Исчезновение Летучей рыбы

– Нет, этого делать нельзя, – возразила девушка.

– А что ты предлагаешь? – спросил Лопатин.

– Идите, выручайте ребят. Я тут подожду. А на обратном пути вы меня захватите, – спокойно ответила Варя.

– Да как же я тебя, малолетку, брошу одну на неизвестной планете? Ты думаешь, что говоришь?! – возмутился Лопатин.

– Я не малолетка, а механик межпланетных кораблей и врач, к тому же, – в голосе девушки послышались непривычные металлические нотки.

– Потом будешь гонор показывать. Сейчас не до этого. Залезай, – устало перебил ее Иван.

– Никуда я залезать не буду. Сказано, идите дальше без меня, значит, идите, – твердо сказала Варя, – я специально подготовленный спасатель межпланетного уровня. Я прекрасно могу обойтись без вашей заботы. Вы только теряете время.

– Вот это характер, – изумленно протянул Лопатин, – а я думал, что ты тихая и уступчивая.

– Вот и зря думали. Если я что-то решу, хоть убейте, не передумаю. Идите, сами же говорили, что надо торопиться.

– Ладно. Оставайся. Ракетницу не забыла? Если что, пали красной ракетой.

– Хорошо, Иван Александрович.

– Можешь меня без отчества звать. Не такой уж я старый. Жди. Через пару-тройку часов приду за тобой.

Иван надел сумку с баллонами, как рюкзак, на спину, поставил медблок на платформу, включил тягу и аккуратно повлек платформу между сияющих игл Занозы туда, откуда был зафиксирован сигнал. Теперь уж было не до экономии энергии.

Варя осталась одна посреди каменистой пустыни. Это было крайне неприятно, поскольку Лопатин не доверял колючей планете. Кто знает, какие опасности могли поджидать на ней беспомощную девушку? Он уже достаточно времени провел в дальнем космосе, чтобы жизнь не представлялась ему лишь травой, цветами, животными, состоящими из белков и дышащими кислородом. Кто знает, может, существуют совсем другие формы жизни в виде электронных вихрей или сгустков энергии далеких звезд, или энергии мысли неведомых существ, продолжающих жить в космическом пространстве, оторвавшись от породивших их хозяев, и облюбовавших эту планету, чтобы устроить здесь свою базу. Что бы там ни было, разбираться в этом должны ученые. Лопатин же смотрел на все с чисто практической точки зрения. Хрупкая маленькая девчушка осталась одна среди твердых устремленных в небо камней, за которыми ее даже не видно.

Лопатин шел быстро, насколько позволяли обстоятельства. Ему приходилось все время сверяться с картой и уточнять направление у Селиверстова. К счастью, источник сигнала удалось запеленговать. На карте яркой искоркой светилась та точка, к которой он стремился. А потом, найдя ребят, надо будет тем же путем вернуться назад и забрать на бот Варю. Лопатин вглядывался в близкий горизонт, надеясь и боясь увидеть обломки «Летучей рыбы», но впереди вставали лишь все новые каменные столбы.

Лопатин не мог сказать, в какой момент Варя начала смотреть на него снизу вверх испуганными, круглыми, как у котенка, глазами. Неприязнь первых часов вдруг сменилась таким детским восторгом, что Лопатин просто не мог обидеть это беззащитное, нежное и слабое существо. Она обращалась к нему по имени-отчеству, и с непривычки Лопатин каждый раз вздрагивал.

Иван шел и думал, что бы он чувствовал на месте Варвары. С вывихнутой коленкой она не то, что идти, и встать-то толком не могла. Кислорода у нее осталось на пять часов. Конечно, можно включить регенератор. Но это уже будет не дыхание, а мука. Помереть не помрешь, но каждая, если можно так сказать, кислородина на счету. Даже волноваться нельзя, чтобы не повышать расход. И какого хрена там сидит сейчас эта пигалица, а Селиверстов отдыхает в мягком кресле, в полной безопасности?! Хватило же совести отправить девчонку! Да и он сам хорош, поддался на уговоры. Ах, мечтает она!

В таком не самом лучшем расположении духа шел Лопатин, однако, очень осторожно. Он понимал, что теперь спасение ребят зависит от него одного. По предварительным прикидкам, до источника сигнала идти оставалось около часа, это если планета не выкинет какой-нибудь фокус, путь ему не преградит гора или расщелина, не поднимется пыльная буря, вызванная неконтролируемым всплеском «солнечного» ветра.

Селиверстов, то ли мучимый совестью, то ли в опасениях за собственную безопасность, вызывал его каждые десять минут. В конце концов Иван отключился от связи с ботом и слушал Варю, вызывая Селиверстова лишь для корректировки направления. Девочка дышала тяжело. Видимо, чтобы сэкономить кислород, включила регенератор. Может, оно и правильно. Лучше дышать несколько раз понемножку, чем сидеть потом с пустым баллоном.

Осколки камней хрустели под ногами. Странное ощущение, когда звук не воспринимается ушами, но тело ощущает колебания почвы. Наверное, так слушают змеи. Странные мысли отвлекали Лопатина, он механически переставлял ноги, пробовал прочность грунта – переносил тяжесть тела – делал следующий шаг. Через час включил ненадолго Селиверстова. Уточнил координаты и отключился. Выслушивать его соображения и опасения уже не было сил. В глазах рябило от золотистых пылинок. Откуда же они берутся? Если бы сзади – понятно. Потревоженная шагами вековая пыль взлетала бы и долго висела в воздухе, удерживаемая одноименным зарядом. Но перед Лопатиным никто не шел.

Пылинок становилось все больше. Их кружение обретало довольно четкие очертания, будто кто-то помешивал ложечкой в стакане с чаем. Похоже, в эпицентре этого кружения и находился источник сигналов.

Иван подошел ближе. На одной из игл, невысокой, не больше метра, и обломанной сверху, был глаз. Он не лежал на камне, он был его частью. Большой немигающий глаз, вокруг которого клубилась золотистая пыль.

Лопатин решил, что у него галлюцинации. То, что он видел, не имело никакого отношения к «Летучей рыбе», не могло иметь отношения к людям вообще. Надо было отснять явление в разных волновых диапазонах и двигать обратно. Где-то там, позади, задыхалась Варя, на боте сидел Селиверстов, Качан ждал сообщения о судьбе товарищей. Но Лопатин не мог сдвинуться с места. Он ожидал чего угодно, только не этого. Обман зрения? Инопланетный маяк? Существо из другого мира? Или это глаз самой Занозы, посылающей сигналы в пространство, чтобы найти разумное существо для общения? Или просто приманка?

Подумать только, такое явление на планете, которая в любую секунду может погрузиться в черную дыру! И никто никогда даже не узнает, что это было.

Вдруг в голове возник сигнал с корабля. Дать, что ли, Петьке полюбоваться на его находку?

– Я на месте. Следов корабля не обнаружил.

– Извини, Ваня, не хотел беспокоить. Но тут, видишь ли, такое дело… Заноза немного меняет орбиту. Не могли бы вы поторопиться? Понимаешь, я три раза проверил, сутки уменьшились на две с половиной секунды.

Лопатин тряхнул головой. Открытия – открытиями, но он в первую очередь отвечает за людей. Произведя фиксацию, он повернулся и решительно зашагал обратно. Путь предстоял долгий.

***

Лопатин шел и шел. Баллоны и медблок оттягивали плечи, но бросить их он не решался. Он толкал перед собой гравитационную платформу, на которой лежала Варя. Девушка постанывала при каждом повороте, а повороты приходилось делать каждую минуту, потому что многие иглы были выше Лопатина на целую голову, а то и в два раза. И чтобы обогнуть их, приходилось все время лавировать, как при слаломе.

Видимо, распухшее Варино колено давало о себе знать при малейшем толчке. Варя лежала и тихонечко стонала, надеясь, что он ее не услышит. Лопатин шел и боялся, что не дойдет. И в то же время он понимал, что с такими мыслями идти нельзя. Нужно думать только о том, что будет потом. Тогда он начинал представлять себе, как сидит в «Космическом волке» и рассказывает Гаврилову дурацкую историю, как они спасали его на Занозе. Откуда взялся Гаврилов и где он сейчас, Лопатин не задумывался. Почему-то золотистое кружение над странным глазом вселило в него уверенность, что Гаврилова никогда здесь не было, что с ним все в порядке, он жив и даже здоров. И Лопатин представлял себе спокойную уютную обстановку, знакомый экран с проложенным курсом, представлял себе шумных ребят, которые расслабляются после полета. Это отвлекало его от монотонного ритма движения: шаг – проба грунта – шаг – проба грунта. Прежде чем перенести вес тела на другую ногу, надо было тщательно проверить, не поедут ли камни, не застрянет ли нога, потому что теперь от него зависела еще и Варя.

***

Все когда-нибудь заканчивается, кончился и этот страшно тяжелый, нудный, изматывающий поход с бесконечными Петькиными вызовами и вежливыми сообщениями о том, что до брюха черной дыры им остались считанные часы. С истерикой Селиверстова, которой хотел немедленно покинуть Занозу. С Вариными тихими стонами и тревогой за пропавших ребят.

Селиверстов ушел в свою каюту и после взлета не показывался. Петька тихо радовался, что Лопатин вернулся живой, но с разговорами не лез. Варя с вправленным вывихом спала в медотсеке, смотрела домашние сны. Спасти ребят не удалось, но хоть команда цела.

***

Андрей Никитич поставил на нагреватель стальную кастрюльку – подарок товарища по академии, налил в нее ровно два стакана воды и стал ждать белого ключа. Всем известно, что настоящий чай можно заварить только водой, дошедшей до самой первой стадии кипения, когда мельчайшие пузырьки воздуха дружно начинают подниматься со дна, а вода на несколько мгновений теряет свою прозрачность. Если бы дежурка располагалась на поверхности Луны, довести воду до нужной кондиции было бы проблематично. Но диспетчерская вращалась вокруг Луны, и на ней поддерживалась привычная землянам сила тяжести.

Вода начала понемногу пузыриться, Андрей Никитич изготовился снять кастрюльку с нагревателя, и тут прозвучал «лунный» сигнал. Увлеченный процессом, диспетчер отвлекся на какую-то долю секунды. Кнопку он не нажал.

***

Начало мая – время горячее. База на Луне работает на пределе возможностей, все пашут не за страх, а за совесть. Но больше всех достается ответственному дежурному.

Весна вступает в свои права, наступает старинный праздник – День труда. Перевозки грузовые и перевозки пассажирские растут в разы. Это только кажется, что все пользуются НТ. Как известно, НТ противопоказана беременным женщинам и младенцам до года. На дальние расстояния мамаши, конечно, не летают, но корабли все равно садятся и взлетают по расписанию. А это расписание, между прочим, еще надо составить. И воткнуть туда грузовики и транспортники, везущие особо ценные произведения искусства, исторические реликвии, редкие растения, которые могут не выдержать пространственно-временного скачка. Добавьте к этому научные материалы многочисленных постоянных и временных экспедиций, представляющие собой неизвестно что и поэтому неизвестно как реагирующие на НТ. Каждый год на основных магистралях в это время возникают пробки. Пробки влекут за собой неразбериху и ругань. А расхлебывать все это приходится Эдику Агаряну.

Эдик Агарян – человек спокойный, в определенных пределах. И очень ответственный. Если бы транспортник «Бирюза», доставивший с Альгамбры груз пелонитовой руды, не потребовал посадки, нарушая все мыслимые и немыслимые инструкции, Эдик вполне мог бы сохранять спокойствие. Эти бирюзяне ни в какую не хотели в карантин, мотивируя свой отказ тем, что Альгамбра лишена не только микроорганизмов, но и атмосферы. Ничего живого за двадцать лет исследований там так и не нашли, какой карантин? А у Эдика Инструкция 274/34-а, предписывающая не допускать посадки в жилой зоне кораблей, прибывших с необитаемых миров. Есть там жизнь или нет – это как посмотреть, а инструкция – вот она. Но все еще могло бы закончиться миром, если бы жена Ставридиса не вылетела встречать мужа из экспедиции. Сама на восьмом месяце, но все равно на месте не усидела. Лучше бы пироги пекла и встречала мужа дома, так нет, отправилась на Луну. Конечно, перегрузки на взлете вызвали начало схваток. Корабль полет не прервал, но экстренно запросил у базы на Луне бригаду акушеров-гинекологов. А база – это Агарян.

Пока Эдик вызывал с Геи бригаду акушеров, освобождал для них НТ, ругался с «Бирюзой», «Летучая рыба» с Феофионы спокойно прилунилась в дальнем секторе космодрома, и Агарян ничего не заметил.

***

Приходится возвращаться домой ни с чем. «Летучую рыбу» они не нашли. Хорошо, что сведений о гибели ребят нет. Они пропали, но, возможно, живы. Если они на корабле, там работает генератор воздуха. Им есть, чем дышать, и это главное. Теперь на их поиск отправят кого-то еще. Поиски будут продолжаться не один месяц, поэтому отчаиваться рано.

Иван вывел корабль на знакомую трассу и включил автопилот. Корабль тут же завис на холостом ходу, начиналась предлунная пробка.

Как все это надоело! Неужели ничего нельзя сделать, чтобы разгрузить трассу! Можно подумать, в Галактике мало места для прилуняющихся кораблей. Какой дурак придумал все прилетающие корабли направлять по одной и той же траектории! Хотя, космодрома всего два, и, значит, половина кораблей летят на Луну. Очереди все равно не минуешь.

Размышления Лопатина прервал сигнал гиперсвязи. На пульте мигал зеленый огонек. Кто-то с Геи или с Луны рвался с ним поговорить.

– Але, Лопатин на связи, – рассеяно произнес Иван.

– Ванька, паразит, привет, – отозвался радостный голос.

– Привет. Почему это я паразит? – удивился Лопатин.