Стать архитектором!

ГЛАВА 4. АНТОН

С утра не прекращался дождь. Погода под настроение. Серое, мутное и тягучее. Все одно к одному. Стройка встала. Проверки замучили, да вот еще и ливень. Вода желтыми потоками срывалась в котлован.

Из соседней комнаты раздался смех. «Вот кому все нипочем! – подумал Антон, – а жизнь продолжается, несмотря на потери».

Антон закрыл дверь и пошел в ближайший гастроном. Кончилась заварка. Без чая уже невозможно работать. Прихватил пакет сухарей, долго не мог рассчитаться у кассы, не было сдачи. «Сколько времени потратил», – сожалел он.

У кабинета его ждали. Девушка. Незнакомая.

Антон поздоровался, немного помедлил, потом спросил:

– Вы ко мне? По какому вопросу?

– Марша Шарова. Вам ведь Бархин сегодня звонил?

– Точно, было дело…

– Я по поводу работы.

– Заходите, неужели все сейчас так прекрасно разрешится с кадрами!

Девушка достала из сумки корочки дипломов и веером разложила на столе.

– Вот это пасьянс! Крупный специалист? Нам такие работники просто необходимы!

Антон решил не сожалеть о, видимо, загубленном вечере. Раз уж так все сложилось.

– Давайте чаю попьем, а то я уже ничего не соображаю.

Не дожидаясь согласия, Антон насыпал заварку прямо в чашки.

– Вот сухарики, угощайтесь.

Пока не закипел электрочайник, Антон рассматривал дипломы. «Шарова Мария… Мария – слава богу». Имя Марша несколько озадачило его. Он спросил:

– Маршей почему представились?

– Да в детстве еще объединила два имени – Мария и Маша. Получилось смешно, родители подхватили. Позже одноклассники в школе услышали, сначала дразнили, а потом так все привыкли, что уже по-другому не называли. А главное, и я сама. Когда кто-то обращается ко мне: «Маша», вообще и не реагирую.

Антон налил чай. Девушка взяла чашку двумя руками. Одной за ручку, другой придерживала. Он обратил внимание на аккуратные ногти без лака, тонкие, прямо музыкальные пальцы.

Она не стала есть сухари.

– О, из Питера? Ничего себе! Так, Ленинградский архитектурно-строительный техникум. Интересно, не знал, что еще существуют учебные заведения, которые техников-архитекторов готовят. Думал, это все в прошлом. Дальше. Боже, продюсер!

Антон весело вскинул глаза. Ее лицо было напряжено. Волнуется. Скоро он понял, почему.

– Факультет гражданского строительства. Вечернее отделение. Инженер-конструктор. Так вы конструктор? А я подумал, архитектор!

Он рассматривал трудовую книжку. Опыта работы по специальности нет.

Антон с сожалением посмотрел на Маршу. Та, видимо, расстроилась и сникла на мгновение. Потом незаметно вернула лицу прежнее неопределенное выражение. И тут выглянуло солнце, оно осветило кабинет, и все в нем сделалось радостным и сияющим. «Девочка-праздник», – подумал Антон. Он вдруг понял, как хочет взять ее на работу, почувствовал, что все сейчас способно перемениться, наступит светлая полоса, а потом, может, и белая.

– Понимаете, нам очень нужны специалисты, и именно теперь. С такими дипломами вы могли бы здесь работать. Но у вас совершенно нет опыта (Антон уже точно знал – он берет ее в группу). На какую должность я могу вас принять?

– Я прошу, чтобы в моей трудовой книжке было написано: «Архитектор».

Антон приподнял брови:

– Вы же конструктор по диплому?

– Я и архитектор по диплому.

– Ну-у, теоретически, да. Скажите, а что вы умеете? У вас есть представление о проектировании вообще? Вы занимались чем-то подобным?

– Когда училась в институте на строительном факультете, у нас была кафедра архитектуры, я хорошо успевала, потому что уже окончила техникум, имела графическую подготовку, делала конкурсный проект вместе с одним преподавателем, демонстрационный материал на планшете. О рабочих чертежах тоже имею представление, в основном, по курсовым заданиям. Фундаменты разные, балки, стропила.

– О! Фундаменты! – развеселился Антон, – ну, давайте попробуем. Архитектором, говорите… Конструкторы будут счастливы, если архитекторы фундаментами займутся. Только теперь я обрисую нашу ситуацию, – он заговорил серьезно, – она практически авральная. Это не просто стройка. И не рядовое проектирование музыкального театра. Объект финансируется Москвой. Проводился всесоюзный конкурс, нам вот доверили воплощать. Времени на рабочку практически не было. Чтобы ускорить процесс, в «Гражданпроекте» создали мобильную группу из ведущих специалистов под руководством главного архитектора Савицкого. Нас переселили сюда, в Дом литератора, поближе к стройке. Из кабинетов видно, как растет новое здание. Мы заняли комнаты по специальностям. Архитекторы, конструкторы и смежники. Еще ПТО – производственно—технический отдел, наша палочка-выручалочка. Такой демпфер между нами и стройкой, можно сказать, особый контроль. На самом деле они заказывают материалы и строительные конструкции, поэтому проверяют спецификации. Вам бы вот где работать, в ПТО.

Марша почти с мольбой смотрела на него.

– Да архитектором беру, и не техником, правда, без категории. Трудитесь, посмотрим, что получится. Но точно обещаю, легко не будет, вам особенно, придется форсировать стажировку, как на фронте.

Девушка, наконец, улыбнулась. Антон продолжал пугать:

– У нас тут недавно произошло несчастье. Не знаю уж, насколько вы в курсе? На стройке случилась авария, с падением крана. По заключению следствия, причиной стали ошибки при его монтаже. А ведь олух-машинист подозревал, что кран неисправен, так мало того, он об этом никому не доложил, а начал смену, еще одновременно поехал по рельсам и повернул стрелу, что недопустимо. Я вот даже сейчас спокойно говорить не могу, – Антон прикрыл глаза и покачал головой. – Когда вся эта махина завалилась… – зрелище не для тонких натур. Машинист инвалидом стал. Погибли два разнорабочих, а у одного несовершеннолетние дети. Часть элементов крана разрушила новую стену. Работы в то время велись круглосуточно, торопились, как всегда. А авария случилась поздно вечером. Все это месиво еще и в темноте, при прожекторах. Савицкий от произошедшего, да от разбирательств, хотя мы к стройке отношения не имеем, получил сильнейший инфаркт, уже четвертый, и скончался, не приходя в сознание. Вот теперь меня на его место перевели, как автора проекта. Сашу на мое – руководителя группы. А в группе, получается, не хватает архитектора. Нам бы ведущего, как Саша.

Антон поморщился. Он понимал, что сейчас отдает единственную вакансию и об опытном специалисте пока можно не мечтать, но отогнал эту мысль магическими словами: «У нас все будет хорошо!».

– Ну, что ж, давайте я вас с коллективом познакомлю.

Антон, распахнув дверь, пропустил Маршу вперед. Она вышла из кабинета и увидела сияющего молодого человека, который тут же отреагировал на их появление:

– Все медведи помрут – Антон Григорьевич улыбается!

– Женька, привет, я сейчас приду, подожди меня, чайку там себе налей.

Марша с Антоном вошли в дверь комнаты, на которой было написано просто: «АРХИТЕКТОРЫ».

– …Майя Михайловна на коленочки встала, газетку подстелила, сунула голову в люк тепловой камеры и кричит: «Не слышу». А мужики ей оттуда размеры диктуют, тоже орут. Майя Михайловна попу выставила, мимо рефрижераторы едут, какие-то грузы привезли, у них дверцы качаются, думаю, ну сейчас по Майе Михайловне заедут. А я стою над ней зонтик держу, – сквозь смех и слезы рассказывал молодой человек лет двадцати пяти.

– Виталик, а что же не ты кверху попой-то сидел у тепловой камеры?

– Антон Григорьевич, я не мог позволить, чтобы надо мной уважаемая женщина зонтик держала! – Виталик не успокаивался, – я со стороны эту картину представил, ну караул, чуть не умер со смеху.

Антон выждал время, пока образуется достаточная пауза в импровизированном бенефисе.

– Вот, товарищи, хочу познакомить с вами нашего нового архитектора, Марию Кирилловну.

– Да, теперь у нас не только Майя Михайловна будет, но и Марья Кирилловна, – не хотел успокоиться Виталик.

Марша отметила про себя, что Антон представил ее по имени отчеству. Тот невозмутимо продолжал, обращаясь уже к ней:

– Садитесь пока вот сюда. Саша поправится – перенесет свои вещи в мой бывший кабинет, до того, я думаю, они вам не помешают. Да, скоро, наверное, придется делать перестановку. Закупили компьютеры всем, – Антон многозначительно посмотрел на Майю Михайловну, та подняла руки к вискам, – теперь наши фавориты должны будут меньше воображать, а лучше вкалывать, – он перевел взгляд на Виталика, который театрально прижал руки к груди, имитируя сердечную боль.

– Антон Григорьевич! А какие компы?

– Пентиумы. Оперативная память 256 гигов, а тебе 500…

– Ура!!! – заорал Виталик, – таких процессоров еще ни у кого в городе нет. Ура!

– Это спецзаказ. Ну как, Марша, не передумали устраиваться на работу в наш сумасшедший дом? Ладно, знакомьтесь, меня там Бархин ждет.

Антон поспешил выйти из комнаты. Заходя в свой кабинет, он с улыбкой сказал поджидающему его Бархину:

– Детский сад – смех, вопли, как тут работать! Немного отходить народ стал. Может, все и наладится.

– Ты что это в служебное время с красотками разгуливаешь, в отсутствии Александры?

– Здрасьте! Сам мне прислал протеже, впереди у меня головная боль, как она будет справляться. Мало того, что я за Савицкого работаю, за Сашу, теперь за Маршу.

– Вот так, значит, это она и есть? Да! Видишь, а ты говоришь, что толку от меня нет, какие кадры подгоняю. Ну, хорошая кандидатура?

– Она нашего возраста. У нее три диплома, два высших образования, два специальных, еще она продюсер, при этом ни одного дня профессиональной практики.

– И кем ты ее взял?

– Кем, кем – архитектором, – Антон опять разволновался.

– Ничего себе. Что теперь будет?

– Не знаю, вот пришла и околдовала, – Антон рассмеялся, – не мог отказать, уставилась на меня, молча, с мольбой в глазах. Думаю, надо брать. Да еще твоя магическая рекомендация…

– Ладно, отвечать вместе будем.

– Перед кем ты-то отвечать будешь?

– Я? Перед ее родителями! Вот какие молодцы вроде тебя тут вьются. Да, кстати, ты, чтобы ни-ни. Я тебе за Сашу горло перепилю.

– Нашелся защитник! Это я тебе скорее перепилю! Опекун, тоже мне!

– Вот, как раз зашел спросить про Сашу.

– А что сюда, почему не домой?

– Да побоялся. Я в подобных ситуациях не был, что говорить, как с человеком себя вести? Мне кажется, это просто непереносимо.

– Да, предельно тяжело, я думаю, что Саша воспринимает все гораздо острее меня, и мне, поверь, очень тоскливо, особенно в контексте последних событий на работе.

Бархин виновато молчал, потом вдруг сменил тему:

– Я макароны купил, зашел в гастрик, думаю, ну что-то же в нем может продаваться! Одни макароны, правда, выбор есть! Вот, взял «перышки». Хотел бы тебя в гости забрать, дисками похвастаться. Новые привезли!

– Да ты что? Не говори пока какие, лучше поставишь, а я отгадать попробую!

– Так ты когда ко мне сможешь?

– Сегодня, наверное, могу, к Саше Маринки придут, мешать не хочу, думаю, они без меня ей лучше терапию устроят. Я собирался вечером на работе задержаться специально. Да вот Марша твоя, да ты собственной персоной сбили меня с курса.

– Тогда пошли макароны варить, я на машине служебной, мотался по делам, не захотелось обратно в трест ехать, ставить. Зато утром на работу с ветерком!

ГЛАВА 5. БАРХИН И МАРША

Бархин вызвал Маршу в коридор, к окошечку. Он ездил к своим родителям, и те передали гостинец «маленькой девочке». Оказалось, что их матери дружили в молодости, отношения были буквально родственными. Сейчас общение сократилось до писем, звонков и редких встреч.

– А как вашу маму зовут?

– Полина. Полина Викторовна.

– Все, теперь я поняла, это же тетя Поля! Она мне половички ткала для комнаты в Питере.

– Точно, вдобавок, мама тебе ведь опять дорожки, половички, как ты говоришь, передала, самые лучшие выбрала, в красных тонах. Они сейчас в машине. Могу прямо к дому привезти. Пакет довольно объемный. Если не будешь меня на кофе приглашать, пойму, я без претензий.

– Ну почему же, получается, вы друг детства. Брат почти.

– Вот-вот, а ты мне все выкаешь. Давай уж сразу учись разговаривать по-человечески.

Марша заулыбалась.

– А я вас, то есть тебя, как-то не помню.

– И я был не в курсе, но мама мне фотки показала, ты здорово изменилась, выросла, похорошела, ни за что бы не узнал.

– А ты – тот пузан с сачком, рядом с тетей Полей на фотографии?

– Ага, это я, мы в деревне летом жили. Бабушка меня плюшками откармливала.

Стукнула входная дверь, сквозняком распахнулись створки тамбура. В освещенном солнцем прямоугольнике проема появился силуэт худенькой женщины с девочкой за руку. Поток воздуха разметал волосы и образовал легкий золотистый ореол. Тончайшая материя одежды взволнованно закрутилась вокруг ее фигуры.

– Кто это? – с восторгом и недоумением спросила Марша.

– Это Саша! – Бархин ответил дрогнувшим голосом, и Марша успела поймать его взгляд, полный тихой нежности и просветленной грусти.

Фигуры материализовались, проходя по коридору. Девочка побежала навстречу Бархину, но, заметив Маршу, неожиданно остановилась, оглянулась на мать:

– Мама, посмотри, я такой красоты в жизни не видела!

Все засмеялись. Девочка обратилась к Бархину:

– Женя, когда придешь?

– Ох, как ты точно маму копируешь, Лили! – он опять не удержался от смеха.

Саша была одета в легкий серый, с редкими маленькими веточками, костюм с длинной юбкой и короткой блузкой, на ногах кожаные босоножки-сандалии на низком ходу. Волосы светлые, пепельные, средней длины. «Какая она удивительно гармоничная!» – подумала Марша.

– Жень, когда придешь? – повторила мама девочки, вслед за дочкой.

– Всегда ваш. Обязательно появлюсь. А ты что, уже работать пришла?

– Да нет, Антон попросил чертежи подписать и вещи свои в кабинет перенести. У нас ведь новые сотрудники, – она улыбнулась Марше, – давайте знакомиться, Саша.

Марша в ответ назвала себя. Бархин улыбался, не пытаясь скрыть радость, продолжал расспросы:

– Начальница! Не будешь скучать по коллективу, в отдельном кабинете?

– Я не знаю, как работа пойдет, иногда изолироваться даже спокойнее. А что скучать, выйду из кабинета – и уже в коллективе. Ведь вход в него из рабочей комнаты. Это, по-моему, кладовая была когда-то, судя по тому, что окошко маленькое. Но вообще, как посмотреть, можно представить себя и узником в заточении.

Саша улыбнулась, взяла девочку за руку, они вошли в комнату с надписью «АРХИТЕКТОРЫ», и в это же мгновение оттуда донесся радостный вопль Виталика.

– Какая она необыкновенная, и девочка хорошая, как ты сказал, ее зовут?

– Лейла, Антоша придумал!

– Антон? Антон Григорьевич?

– Ну конечно, Григорьевич! Это же его супруга, Саша, и дочка их. Ну, ты неделю здесь торчишь, а ничего не разведала, не любопытная что ли?

– Да не знаю, я просто все время работала. Старалась сосредоточиться и не отвлекалась.

– Неужто гнетет Антон Григорьевич?

– Ну что ты, нет, конечно. Он такой оказался тонкий психолог, дает мне пока легкие задания. Узлы, к примеру, шаблоны поясков, карнизов. Антон Григорьевич сказал, что у них просто не было времени этим заниматься, а сейчас шаблоны срочно нужны для гипсовиков. Эта работа чертежная, требует аккуратности, чтобы все сопряжения идеально совпадали, как раз для меня, – Марша засмеялась, – но скоро ручному труду придет конец. Антон Григорьевич грозится всех на Архикад подсадить.

– Для меня ручной труд давно кончился, я теперь на стройке с работягами. Новый лексикон разучиваю. Антоша иногда не улавливает, что я имею в виду. Ладно, побегу. Вечером, значит, жди, кипяти кофеек, пряник за мной.

Бархин исчез. Марша открыла дверь рабочей комнаты. Девочка сидела за ее столом. Увидев Маршу, она слезла со стула и, неотрывно смотря ей в глаза, шагнула к Виталику. Марша ничего не успела сказать, из двери в углу комнаты вышла Саша.

– Мария, я вам место освободила. Инструментами пользуйтесь. Да, вот тут приспособление для хранения чертежей в трубочках лежа, – Саша показала на качели из двух тесемок, подвешенные к кульману, – а это, – она подвинула коробку на полу, – приспособление для хранения чертежей в трубочках стоя. До свидания. Меня еще неделю не будет точно, а там, может, уже выпишут.

Марша села за свой стол. На нем лежал открытый блокнот. Страница была исписана непрерывным посланием, содержащим одну только букву «е». Она машинально перевернула ее, потом другую, третью. Все свободные листы были разрисованы диковинными животными, птицами, непонятными ей существами. Они жили на бумаге, воевали, грустили, спасали и оплакивали друзей. Незаметно сзади подошел Виталик. Заглянул через плечо:

– Да, талантливая девочка, что тут еще скажешь! Тебе повезло, вон какие автографы получила. Храни, потом выставишь на аукцион «Сотбис», она прославится, помяни мое слово.

Марша бережно убрала блокнот в сумочку. «Когда малышка успела столько нарисовать, я ведь разговаривала с Бархиным после их ухода ну всего минут пять?!».

Рабочий день уже закончился, она решила не задерживаться, а пойти домой подготовиться к встрече гостя. Марша жила недалеко от Дома литераторов, где базировалась проектная группа, надо всего лишь переулками пройти две улицы и свернуть налево в заброшенный райский уголок. Кофе у нее был. По пути она заглянула в коммерческий гастроном и купила сыр «Маасдам», с громадными дырками, масло и черный хлеб. Потом подумала и взяла городскую булочку. Вдруг это только ее прихоть, есть масло и сыр с черным хлебом. На всякий случай еще прихватила шоколадку.

Бархин явился почти вовремя, немного припоздал, сказал, мол, нашел не сразу. Долго не мог представить, как в городе сохранилось такое чудное место. Поразился, когда увидел дом и никак не соглашался верить, что Марша сняла его через фирму на вокзале. Все искал какой-то подвох и тайные связи.

Пить кофе сели на кухне, около газонагревателя. Бархин достал «пряник», это был презент от родителей – круглый пирог с капустой. К презенту прилагалась железная коробка с любимым цейлонским чаем, интересно, они знали или так совпало?

– Был объявлен всесоюзный конкурс на проект музыкального театра в нашем городе. По сути, даже не театра, а концертного зала, где могут выступать артисты всех музыкальных направлений, включая рок-группы. Проектов было представлено довольно много. У нас в стране такие конкурсы редко проводят. Антон прямо загорелся, он прекрасно в музыке разбирается. Не в классической, естественно, – Бархин заговорщически улыбнулся, – я раньше даже думал, что его кроме музыки ничего в жизни не волнует. Но, оказалось, волнует… Да и архитектор он очень хороший. Талант, такое не со всеми бывает. Его проект занял третье место. Тоже, надо сказать, неплохо. Первое и второе поделили москвичи. Мы тут всем «Гражданпроектом» неделю отмечали.

Бархин не собирался так уж подробно об этом рассказывать, но увлекся, вошел в раж, обнаружил благодарного, заинтересованного слушателя и не мог остановиться:

– Потом случилось неожиданное. Антошин вариант был принят для реализации. Наверное, поняли, что с местными проектировщиками удобнее работать. Кроме того, он учел всякое важное – особенности города, рельеф, основные транспортные потоки, окружение. Проект, правда, был хороший. А какой макет! Виталик делал. Его Антон из нашего с ним родного города специально привез, почти студентом еще, у него руки золотые. Виталик, вообще говоря, по сути, не архитектор, а, скорее, художник-декоратор. Красиво подачи делает. Скрупулёзно. А архитектурой заниматься ему не интересно.

Бархин глотнул остывший кофе и продолжил рассказ:

– Отвозили проект в Москву, потом переживали, как оценят. Золотое время! Ну, а затем процесс этот поручили Савицкому курировать. У Антона все-таки опыта в реальной стройке крупного объекта не было, да и вообще на тот момент он работал руководителем группы, а над ним значились главный архитектор отдела и главный архитектор института. Антон участвовал в конкурсе практически единолично. Когда победил, многие из вышестоящих захотели, так сказать, приобщиться. Хотя проект в глаза не видели. Но тут уж никуда не денешься. Это институт, а не частная лавочка. Потом создали бригаду, такой филиал «Гражданпроекта», по-моему, хорошо все сработались. Здание это уже полтора года проектируется, и год, как первые сваи вбили. Чертежи выхватывают для стройки горяченькими.

– Вот куда я, значит, попала. Повезло.

– Работать трудно?

– Нормально.

Марша не сказала, как она все свободное время штудировала СНиПы, практически пытаясь заучить содержание наизусть. Особенно пожарный и пособия по проектированию «Культурно-зрелищных зданий». Ночью разбуди, она скажет ширину проходов и путей эвакуации, количество человек для расчета посадочных мест в санузлах, какая отделка допустима в мокрых помещениях. Так ей было спокойнее ощущать себя среди коллег.

Бархин гостил пару часов, рассматривал дом, охал. Восхитился газонагревательной печкой. Сказал, что ничего подобного не видел. С удовольствием мучил кота. Ввернул лампочку в коридоре – там очень высокие потолки. По забору – особенному шедевру из деревянных и кованых элементов, которые чудесным образом вставлялись в прорези деревянных, было дано обещание прийти с товарищем и выровнять. Так он внес вклад в сохранение памятника и удалился.

Марша смотрела на все глазами Бархина и повторно, вместе с ним, пережила радостное удивление и гордость, что сама выбрала этот дом и здесь живет. Она взяла еще треугольник пирога. «Вот, оставил, сам бы поужинать мог, а я теперь обречена толстеть. Разве от такой вкусноты откажешься?».

Марша достала серию с узлами примыкания кровли и села разбираться. Если подумать, ей и правда, невероятно повезло с первым объектом. Основные идеи уже были воплощены на бумаге, оставались детали, узлы, подсчеты. Она брала домой «синьки» и внимательно изучала чертежи. На работе спрашивать стеснялась. Не хотела, чтобы ее считали неопытным, блатным сотрудником. Навыки техникума позволяли ей свободно чувствовать себя в черчении и подаче. У нее получалась легкая аккуратная отмывка, она умела мастерски работать с темперой. Своей графикой Марша могла гордиться. Карандашные ли или обведенные тушью, линии были идеально правильные, с аккуратными сопряжениями. Марша одинаково умело пользовалась циркулем, рапидографом, рейсфедером и пером. В техникуме особое внимание уделялось отработке графических навыков, рисованию, лепке. Она хорошо клеила макеты, но здесь пока ей не удалось проявить себя. Просто никто об этом не знал. Макетом занимался Виталик. Виталик рабочие чертежи не делал, он сидел в бесконечном рендере. Все хотели иметь картинки будущего театра – пресса, администрация города, проектный институт. Он овладел 3Ds MAX, даже создавал небольшие простенькие ролики, но комплекс целиком моделировать не удавалось. Не хватало мощности процессора.

Каждый день с утра Антон заходил в комнату к архитекторам и сразу общался с Маршей, смотрел, как у нее получается, подбадривал, даже частенько хвалил. Сегодня она решила, что, скорее всего, сложился некий стереотип поведения, ведь это рабочее место раньше принадлежало его жене.