Жанна д"Арк из рода Валуа книга третья

Что ж, маршал не был посвящён в тайну рождения Жанны и мог себе позволить эту слепую, не обидную для себя веру. Мог признать в Жанне воплощённое пророчество, великого стратега, провидца и даже ангела, сошедшего на землю. Но сам-то Бастард знал, что они с «чудесной Девой» одной крови, и чем дольше думал обо всём, тем с большим недоумением признавался себе, что при всей его осведомлённости чудо-то действительно было!

Не сознавать его мог только глупец!

И, может быть, тот случай, который позволил Жанне родиться бастардом королевы и первого герцога государства, который дал потом возможность самой могущественной даме при дворе каким-то неведомым образом заполучить этого бастарда и воспитать вдали ото всех – может, это был вовсе не случай?! Может быть, вся жизнь этой девочки – его сестры по отцу – сложилась таким злым образом только для того, чтобы стало возможным исполнение пророчества?!

Эти мысли были непривычны Бастарду. Но, один раз позволив им возникнуть, он уже не мог остановиться. И чем дольше думал, тем больше позволял распускаться в своей одинокой и достаточно угрюмой душе чувству, пока ещё неудобному, непривычному, но уже такому, которое посчитал чудом большим, нежели воинское умение в девушке.

Он бесконечно жалел Жанну.

– Я буду рад увидеть её, – сказал Бастард, удивляя себя не столько тем, что сказал, сколько тем, что сказал это вслух.

И добавил, совсем уже не стесняясь:

– Надеюсь, она не будет нас сильно ругать.

* * *

– Итак, господа, как я понимаю – к дальнейшим действиям мы пока не готовы?

Шарль сидел на срочно созванном военном совете и смотрел на своих командиров сурово, но не сердито. Так, чтобы поняли: он не зол, а просто отдаёт должное очевидному и даже ничего не требует.

– Я бы не стал говорить об этом так, – начал было Бастард, но осёкся.

Брови Шарля поползли к переносице.

– Тогда почему Жаржо не взят? – холодно спросил он.

– Моя вина, сир. Я был слишком тороплив и самонадеян, – с лёгкостью, пришедшей после долгих раздумий, ответил командующий. – Но даже сейчас, когда неудача мой пыл охладила, не могу не сказать: армия сегодня сильна, как никогда.

Дофин поджал губы почти обиженно. От кого другого, но от Бастарда он такого не ожидал! Всем было известно о тех разногласиях, которые случались в Орлеане между командующим и Жанной, и Шарль даже не надеялся – он был уверен, что именно от Бастарда получит самую горячую поддержку. И вдруг такое…

– Я же говорила вам! Говорила, что нельзя останавливаться! – подскочила со своего места Жанна. – Раз такова воля Господа, мы обязательно дойдём до Реймса, как бы англичане ни сопротивлялись! Ведь верно, господа?

– Верно! – воскликнул кто-то.

Кажется Ла Ир…

Шарль потёр лоб рукой, скрывая досаду.

Говорила, говорила – да! Едва переступив порог, она сразу начала говорить о своих грандиозных планах! Но когда спросили, сколько крепостей придётся взять по дороге, ответом стало совершенно легкомысленное: «Это значения не имеет!».

Шарль очень надеялся, что её тут же поднимут на смех, но командиры – эти рыцари, из которых кое-кто был настолько осмотрителен, что примкнул к нему далеко не сразу – они даже не поморщились! А теперь ещё и осрамившийся под Жаржо Бастард влез со своим заявлением! Господи, неужели никто не понимает, чем всё это чревато?!

– Англичане уже знают, куда мы нанесём первый удар и, судя по донесениям, укрепили Жаржо ещё больше, – как можно заботливей, словно успокаивая неразумное дитя, заметил Шарль. – Их сопротивление под Орлеаном покажется уступкой по сравнению с тем, что начнётся теперь, потому что там они ещё не знали, чего от тебя ждать, а теперь, можно сказать, предупреждены…

– Я и тогда их предупреждала! Но они не верили!

Голос Жанны разлетался по залу, стены которого отражали его почти с испугом: здесь никогда не говорили так звонко.

– Они и теперь не верят, раз укрепляются, – продолжала она, – и, значит, ничего не изменилось, и волей Господа победа по-прежнему будет на нашей стороне!

Шарль засмеялся, стараясь, чтобы его смех не прозвучал обидно.

Но в ответ не засмеялся никто. Только глаза Жанны удивлённо округлились: она никак не могла понять, почему дофин так нерешителен.

– Я радуюсь такой твоей убеждённости, – вывернулся Шарль. – Моя вера в тебя, как в Божью посланницу, по-прежнему велика. Но, не думаешь ли ты, Жанна, что помогая нам, Господь ждёт и от нас какой-то помощи? Иначе говоря, действий разумных, а не глупостей, за которые и помогать не стоит.

– Ваша коронация – не глупость, мой дорогой дофин, – очень серьёзно, без тени обиды или удивления ответила Жанна – Это то, чего Господь хочет для Франции, и потому наше следование к Реймсу никак нельзя назвать глупостью.

После этих слов кое-кто еле заметно ухмыльнулся, и Ла Тремуй, по долгу службы и по личной заинтересованности присутствующий на совете, быстро отметил для себя имена. А затем покосился на герцогиню Анжуйскую.

Мадам в последние дни вела себя странно. Даже лицо её, обычно суровое и замкнутое, приобрело какую-то женственную мягкость, чего министр объяснить никак не мог и испытывал в связи с этим некоторое беспокойство.

«Она слишком беспечна. Слишком! А всё, что слишком – уже плохо. Так можно себя ощущать только в том случае, если дело удачно завершено. Но ведь оно не завершено! Во всяком случае, будь я на месте герцогини, я бы ещё не радовался… Хотя, может быть, на своём месте она знает много больше того, что все мы видим, и имеет основания для беспечности?».

Ответов на свои вопросы Ла Тремуй не находил, поэтому с неприятным покалыванием в груди начинал чувствовать, что снова гибнет в мутной воде непонимания. И вдруг… Ухмылки некоторых командиров внезапно подсказали… внезапно навели на мысль… Мысль крамольную, почти безумную, однако – учитывая сведения, полученные от Филиппа – вполне возможную! Изощрённого ума герцогини могло хватить на такое, чего просто невозможно было предположить, поскольку, вроде бы, было бессмысленно… И всё же, всё же…

ОНА НЕДОВОЛЬНА КОРОЛЁМ И ГОТОВИТ НОВУЮ КОРОЛЕВУ!

Господи!

Ла Тремуй чуть не подскочил на стуле.

Да ведь так, верно, и есть!

Достаточно вспомнить, как превозносят Жанну сейчас, посмотреть, КТО ухмыляется, и внимательно послушать Бастарда, который всю жизнь высокомерием прикрывал грешок своего рождения, а теперь вдруг смиренно ПРИ ВСЕХ признает превосходство над собой какой-то деревенской девицы! Даже учитывая, что ему всё о ней известно, такое смирение с его стороны подобно чуду…

Вот ведь чёрт возьми! Наш двор становится двором чудес! Но если допустить, что догадка верна, то как интересно всё получается! Ведь девица Бастарду сестра, так почему бы и не признать превосходство сестры, которой уготовано такое великое будущее?..

Ла Тремуй заёрзал, озираясь по сторонам и снова чувствуя возвращение к жизни. Коротко мелькнувшая догадка разматывалась, словно клубок, на который очень ладно нанизывались все известные факты и события. Неясной, правда, оставалась роль этой таинственной Клод, но зато прояснилось многое другое. Почему, например, самого Шарля до сих пор держат в неведении о том, что чудесная Дева сестра и ему? А в том, что Шарль ничего не знает, Ла Тремуй был уверен, потому что – в отличие от многих других – сразу понял, насколько дофину страшно сейчас воевать и как тяжело ему выкручиваться перед Жанной, которая по-прежнему остаётся для него чудом. Но узнай он, что никакого чуда нет – давно бы прекратил эти препирательства своей королевской волей, если бы вообще допустил появление этой Девы и такое всеобщее ей поклонение…

Ах, как захотелось Ла Тремую сразу после совета пойти и всё рассказать!

Но нельзя. Нельзя! Уж больно красиво и складно размотался клубок – не попутать бы неверным движением. Тем более, что на нём не хватает одной составляющей – этой занозы Клод. Но, ничего, он подождёт… Подождёт до лучших времён, когда де Вийо хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь мелочь узнает, и можно будет начать разыгрывать свою партию, превращаясь из человека, висящего над пропастью, в того, кто столкнёт в неё других. А то необдуманное раскрытие такого гигантского заговора снесёт немало голов, среди которых могут оказаться и полезные…

– Так вы полагаете, что поход на Реймс необходим именно сейчас? – кисло спрашивал тем временем Шарль.

Словно ища спасения, он попытался поймать взгляд Ла Тремуя, но наткнулся на такой же, как у матушки, отсутствующий взор.

Похоже, преданному министру совет был уже не интересен из-за предсказуемости его исхода, и он признавал своё поражение во всём, что касалось мирных переговоров, как придётся признать его и самому Шарлю.

Что ж, судя по всему, воля Господа, действительно, такова… И пока болваны командиры согласно кивали головами, дофин собрал в кулак всю свою волю, чтобы возвестить как можно величественнее.

– Хорошо, Жанна, Дева Франции, будь по-твоему. Я снова вверяю тебе судьбу своего королевства!

РАЙСКИЙ САД В ЛОШЕ

Клод дожидалась окончания совета в саду перед замком.