О котах и людях: о ястребинке и розах

Пасмурное солнце наконец-то закатилось и село. С болота тянуло стылой водой и осокой. Керидвен поплотнее завернулась в шаль. От сидения на холодном камне у нее все затекло. Из-за низкой тучи выкатилась луна – толстая и круглая, блестящая, как крышка от кастрюли.

– Ну что, скоро начинать-то? – вопросил Джимми, кажется, все ногти уже себе сглодавший от нетерпения.

Блейз озабоченно прищурился на луну.

– Да… наверное… – он поддернул длинноватые рукава.

Все встали.

– Из глубины бездны взываю к тебе, Господи… – начал Блейз, сам в белом облачении похожий на привидение.

Где-то позади и слева щелкнул затвор – это Ора взяла пистолет на изготовку. Чавкнула земля – Финн переступил с ноги на ногу. Керидвен ощутила, как у нее кружится голова. Опять начиналось. Керидвен мысленно выругалась и вцепилась себе ногтями в запястье, чтоб ничего не испортить.

Плавный речитатив молитвы, золотистый и металлический, как проволока, завивался бобовым стеблем и расползался от Блейза в разные стороны, растекаясь бледным кругом света. Сумерки разделились, как сыворотка со сметаной – став бледнее и жиже вокруг священника, внутри круга, гуще и темнее за его пределами.

Дохнул болотный ветер; свечи, расставленные кольцом, моргнули и погасли. В темноте захлюпало – Финн потянулся за спичками.

– Да стой ты спокойно! – зашипела на него Керидвен, обернулась и застыла – на границе света и тени стоял незнакомый человек.

Этан, поняла Керидвен.

Этан как Этан, такой же, как все О’Рурки – пониже Финна, повыше Оры, только почему-то в щегольском кашемировом плаще, совсем не подходившем к обстановке. Явно же не в нем он когда-то по болоту шастал?

Никаких следов тины на светлом кашемире не было, хоть он и стоял по колено в болоте. Нарядное какое привидение, подумать только, озадачилась Керидвен.

Полупрозрачный Этан морщил лоб и шевелил губами, пытаясь что-то сказать. Керидвен попыталась прочитать по губам, но лицо рябило и двоилось, как воздух над костром.

Финн выронил спичечный коробок.

– Этан! – выдохнул он. – Этан!

Этан подался вперед. Финн замахал руками:

– Этан! Этан!

Ну, слава тебе господи, подумала Керидвен. Не мне одной мерещится.

– Этан! Этан!

Этан сделал шаг вперед. Финн тоже – и прошел его насквозь, слепо загребая руками болотную воду.

Дух обернулся, пытаясь задержать брата, и рассеялся, как дым над костром от порыва ветра. Керидвен вдруг поняла, что не видит Блейза и не слышит – ни Блейза, ни Оры, ни Джимми, ни звезд и луны в небе наверху. Будто кто-то опрокинул чернильницу.

Воздух тек вокруг, влажный и густой, тянулся прядями, как водоросли, и сквозь него ничего не было слышно – только плеск воды и лепетание Финна.

– Этан… Этан… – бормотал Финн, все глубже и глубже заходя в темную воду. – Я знаю, что так нечестно, Этан… Погоди… Погоди… Я все исправлю, Этан…

– Куда?! – Керидвен рванулась схватить его – и чуть не упала сама. Ладонь прошла насквозь. Керидвен замахала руками, пытаясь восстановить равновесие, и вдруг уткнулась спиной во что-то твердое и горячее.

Эльфин.

Керидвен судорожно вздохнула. Голова кружилась. На мгновение все смешалось перед глазами, будто встряхнули калейдоскоп – Блейз в круге света, подсвеченный изнутри, будто вырезанный из бумаги; тени вокруг него; Джимми и Ора; Этан; Финн; она сама… Эльфин.

Все они были в одном месте, в одном времени, одновременно – но невозможно было удержать во внимании всех разом. Керидвен зажмурилась.

Пришло чувство теплоты и тяжести, рук, замкнутых кольцом.

Это Эльфин возник за ее спиной, прижимая ее к груди.

– Ты пришел? – спросила она отчего-то шепотом.

– Нет, – раздался усмешливый шепот над самым ухом. – Это ты частью себя всегда здесь.

– А… а остальные?..

– Как пойдет, – хихикнул он.

Керидвен подняла глаза и увидела Финна, слепо водившего ладонями по воде, будто пытаясь что-то зачерпнуть.

– Этан… – бормотал Финн. – Это я должен был умереть, Этан… погоди, я все исправлю… погоди…

– Его там нет, – пробормотала Керидвен. – Финн! – заорала она в голос. – Его там нет!

Финн даже не обернулся.

– Он тебя не услышит, – сказал Эльфин. Керидвен ощутила его подбородок у себя на макушке.

– Он же утонет!

– Утопится, ты хочешь сказать. Ага.

Керидвен затошнило.

– Сделай что-нибудь!

Эльфин захихикал.

– Ну, если ты так просишь, дорогая…

Сердце у Керидвен стукнуло – Безымянный! – но, прежде, чем она успела что-то сказать, успела даже подумать, мимо скользнула тень, и длинная, красно-коричневая рука, будто выделенная из глины, толкнула Финна в спину.

Финн рухнул навзничь. Над головой у Керидвен поплыл беззвучный смех – не как звук, как ледяная, тошнотворная дрожь, пробирающая до самого нутра, от которой будто мясо отслаивалось с костей. Безымянный – нагая, бесформенная тень – сидел на кочке и смеялся, топя человека в трясине.

Финн слабо затрепыхался. Изо рта у него вырвался пузырь воздуха. Безымянный ослабил хватку. Финн, мокрый и дрожащий, вынырнул наружу, хватая воздух ртом. Безымянный наклонился к нему, скалясь во все зубы:

– Хочешь справедливости? Хочешь?!

Финн что-то булькнул, Безымянный вцепился ему в волосы и макнул в болото обратно.