Осколок амфоры

Его дочь Татьяна уже стала взрослой девушкой. Когда Георгиус уезжал, ей было всего тринадцать лет. Молодой человек смутно ощущал, что она была увлечена им. В те годы ему нравилось кокетничать с юными девушками – ему льстило их внимание. У Татьяны были большие зеленые глаза и рыжеватые волосы, как у ее покойной матери. Она сразу бросила на молодого человека взгляд, от которого ему стало немного не по себе. Но он не подал виду. Георгиус понял, что придется делать хорошую мину и выдавать себя за любящего племянника.

– Ну, наконец-то! – радостно воскликнула его сестра Элени, увидев старшего брата. – Что-то ты долго гулял, братик, мы все тебя уже заждались! Смотри, уже похлебка остывает! – она указала кивком головы на горшок, стоящий посреди большого деревянного стола, откуда исходил ароматный запах гороховой похлебки с пряностями.

– Извините, я не думал, что вы так быстро соберетесь, – смущенно пробормотал молодой человек, походя к столу и усаживаясь напротив отца, который по случаю возвращения сына даже оставил свою службу. – Я очень соскучился по нашему прекрасному городу! К тому же, я встретил одного старого друга.

По всему было видно, что городской советник был очень рад возвращению своего младшего сына и гордился им. Его старший сын, морской торговец, давно уже перебрался жить на остров Родос, где находилась другая крупная колония эллинов. Поэтому Теодорус возлагал большие надежды на Георгиуса, надеясь, что молодой человек станет его помощником и продолжит его дело. Он тут же налил ему вина из большого кувшина.

– Давайте же выпьем за возвращение моего любимого сына! – воскликнул он, вставая и поднимая свой кубок. Все встали и последовали его примеру. Элени ласково улыбнулась и подмигнула своему брату – между ними всегда были очень теплые отношения. Все выпили, сели на свои места и приступили к обеду.

На столе, кроме гороховой похлебки, было много и других кушаний. Служанки напекли душистых ячменных лепешек. Стояли блюда со свежей запеченной рыбой, мясо кролика, огурцы и редис, а также свежий сыр. Служанка разлила всем похлебки и тихо удалилась.

Георгиус понял, что проголодался. За годы жизни в Эфесе он отвык от таких обильных столов. Он тяжело вздохнул, снова вспомнив, что его дорогой матери больше нет с ними. Анни очень любила устраивать семейные праздники и всегда готовила сама – она была прекрасной поварихой. Молодой человек жадно уплетал похлебку, между тем как отец со снисходительной улыбкой смотрел на него.

– Вижу, что ты давно так вкусно не ел! – воскликнул он. – Наверное, там, в Эфесе, не умеют готовить так хорошо, как у нас!

– Это правда, – ответил Георгиус, макая лепешку в миску с оливковым маслом. – Ну, зато теперь отъемся!

Все дружно засмеялись. Молодой человек снова почувствовал на себе взгляд своей двоюродной сестры. Она так и сверлила его своими огромными зеленым и глазами, и ему показалось, как будто что-то липкое обволокло его. Он поерзал на скамье, словно старался сбросить это с себя.

Все стали расспрашивать молодого человека о его жизни в Эфесе, об этом городе, и Георгиус с удовольствием принялся рассказывать. Он был очень хорошим рассказчиком. С детства ему нравилось и самому сочинять разные истории, и он с удовольствием рассказывал их своим сестрам, другим родственникам и друзьям. Он вспомнил о вечерах, которые они проводили во дворе их дома, когда все собравшиеся с горящими глазами слушали его увлекательные повествования. Иногда он брал свою кифару и что-то наигрывал, но тогда у него еще не было мастерства. Однако за годы пребывания в Эфесе он почти в совершенстве овладел этим инструментом. Один из его учителей был сказителем-песенником, который с удовольствием обучил юношу своему искусству, а также замечательным балладам, воспевающим славные подвиги предков – древних эллинов. Постепенно молодой человек и сам начал сочинять песни. Георгиус вновь подумал о том, что ему предстоит подумать о том, чем он теперь будет заниматься. Вряд ли отец согласится с его желанием стать музыкантом и путешествовать по дальним странам.

Он сообщил о том, что вечером на главной площади города состоится представление местных артистов и о своем желании пойти туда. Об этом все родственники уже знали и собирались отправиться все вместе. В семье очень любили местный театр, особенно покойная Анни, мать Георгиуса, и Теодорус старался не пропускать ни одного представления в память о любимой супруге.

Молодой человек очень обрадовался, узнав, что все его родственники тоже собираются пойти на площадь посмотреть новое представление. К тому же он предвкушал встречу с Константиносом. Ему хотелось поговорить со старым другом о стольких вещах! Георгиус ощущал в душе какой-то необычный подъем, словно предвкушая, что во время этого вечернего представления должно произойти что-то очень важное.

Между тем собравшиеся за столом слегка захмелели, в том числе и сам советник. Завязалась оживленная беседа о разных делах. Георгиус, повинуясь внезапному порыву, сбегал за своей кифарой.

– Ну, давай, спой нам что-нибудь, – ласково сказал ему отец. Элени тоже посмотрела на брата с ободряющей улыбкой. Ее дети и дети другой сестры, племянники Георгиуса, которые давно уже закончили свою трапезу и играли тут же в зале, сразу подбежали к нему и столпились вокруг, глядя на своего дядю любопытными горящими глазами.

Молодой человек поначалу слегка смутился. Он проверил свой инструмент и запел одну из песен, которую узнал от своего учителя в Эфесе. За столом сразу воцарилась тишина. Все перестали разговаривать и устремили взгляды на музыканта.

Георгиус пел с воодушевлением. Он заметил, что отец смотрит на него с несказанным удивлением. Видимо, советник не ожидал, что у его сына такой талант – прежде он никогда не относился серьезно к его упражнениям. Многие молодые люди в городе время от времени бренчали на кифаре, но потом взрослели и оставляли это занятие. Однако Георгиус оказался не из их числа, и было очевидно, что сын Теодоруса потратил немало времени и сил на овладение искусством игры на кифаре и пению.

Молодой человек кончил петь и склонил голову. Все оживленно захлопали. Особенно радовались дети. Они даже запрыгали от восторга.

– Дядя Георгиус, пожалуйста, спой нам еще что-нибудь! – попросил Василис, старший сын Элени, теребя его за руку. Георгиус кивнул, снова взял кифару и запел новую песню.

Все присутствующие были очень приятно удивлены и казались довольными.

– Никогда не думал, что ты так прекрасно поешь, брат! – воскликнула Элени, с восхищением глядя на него.

– Стараюсь, – скромно ответил молодой человек. – Я научился этому в Эфесе. И я очень рад, что вам понравилось.

Он снова ощутил на себе взгляд Татьяны, которая просто пожирала его глазами, и ему опять стало не по себе.

– Ну что, нам пора идти на городскую площадь! – сказал советник, вставая со своего места. – Там нас ждет не менее прекрасное представление!

Все оживленно встали со своих мест. Дети радостно загалдели и запрыгали. Присутствующие вышли из дома и все вместе отправились на городскую площадь, оставив стол с грязной посудой, который служанкам предстояло убрать за время их отсутствия.

Пока они шли, Татьяна потихоньку подкралась к Георгиусу.

– Как ты хорошо пел, Георгиу-му! – произнесла девушка вкрадчивым голосом, вперив в него свои зеленые глаза.

– Я рад, что тебе понравилось, – ответил молодой человек. – А ты очень похорошела, кузина! Когда я уезжал, ты была еще ребенком! Впрочем, все мы изменились за это время!

Татьяна, казалось, была на седьмом небе от того, что кузен удостоил ее вниманием. Но Георгиус явно не намерен был продолжать разговор. Ему просто нужно было соблюсти определенные приличия. К счастью, в это время советник подозвал его к себе, и молодой человек с облегчением вздохнул, извиняющее кивнул головой и отошел от своей собеседницы, приблизившись к отцу.

На площади уже собирался народ. Для почетных горожан были поставлены скамьи, и советник со своей семьей сразу отправился туда, чтобы занять свои места. Многие люди вежливо кивали ему головой. Все знали, что он был большим любителем театральных представлений.

В это время Георгиус заметил своего друга Константиноса. Он стоял в стороне, под шелковичным деревом. Молодой человек пришел один, без семьи.

– Отец, – обратился Георгиус к советнику, – ты не возражаешь, если я вас покину? Там Констатинос, мой друг, я хочу поболтать с ним о разных делах!

– Иди, иди, – с усмешкой ответил Теодорус. – Ты уже достаточно побыл с нами, теперь пообщайся с другом! Я не возражаю!

Молодой человек кивнул, сделал знак рукой своим сестрам и подошел к Константиносу, который стоял наверху, в то время как все члены семьи советника спустились в первые ряды и заняли приготовленные для них места на скамьях.

– Ну вот, я и здесь, Константину-му! – воскликнул молодой человек. Константинос очень обрадовался, увидев его. Друзья снова крепко обнялись.

– А где все твои? – спросил его Георгиус. – Почему ты один?

– Мои родители не очень любят такие представления, – со вздохом ответил мужчина.

В это время он повернул голову, улыбнулся и приветственно помахал рукой кому-то из зрителей. Георгиус проследил за его взглядом и увидел, что его друг приветствовал одну даму, которая подошла и расположилась неподалеку от них. Рядом с ней находилась молодая девушка, видимо, ее дочь.

Георгиус стал рассматривать девушку и ее мать, и неожиданно что-то встрепенулось внутри него. Девушка была очень хороша собой. У нее было широкое доброе лицо, длинные густые волосы и изящная фигура. Формы ее тела угадывались под легкой голубоватой туникой.

Молодой человек не мог оторвать взгляда от прекрасной незнакомки. У него появилось ощущение, что он уже знает ее или где-то видел раньше. Неожиданно буря каких-то неведомых ранее чувств и ощущений всколыхнулась в нем. Георгиус часто увлекался девушками и уже не раз влюблялся, однако все это быстро проходило, почти не оставляя следов в его душе. Но сейчас он ощущал что-то новое, словно какой-то доселе неведомый мир открылся ему.

– Константинос, кто эти люди? – спросил он у своего друга, не отрывая взгляда от девушки и ее матери. В это время девушка, казалось, почувствовала его взгляд и повернула голову в их сторону. Константинос снова кивнул ей. Она улыбнулась и кивнула в ответ, и Георгиус почему-то понял, что эта улыбка на самом деле предназначалась ему.

Константинос повернулся к своему другу.

– Это кирия* Ирени и ее дочь Алики, – ответил он. – Они совсем недавно перебрались сюда из Ликии. Здесь у них живет двоюродная сестра. Они прекрасные художницы и помогают мне расписывать стены домов и храмов. А девушка еще прекрасно поет и танцует. Что, я вижу, ты уже глаз на нее положил? – с улыбкой произнес он.

– Ты познакомишь меня с ними? – воодушевился Георгиус.

– Почему бы и нет? – с улыбкой произнес Константинос. – Любой будет рад познакомиться с сыном советника, недавно вернувшегося из Эфеса!

– У нее нет жениха? – продолжал Георгиус, снова кивнув головой в сторону женщин.

– Многие к ней уже сватались, и я поначалу тоже был ею увлечен. Но это не тот тип женщин, который мне нравится, хотя Алики очень хороша собой. Ты же знаешь, мне нравятся блондинки, – задумчиво продолжал Константинус. – Но она и ее мать – женщины строгих правил. Алики не приняла ни одного предложения. Кто знает, может быть, она ждала именно тебя? – он с многозначительной улыбкой посмотрел на своего друга.

В это время на сцене появились артисты, и началось представление. Зрители из последних рядов сердито зашикали на двух друзей, чтобы они замолчали и не мешали им смотреть спектакль.

Актеры играли очень хорошо. Несмотря на то, что во время своего пребывания в Эфесе Георгиус видел немало подобных спектаклей, он с удовольствием следил за действием, разворачивавшимся на сцене – одной из печальных историй любви, когда героиня после всех событий оставалась одна, а ее возлюбленный вынужден был покинуть ее и навсегда отправиться в дальние края. Однако время от времени он бросал взгляд на прекрасную незнакомку и ее мать, и как, ему показалось, девушка тоже иногда поворачивала голову в его сторону, слегка улыбаясь.

Наконец, спектакль закончился. Зрители были очень воодушевлены, некоторые даже плакали. Они встали и бурными овациями провожали своих любимых артистов.