Птица – голубица даже остановить не успела.
Тучи чёрные налетели, небо все закрыли, и стало темно, как самой безлунной ночью. В воздухе повисло что-то страшное. А тут и Чудища огромные со всех сторон на Ивана полезли. Страх необъяснимый сковал царевича.
Опять птица – голубица, что сидела за пазухой, ему подсказывает:
– Не бойся Иван – царевич, это колдун из тебя твои детские страхи достаёт и во сто крат их увеличивает. Чтобы избавиться от них, развяжи пояс, что нянюшка в путь – дорогу тебе повязала, выпусти свои детские страхи.
Так царевич и сделал. Распоясался Иван, и полезли из него страхи давнишние. Он – то давно уже и забыл про них, а они глубоко – глубоко в душе у него таились.
Как только завязал царевич пояс вновь, так и небо голубым стало и даже солнышко вышло, как будто и не было ничего.
Поблагодарил он птицу – голубицу за помощь и хотел уже её с подросшими птенцами отпустить, да только птица отказалась, у него за пазухой осталась.
– Ты меня и моих деток спас, в долгу мы у тебя неоплаченном. Дозволь и дальше с тобой быть и в трудную минуту помогать.
Иван с радостью принял предложение помощи, да чего уж и говорить – вместе – то веселее. И отправились они в обратный путь.
Добрались до терема, где братьев оставили, теперь нужно их вызволять.
Решил царевич откупиться от Морока подношениями богатыми. Принял тот их и говорит:
– Подарки твои меня порадовали, только, как я тебе братьев отдам? Кому я тогда голову морочить буду?
– А я к тебе своих врагов отправлять буду, вот им и будешь морочить голову, – ответил Иван.
И Морок, как ни странно, согласился. На том и порешили.
Едут братья домой, а старшим покоя не дают мысли о богатстве Ивана.
– Когда же ты, Иван, разбогател, откуда дары столь ценные у тебя берутся? – допытываются братья.
Иван возьми, да по простоте своей душевной и расскажи им про неразменную монету, которая дает ему богатства бесконечные.
Алчными оказались старшие братья. Убили брата младшего своего, бросили на дороге, как безродного, забрали монету и поехали к царю – батюшке.
Явились пред царские очи, яблочки принесли.
Обрадовался царь, даже про младшего сына забыл спросить.
А Иван попал в царство Нави. Думал он, что там нечисть всякая живёт, а это оказалось царство теней и живут в нем умершие люди. Вот и матушка его родная там была. Встретила его, обняла и посетовала, что рано он в мир Нави прибыл.
Рассказал Иван матушке, как было дело, и стала она вымаливать у Всевышнего о возврате его в мир Яви.
А птица – голубица в это время приказала птенцами воды раздобыть, взяла у Ивана одолень – траву и жевать принялась. Разбавила принесенной водой родниковой да Ивану в рот и влила.
Ожил Иван – царевич да ещё и силушку богатырскую да ясный ум приобрёл. С тем и домой поехал. Вот вернулся домой – братья его как увидели, так и побелели от страха.
Пошли сами к царю, бросились в ножки ему и признались в своей подлости, и неразменную монету Ивану вернули, тем более пользу она им не принесла. Оказывается, только в добрых руках она работает.
Разгневался Царь на сыновей своих старших, непутевых, вначале хотел казнить, но потом передумал. Повинились они, а повинную голову меч не сечет.
После молодильных яблок, Царь стал добрым, моложавым с крепким здоровьем и светлым умом.
Вот он свежим – то умом и порешил, что отныне Иван – царевич с его силушкой богатырской будет воеводою – защитой и опорою царства – государства.
Старшего сына определил в учителя, пусть своим умом и знаниями делится с детьми, а у них порядочности и состраданию учится.
Среднего определил счетоводом. Хотел богатство считать – вот пусть и считает, да казённое богатство преумножает.
Птица – голубица так у Ивана и живет – мудрыми советами помогает. А птенцы её выросли и разлетелись, в гости каждый год прилетают, рассказывают, чем свет живёт, что в мире происходит. С Иваном – воеводою делятся, где грозная сила собирается. Иван сразу же пресекает угрозы царству – государству батюшкиному.
Ладно стало жить, наступил миру венец —
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец.
Сказка про Злату и Неждана
В некотором царстве, в некотором государстве жил был Царь, стороны той государь.
Вот как-то решил он узнать, что народ про него думает. Переоделся простолюдином и пошел в народ.
А народ своими делами занят, недосуг ему о деяниях Царя рассуждать. Так тот ничего и не узнал.
Подошёл он к крайней избе, заглянул в окошко, может, что узнает, а там три девицы, одна краше другой, кудель прядут.
Присмотрелся к ним и решил, что старшая горделивая, средняя крикливая, а младшенькая, по всему видно, скромница.
Приглянулась Царю младшенькая и решил он на ней жениться. Только вот по обычаю того царства Цари должны выбрать себе невесту на смотринах.
Издал Царь указ, в котором велено было собрать всех первых красавиц царства-государства на дворцовой площади на смотрины, а придворным наказал сестер из крайней избы пригласить тоже.
Собрались красавицы, каждая хочет показать себя в лучшем свете. Наряды, прически, украшения… аж в глазах рябит. Кто в парче, кто в шелках заморских, кто в бархате, одна только девица в простом льняном сарафане. Признал Царь в ней давешнюю знакомую. Коса русая ниже пояса, ликом бела, уста сахарные, ланиты лёгким румянцем подёрнуты, брови вразлет, очи в смущении прикрыты, стан так тонок, что можно руками обхватить.
Влюбился в неё Царь с первого, вернее, со второго взгляда уже безоговорочно. Указал всем на неё.
Сыграли они свадебку и стали жить поживать.
Упросила Царица сестер своих тоже во дворце поселить. Царь отказать своей любимой жене не мог и стали сестрицы жить рядом с сестрой – царицей во дворце.
С божьего благословения понесла Царица в первую же брачную ночь.
А старшие сестры завистливыми оказались и стали они думать, как им сестрицу младшую извести, чтобы её место занять.
В положенное время родились у Царя с Царицей двойняшки: сыночек с серебряными кудряшками и доченька – златовласка.
Подговорили сестры повивальную бабку сказать Царю, что Царица умерла родами, а сами её в дремучий лес увезли и привязали к дереву, диким зверям на съедение.
Погоревал Царь, да делать нечего. Жизнь – то идет своим чередом. Сестёр жены Царь определил в мамки-няньки детям, а сам жениться больше не захотел.