во внимание существующие строения, учитывая только сложившиеся транспортные связи и природные особенности.

Лейла торопилась сделать первые наброски. Старший преподаватель посоветовал Лейле идею своеобразного Наукограда для ученых, которые занимались бы проблемами «мирного атома» – недалеко от этого места есть тепловая атомная станция. Она загорелась этой идеей и тут же принялась эскизировать, прикидывать на кальках компоновку поселка, которую публично обсуждали на занятиях. Хвалили за активность. Критиковали за спешку. На ее примере разбирали основные ошибки. Объясняли, какая связь должна быть с городом, где располагать центр, где промышленную зону, где жилье. Лейла немного расстроилась из-за критики, но не отчаялась, первым всегда нелегко.

Она изменяла несколько раз концепцию, звонила родителям, консультировалась. Заручившись их поддержкой, проигнорировала учителей по узловым вопросам и доказала, что ее вариант жизнеспособен.

В конце концов получилось так: магистраль, идущая из города, делит населенный пункт на жилую зону и территорию научно-исследовательского института с корпусом электронной промышленности. Поселок и город свяжет монорельс, платформа которого будет соединена с пешеходным переходом. На протяжении поселения магистраль предполагается одеть в тоннель, только не подземный, а надземный. В этом случае пыль, шум и другие вредности от автомобилей, идущих транзитом, не помешают жителям, а личный транспорт сможет заезжать в поселок по специально оборудованной трассе. Около магистрали с жилой стороны вырастет общественный центр. От него в направлении парка пройдет пешеходный бульвар, секторами лягут микрорайоны, сначала четырехэтажные подковообразные дома, потом сблокированные – таунхаусы, а затем индивидуальные – коттеджного типа. В равной доступности от всех видов жилья разместятся детские сады и школа. В лесопарковой зоне предусмотрены любимые гражданами спортивные сооружения и велодорожки.

Проект был сложный и многодельный, по заданию требовалось еще сделать макет. Лейла включала музыку. Альбомы сменялись один за другим, это кропотливое занятие прямо-таки пожирало время. В нужном масштабе коттеджные домики получились размером пять на пять миллиметров. Она, конечно, клеила просто квадратики, но набирала в три слоя, чтобы придать объем и высоту. Таунхаусы выполняла более подробно, четырехэтажные дома так вообще состояли из восьми слоев, причем четные слои были вырезаны немного меньшей величины и выглядели западающими. Общественные здания центра Лейла сначала вычерчивала на кальке, потом ее, наложенную на картон, протыкала иголкой, чтобы на картоне оставались дырочки, затем макетным ножом все это выкраивала. Сложные места подрезала маникюрными ножничками, окончательно их загубив.

Лейла в дополнение к макету решила сделать на компьютере перспективные 3д-изображения основных ракурсов поселка. Вроде успела, она даже умудрилась распечатать метровый планшет с генпланом и видовыми картинками за день до сдачи. В ночь оставалось только закончить макет – наклеить все домики на ранее собранный послойный рельеф местности и, самое приятное – «рассадить» деревья, крохотные коричневые ольховые шишечки, в аптеке называемые соплодия. Когда, казалось, все было сделано, пришлось мастерить упаковку, чтобы довезти макет в целости и сохранности до университета, конечно, на такси.

Следующим заданием во втором семестре был проект четырехэтажного жилого дома в этом же поселке. Лейла опять случайно усложнила задачу и решила делать комплекс из нескольких объемов, так называемый «клубный дом». Предполагалось, что население захочет менять место проживания в зависимости от потребностей и состава семьи. К примеру, когда у граждан или супругов возраст будет подходить к пятидесяти годам, а их дети станут самостоятельными и переселятся в свои квартиры, родителям уже понадобится жилье иного качества. Люди, как правило, со временем преуспевают в профессии, а профессия ученых по развитию мирного атома, конечно же, предполагает глубокий интеллект, потребность в общении, может, даже в международном, уж не говоря о местном уровне, с коллегами по работе и друзьями.

Исходя из этого постулата, Лейла задумала два смещенных друг относительно друга подковообразных дома, которые организовали полузамкнутый двор. Ядром этой композиции становится цилиндрической формы общественный центр с каминным холлом и кафе на первом этаже, конференц-залом на втором. Верхний уровень предполагалось соединить с жилыми зданиями переходами, пролегающими над землей, оставляя свободным пространство для озеленения, игровых площадок и мест отдыха. Неровность рельефа обыграет компактный амфитеатр для неформальных мероприятий под открытым небом.

«…Переселяясь в „клубный дом“, его жители попадают в атмосферу дружбы и взаимопонимания, смогут после выхода на пенсию продолжать приносить пользу обществу, работая удаленно, проводя семинары и лекции для молодых специалистов и студентов. Они будут иметь возможность встречаться с коллегами по профессии и гостями из других стран. При этом их быт максимально упрощен. Квартиры, как правило, небольшой площади, не требуют грандиозных затрат сил на уборку. Кроме того, всегда можно привлечь на подмогу специальные службы. В сообществе будут созданы комфортные условия для жизни и организации досуга, а также получения срочной медицинской помощи», – Лейле нравилось придумывать сценарий жизни этих людей. Для нее они не абстрактные, а совершенно конкретные персонажи.

Лейла решила посидеть с рисунками часов до двенадцати и лечь, иначе завтра просто не доживет до зачета.

Только успела расположиться на диване, где обычно рисовала на небольшом планшете, как в дверь позвонили. Вот уж вовремя! Пошаркав тапками, она пошла открывать. На лестничной клетке стоял соседский мальчик Глеб, юный дружок Лейлы. Он вежливо спросил, можно ли ему на минуточку войти?

– Валяй, какие проблемы?

– Белочку покрасить надо. Для доклада, а у меня не выходит, в фотошопе все поле заливается.

Лейла рассмеялась, да уж, несчастье, разве сравнить с ее заморочками!

– Включай комп, думала, буду руками рисовать, да вот, ни дня без техники!

– Лейла, ты занята очень?

– Да, что уж, белочка так белочка, есть хочешь?

Мальчик наклонил голову и скосил на Лейлу глаза.

– Понятно, – веселилась Лейла, – у нас в наличии бутерброд, но очень большой, сейчас его разогреем и заточим.

Бутерброд с сыром расплавили в микроволновке, разделили по-братски, вскипятили чай.

– Как вкусно!

– То-то же, учись, пока я не погибла от недосыпаний и прочих лишений.

Лейла быстро продемонстрировала мальчику как, используя магнитное лассо, обвести рисунок белочки.

– А белочку-то кто рисовал?

– Я рисовал, потом телефоном отфоткал и в компьютер.

– О, да ты талант, – Лейла с уважением взглянула на мальчика.

Глеб листал книгу. Он засмотрелся на иллюстрации и говорил, не поднимая глаз:

– Лейла, я раньше ничего подобного не видел.

– Это Антонио Гауди, архитектор, его творение в городе Барселона, в Испанской Каталонии.

– Я тоже так хочу! Хочу так научиться!

– Научить этому нельзя, он гений, но можно просто учиться, тогда из тебя выйдет Глеб Войталик, хороший специалист в какой-нибудь отрасли, например, в архитектуре.

Лейла объяснила Глебу, как надо подобрать цвет для заливки, создать ощущение объема путем осветления и затемнения участков и сделать белочку пушистой, используя текстурирование. Белочка получилась просто замечательная. Довольный мальчик убежал домой.

Через несколько минут снова раздался звонок в дверь. Лейла опять не успела сесть за рисунки. На пороге стояли Глеб и его мама, в руках у нее была тарелка с дымящейся картошкой. Глеб держал литровую банку с солеными огурцами и коробку сметаны.

– Лейла, ты извини, этот обжора рассказал, что уполовинил твой ужин. Вот, поешь хорошенько. Еда простая, но на ночь как раз годится.

Женщина дружелюбно улыбалась.

– Ой, мне неудобно, вы бы не беспокоились, я не так много ем, вполне хватило того, что было.

– Ну не огорчай нас! Глеб раскричался, мол, у тебя книга удивительная, про архитектора Антонио Гауди. Можно взглянуть, как она выглядит, а ее в магазинах реально купить? Он, видите ли, хочет только такую.

– Конечно, проходите, вот книга.

Лейла взяла двумя руками тарелку с картошкой и понесла на кухню. Глеб со своими банками проследовал за ней.

– Я маме рассказал про Гауди, она мне обещала книгу посмотреть в магазинах и подарить на День рождения. У меня День рождения скоро.

– Давай так, пока мама не купила, ты возьми мою, почитаешь биографию, полюбуешься на работы. Он удивительный человек, представляешь, был сбит первым трамваем, пущенным в Барселоне. Засмотрелся на свой шедевр, который называется Саграда Фамилия и не заметил трамвай. Его привезли в больницу и все думали – нищий какой-то, а потом на стройке хватились, что Гауди нет, нашли его в лечебнице, но он не выжил. Раньше Гауди был богатым архитектором, но когда начали сооружение Саграда Фамилия, он стал вкладывать туда и свои доходы, вообще работать бесплатно. Этот собор возводится уже более ста лет и еще не закончен. У Гауди есть другие прекрасные постройки в Барселоне, парк Гуэль, к примеру. Короче, ознакомишься.

– Мама, Лейла разрешила на время взять книгу почитать аккуратно, пока ты не купишь!

Гости быстренько удалились, счастливые и возбужденные. Лейла вспомнила о картошечке со сметанкой: «Как здорово, сейчас поем и спать».

На следующее утро, проспав около четырех часов, Лейла принесла папку с рисунками на зачет по истории архитектуры. Профессор из Петербурга, приехавший в рамках межвузовского обмена, внимательно рассматривал зарисовки:

– Вы очень добросовестная студентка. Мало того, что работы прекрасно сделаны, вы еще перевыполнили план, сколько тут листов?

– Двести десять.

– Вот, о чем я и говорю, практически в два с лишним раза. Думаю, вы отлично подготовлены, затрачены колоссальные силы, поэтому получаете зачет и экзамен автоматом. Хочу дать вам возможность отдохнуть перед сессией, ведь мой предмет у вас первый? Уверен, пока вы просматривали источники информации, многое узнали. Например, годы жизни Антонио Гауди. В каком городе он родился, знаете, конечно, вон, как душевно Саграда Фамилия изобразили! Рисунки возвращаю, храните, пригодятся. Отдавать друзьям и подружкам для сдачи зачета не следует, я их запомнил. Буду благодарен, если получу от вас сканированные копии работ в методфонд. Кстати, вы почему не в МАРХИ2?

– Ну не знаю, дорого…

– Да, вот к чему мы пришли! Таким студентам дорого. Тьфу ты, – старик раскипятился, – дорого, да за талантливых студентов институты бороться должны. Мало – способности, – какая линия, какой вкус, композиция на листе, да даже подпись, какой шрифт! А усердие! Я не представлял, что это возможно было за три месяца нарисовать, вы ж еще по другим предметам занимались! Вижу зачетку, прекрасные показатели. Ваша работа – готовое пособие, книга с иллюстрациями шедевров архитектуры, дорого ей… Знаете, дождитесь меня, закончится зачет, я хочу кое-что с вами обсудить, вот сейчас появилась интересная мысль.

Лейла вышла из аудитории.

– Ну как? – послышались голоса однокурсников с разных сторон, – сильно гонял?

– Да нет, не сильно. А кто скажет, сколько надо было картинок нарисовать?

– Жуть – любые сто, на выбор.

«Да, где-то что-то я прослушала!». Ей хотелось пойти домой и наконец, выспаться, но придется еще часа два ждать окончания зачета. Лейла решила посетить институтский бассейн, немного взбодриться. Она уже две недели там не появлялась, пропадал абонемент.

После заплыва, с немного недосушенными волосами, слегка взлохмаченная, она сидела в аудитории и разговаривала с профессором Александровым.

– У меня к вам такое предложение: оканчивайте следующий курс и приезжайте в Петербург, в магистратуру. На бюджет. Буду за вас хлопотать. И еще, доработайте иллюстрации, те, которые остались, если не найдете каких-то зданий, напишите мне, я информацию дам, – он протянул Лейле визитку с электронным адресом и телефоном, – мы можем издать не только пособие, а прямо-таки учебник по истории архитектуры для третьего курса. Мало того, я вам вышлю контракт, и вы получите аванс. А потом и гонорар. Как раз через год понадобится. Договорились?

– Я-то с радостью, но надо еще год прожить, вдруг что изменится?

– Проживем! Тогда прощаемся? Удачи вам!

– Все немного неожиданно, правда. Спасибо большое! Будьте здоровы!

Лейла шла по улице, ей казалось, что весеннее солнце светит сегодня по-особенному. Она поворачивала лицо, подставляя его нагретому теплому ветру. Стук каблучков мерно отсчитывал секунды собственной жизни, и она вдруг ощутила, как много хорошего у нее еще впереди.

ГЛАВА 7. МАРША. ДОМ

Марша сидела на тканом половике, подарке родителей Бархина. На кухне хорошо, тепло, рядом спит кот Вермикулит, бывший Барсик. Сегодня никуда не идти. Редкий выходной. Все это время архитекторы трудились по субботам, иногда прихватывая часть воскресного дня, понимали – так необходимо. За переработки обещали двойную оплату. Что, впрочем, не помешает. Удовольствие от проживания в доме, в котором Марша практически не бывала по причине работы и по вечерам тоже, стоило недешево. Только пока выплатят эти «двойные деньги», инфляция все перекроет.

Марша листала толстый альбом в кожаном переплете с видовыми открытками внутри. Они были не цветные и не черно-белые, а тонированные в разные оттенки сепии, все с изображением чудных европейских построек. Одно здание особенно заинтересовало Маршу: какой-то парадоксальный дом, смотрится даже современно. Она вынула открытку из прорезей страницы и перевернула в надежде прочитать текст. На обратной стороне было от руки выведено: «all dies ist Dank der Ihnen…» Открытка на деле оказалась фотокарточкой. Марша начала по одному вынимать и вставлять обратно другие снимки. Все отличного качества, на плотной фотобумаге, можно даже разобрать название фирмы производителя. На многих фотографиях – выполненные от руки надписи каллиграфическим узким, по-видимому, женским почерком. Марша немного помедлила, в душе зародилось сомнение – правильно ли, что она читает чужие записи. Виктория Эдуардовна все личные вещи хозяина убрала, а книги оставила. Возможно, она до конца не понимала их ценности или из-за большого количества томов просто не придумала, куда перенести. Может, не хватило времени или доверилась квартирантке, посчитав, что она девушка порядочная, не спустит их в букинистическом отделе местного книжного магазина.

Поселившись в этом городе, Марша неожиданно стала ощущать себя невероятно счастливой. Как ей повезло, что она нашла дом, будто специально сделанный для нее – удобная планировка, продуманные детали, совершенно особенная отделка, большой, почти дикий сад. Все умиротворяло и успокаивало, казалось, что любая минута жизни в этом пространстве становилась осязаемой и бесценной. Она реально почувствовала значимость своей профессии применительно к каждому конкретному человеку, ей хотелось научиться создавать для людей такое удобное и красивое жилье.

Марша выросла в дивном городе Ленинграде, который в семье всегда именовался Питер. Сначала они проживали на Мойке, в двух комнатах на общей кухне, потом переехали в другой дом, на Лесном проспекте, шикарную по тем временам «трешку» – расселенную коммуналку. Радовались – у каждого теперь есть своя комната. Благодарили судьбу. Да, это было невероятное везение. Квартира находилась в «убитом» состоянии, Марше выделили квадратную четырнадцатиметровку, с окнами на восток, в личное пользование. Родители, молодые и прогрессивные, разрешили дочке самой придумать себе обстановку, как бы теперь сказали – интерьер, обещали помочь с воплощением. Девочка трепетно окунулась в проблему. Добросовестно изучала справочники по строительству, теребила знакомых взрослых вопросами, как наклеивать обои, шпаклевать щели. Коммуналка оказалась не просто запущенная, все в ней было наперекосяк. Стены, двери, потолки сопрягались под любыми углами, кроме прямого. Полы имели художественную кривизну, шершавость и сучковатость. После переборки досок, вплоть до лаг, шлифовки и окраски их сразу покрыли веселыми ткаными половиками, присланными друзьями – художниками по текстилю, проживающими в другом городе. Как выяснилось теперь, сделала их мама Бархина, тетя Поля.

Глубоко погрузившись в тему ремонта, Марша неожиданно увлеклась и ощутила потребность серьезно во всем разобраться. Ей было четырнадцать. Сложный возраст. Именно в этот период жизни какое-то провидение подсказало ей, что существует совершенно реальная профессия – архитектор.

Она училась в восьмом классе, еще два года в школе, потом пять-шесть лет в институте, итого семь. Хотелось быстрее все попробовать. Марше с детства были знакомы фамилии зодчих, без запинки выговаривала имена Огюст Рикар Монферран, Бартоломео Франческо Растрелли, Жан Тома де Томон, Пьетро Антонио Трезини, а больше всего ей нравилось: Евгений Ипполитович Ферри-де-Пиньи. Она заучила их за необычность звучания, от уважения к творчеству и просто потому, что дома была книга «Зодчие Санкт-Петербурга». Она, сколько себя помнила, разглядывала выполненные в виде рисунков и гравюр изображения старого Петербурга. Возможно, еще и поэтому архитектура всегда казалась для нее чем-то фантастическим и заоблачным, как космос.

Успешно окончив восемь классов и получив аттестат, Марша поступила в Архитектурно-строительный техникум на Рижском проспекте, располагающийся в зданиях бывших Императорских казарм. Готовилась к вступительным экзаменам по рисунку всю весну и часть лета. Какие-то навыки у нее были, а именно – пожизненная изостудия, но для такого случая привлекли профессионального художника. Они рисовали гипс. Все знакомые родителей уговаривали подождать два года и получше подготовиться в институт или Академию. Марша никак не соглашалась, ей хотелось немедленно окунуться в архитектурную атмосферу, боялась упустить время. Потом, много позже, жалела. Училась в техникуме на пятерки, была на голову выше своих сокурсников по успеваемости и способностям. Задания выполняла с удовольствием и настроением, хорошие результаты и похвалы преподавателей подняли личностную самооценку. В сравнении с бывшими одноклассниками она казалась себе взрослой, уже студенткой.

Потом случилась любовь и все пошло прахом. Окончив техникум, как ни удивительно для тех обстоятельств, с отличием, рванула за предметом своих желаний – челноком по жизни. Умирали Андропов и Черненко, в стране происходили изменения, все торговали. Никому не были нужны специалисты. Она даже не вспоминала о своей мечте – поступить в Академию архитектуры. Спутник вроде ее любил, но не слишком серьезно относился к их совместному существованию. Жениться не предлагал, этот вопрос никогда не возникал, но и не отпускал от себя.

Они снимали квартиру, небольшую «хрущевку», Спутник регулярно пропадал, ездил в Польшу за джинсами, возвращался, несколько дней они жили вместе, торговали на рынке, развлекались на концертах, все было просто замечательно, потом он опять исчезал.

Марша скучала, не знала чем себя занять, решила пойти учиться в Ленинградский институт сценических искусств. Актерских данных не ощущала, но хотелось яркого и шумного бытия, пошла на продюсерский факультет. Окончила с отличием. Работать устроиться не смогла, а на самом деле и не пыталась.

Спутника понесло искать большие деньги и смысл жизни в город Белгород. Там перспективы. Она поехала с ним из любимого Питера… Сняли квартиру, потом купили свою, не новую, но в центре, около университета. Он затеял какую-то аферу со своим школьным другом. Она не вникала. Деньги не переводились. Марша могла не работать и не работала, но решила учиться.

Поступила на строительный факультет, вечернее отделение, так ей было удобнее по сложившемуся распорядку жизни. Спутник просыпался поздно, уходил после обеда, а домой часто возвращался за полночь – «бесконечные совещания». Марша коротала вечера на лекциях. Училась платно. Только не архитектуре, не было такого факультета. По ее специальности готовили конструкторов и прорабов, творческих дисциплин почти не преподавали, но ей все равно нравилось заниматься. По кафедре архитектуры (а вот кафедра такая существовала), два семестра делали макеты, отмывки, проектировали одноэтажные дома, небольшие производственные здания. Не было равных ей в художественной подаче проектов, на ее работы приходили смотреть с других курсов. Обучение в Питерском техникуме сыграло свою роль. Трудновато давались расчеты, но только поначалу, просто успела кое-что забыть. Нашла репетиторов по математике и физике и довольно быстро восполнила пробелы. Учиться надо было шесть лет. Марша хотела найти работу по специальности, например, на стройке, в ПТО, чтобы приобретенные знания закреплять на практике. Был вариант поработать в новой профессии «дизайнером», но не сложилось, она ждала ребенка, чувствовала себя плохо, а учебу не хотела бросать, решила обязательно получить этот диплом.

Все произошло практически в одночасье – арест Спутника, рождение ребенка, преждевременное, на фоне стресса. Она осталась одна, деньги и квартира были конфискованы. Марша имела солидную подборку специальной литературы по строительству, редкие альбомы по искусству, привезенные из-за границы. Получилось так, что эти книги хранились в съемной квартире, куда они собирались в скором времени переехать, чтобы в своей доделать ремонт. В эту съемную квартиру она выписалась с ребенком из роддома, пробыв там максимально возможный срок. Ребенок был очень слаб, отказывался есть. Молоко стало пропадать. Марша разыскала знакомого художника и продала ему книги, почти за бесценок. На них удалось купить смеси. А как жалко было ребенка, который все время кричал, делая ротик скобочкой, Марша плакала рядом, не зная, чем помочь. Вызвала маму из Питера. Ей пришлось несколько дней улаживать дела с работой, и она не успела. Ребенок прожил только три недели. Сказался Маршин отрицательный резус-фактор. Вырабатывались антитела и вступали в конфликт с отцовскими. Мальчик родился живым, поскольку это произошло раньше времени. Количество антител к тому моменту еще не было критичным. Но его требовалось сразу лечить, делать переливания крови, а для этого у Марши не оставалось денег и, главное, не хватило жизненного опыта. Скрываясь на съемной квартире, не имея прописки, она не могла обращаться в детскую поликлинику. Все получилось ужасно! Ребенка надо хоронить, а для этого регистрировать. Вспоминать об этом не хватало никаких сил.