О котах и людях: о ястребинке и розах

Точнее, попытался – Блейз на удивленье быстро присел и ткнул Финна кулаком в живот. Финн взвыл. Кто-то из его подручных ринулся вперед и напоролся на Джимми. Закипела драчка.

Керидвен вскочила на ноги, готовая вмешаться – но помощь не требовалась. Девица О’Рурк, опираясь о самоходную повозку, грызла травинку, отвернувшись, и вмешиваться не собиралась. Ну вот и ладно, подумала Керидвен и начала высматривать под ногами подорожник побольше. Против девчонки Блейз, конечно, не полез бы – а мальчики и сами разберутся.

Закончилось все очень быстро. Кто валялся на травке, кто, согнувшись, пытался продышаться. Блейз, целый, но оскорбленный в лучших чувствах, сопел носом, ни на кого не глядя. Джимми, заломав Финна в три погибели, радостно объяснял:

– А вот этот прием называется «нельсон»! А если кому интересно, приходите, мы вас научим!

Он выпустил Финна. Финн закряхтел и с трудом распрямился. Джимми хлопнул его по плечу:

– Парень, все понимаю, мне самому святошеньке хочется врезать каждый раз, как он начинает чушь нести. Но у нас борцовский клуб, а не богословский!

Керидвен принялась раздавать пострадавшим подорожник от синяков и царапин. Джимми все-таки ссадил себе костяшки о чью-то физиономию, и его пришлось перевязывать платком.

Девица О’Рурк отлепилась от своей таратайки и мрачно спросила:

– Ну, а с драконом-то чем закончилось?

Самобеглую повозку удалось завести только с третьего раза, и только после того, как Блейз что-то подкрутил в моторе.

Джимми до самого вечера зудел, что Блейзу нужно меньше читать про великомучеников.

Назавтра история ходила по округе уже в десяти вариантах: О’Рурки побили Блейза, Блейз побил О’Рурков, Джимми Коллинз знает волшебный прием, от которого все сами собой падают на землю, ведьма Керидвен заколдовала машину О’Рурков, и она сломалась, посреди поля явился святой Георгий лично и сразил всех, кто посмел в нем усомниться, и, наконец – что О’Рурки сражались с драконом и победили, потому что это же О’Рурки!

Клуб назвали «Святой Георгий и дракон». «Святой Георгий» – потому что Джимми сказал, что раз слухи уже пошли, ими надо пользоваться. А «дракон» – чтобы Блейзу, радевшему за фир болг, было не так обидно.

На открытие явились, прежде всего, Мак-Манусы с О’Доннелами – конечно, чтоб проверить, как используется сарай, О’Рурки во главе с Финном, и даже Канаван.

Керидвен запаслась свинцовыми примочками и мысленно приготовилась перевязывать ссадины, подвязывать шатающиеся зубы и, с шансами, гипсовать переломы, но оказалось еще веселее – половина явившихся хотели не столько махать кулаками, сколько спорить с Блейзом.

Джимми мгновенно развернулся по ветру и объявил, что кто подерется друг с другом и выиграет, тот сможет добраться до святошеньки – но поставил условием, чтоб или драться, или спорить – только одно зараз.

Блейз вздохнул, но возражать не стал. Керидвен только диву давалась.

После того, как Блейз три раза побил Падди О’Доннела, авторитет его возрос до самого потолка, и ему удалось целых три минуты проповедовать всеобщее спасение, пока Падди не взревел «Как все спасутся? Что, и Мак-Манусы, что ли, тоже?!» – и его пришлось оттаскивать.

Джимми учел произошедшее и завел бочку с водой, чтобы обливать из ведра самых буйных.

«Георгий и дракон» немедленно сделался чрезвычайно популярным местом.

Отец Джозеф воспринял происходящее как личное оскорбление, и принялся читать проповеди об «обители разврата». Джимми пришел в восторг. Блейз возмутился, что их всех не так поняли, и сочинил длинную лекцию о том, что такое разврат на самом деле – с упоминанием Давида, Соломеи, Соломона и разных других древних деятелей. Побить его не побили, но Блейз в таких красках расписал танец семи покрывал, что в следующий раз послушать народу набилось вдвое больше. Джимми почесал в затылке, и решил, что и правда, стоит переходить к танцулькам, и объявил, что в воскресенье будет большой бал. Вход свободный!

Холл к празднику украсили венками и гирляндами – и развалюха засияла, что твой дворец, Керидвен аж сама поразилась.

К вечеру начали собираться гости. Подкатила финнова таратайка и остановилась, выплюнув клуб жирного дыма. Наружу вылез Финн в полосатых брюках. С другой стороны из машины выбралась Ора О’Рурк – в новеньком розовом платье, хоть и по-прежнему с кобурой на поясе. За ними высыпались все остальные. Не начали бы палить, поморщился Джимми. Да ладно, успокоила его Керидвен. Это ж стрелки О’Рурковские, они всегда так. Рудник охраняют против нечисти, и пули у них серебряные. В людей они из своих пушек не стреляют, мол, это оскорбление оружию. Удача отвернется. Ну, будем надеяться, пробормотал Джимми, одновременно расплываясь в улыбке и подавая Оре руку кренделем.

– Финн О’Рурк! – раздался громкий голос. – Как ты можешь?!

Керидвен оглянулась и вздохнула. Отец Джозеф вышагивал по дороге, потрясая в воздухе посохом.

– В то время, когда твои собратья отдали жизнь, охраняя тебя и тебе подобных! Ты, забыв свой долг, не ведешь праведную жизнь, а погрязаешь в разгуле! Позор! Позор своего рода!

Финн втянул голову в плечи и шмыгнул внутрь. Отец Джозеф стукнул палкой по земле и обратил свой взор на Ору.

– А ты, Ора! Что ты делаешь, вместо того, чтобы вести себя пристойно, как положено юной девице?! Тешишь свое тщеславие, наряжаясь в непристойные наряды?! Разве такое тебе пристало?! Перед парнями подолом крутить?!

Обычно острая на язык Ора отчего-то покраснела и закусила губу. Так, подумала Керидвен и шагнула вперед.

– А что это вы, святой отец, из пушки-то по воробьям? – Керидвен подхватила подол – тот самый, у короткого столичного платья. – Что это вы про мое платье ничего не скажете?

Отец Джозеф начал багроветь.

– А я-то старалась, наряжалась! Думаю, а ну, явится отец Джозеф, а ну начнет плясать, как царь Давид перед ковчегом, чтоб мне лицом в грязь-то не ударить!

– Ведьма! Отца в могилу свела, и меня тоже хочешь?!

Керидвен одним шагом подлетела к преподобному и схватила его за воротник.

– А что же вы, смерти боитесь, отец Джозеф? – почти пропела она. – Разве ж вас не должны на небо вживую взять за праведность? Арфу выдать, чтоб с ангелами петь? Хотите, устрою?! Я могу! – Керидвен залилась смехом, и вдруг поняла, что ее оттаскивают.

– Керри, Керри, Керри, – зашептал голос ей на ухо. Она обернулась и увидела очень обеспокоенного Блейза. – Тише, тише, успокойся…

– Ага, давай полегче, – Джимми сунул ей в руки кружку. Керидвен отхлебнула и поморщилась – сидр оказался слишком кислый.

– Да чего я такого сказала-то… – буркнула она.

Блейз вздохнул. Джимми почесал в затылке.

– Пошли, что ли, танцевать? – спросил он.

Керидвен отхлебнула еще сидра и сунула кружку Блейзу.

– Пошли.

[3х04] РОЗЫ

Джимми был прав – если обниматься и прыгать под громкую музыку, то убить кого-нибудь хочется гораздо меньше. Потом Блейз перевернул пластинку, невидимый оркестр затянул что-то томное, и появилась возможность отдышаться. Упрыгавшийся Джимми был горячий, как печка. Керидвен потянула его на улицу.

Снаружи было прохладненько. Керидвен утерла пот со лба. Джимми ухмыльнулся и полез в карман за папиросами. Алый огонек высветил усмешку на лице.

– Ну что, легче стало?

– Ага… Черт, ногу стерла. – Керидвен стряхнула туфель и принялась разглядывать пятку. Джимми поддержал ее за локоть. Керидвен оперлась на него, обуваясь. Джимми отвернулся, выдыхая дым в сторону. В темноте блеснули зубы.

– Как умаешься – всегда легче. И убить никого не хочется.

– Это да… – пробормотала Керидвен.

Джимми засмеялся в темноте. Керидвен не столько видела, сколько ощущала его взгляд – тяжелый и теплый, как ватное одеяло.