Фрикадель

– Похоже на яичную скорлупу, – крикнул он снизу, – Но она какая-то не такая, как искусственная – сбоку кнопочки. А может это и не скорлупа вовсе…Капсула пришельца?

Внезапно Юлечке стало жутко. Нет, не просто страшно, как не раз бывало, если с Никиткой что-то случалось, а невыносимо жутко, как не было с ней еще никогда. Ужас объял все её тело, скрутил душу, заставил онеметь язык, наполнил свинцовой тяжестью руки и ноги. Фрикадель, похоже, испытывал нечто подобное – он, сложив уши, начал тоскливо подвывать, и пытался прижаться «ежовым» боком к Юлечке.

Девочка почувствовала множественные уколы тонких иголок в руку. Оглянулась – Фрикадель: в глазах плещется страх. Она обняла драконью мордочку – вроде стало легче: отпустили сердце цепкие пальцы ужаса.

– Никитка! Наверх! Скорей!

– Уже лезу! Не волнуйтесь! – Крикнул мальчик. И резво полез наверх.

И тут Жуть не вытерпела: вот он – решающий момент. Сейчас Жуть покончит с этими противными маленькими существами – они будут первыми, да, первыми. Потому как от них, этих крошечных белковых кусочков струился могучий поток убивающих её частиц счастья. Букашки просто не имели право на существование здесь, рядом с ней, с ее сущностью.

Сначала Жуть осторожничала – хотела обойти их стороной. Но потом она уловила знакомые, успокаивающие вибрации: Страх. Панику. Ужас. Жуть поняла: настал, миг ее триумфа, ее господства. С них, с этих дрожащих местных букашек начнется, да, начнется гибель маленькой планетки. Лавина страха, зародившись здесь и сейчас, покатится со скоростью света и уничтожит все живое, трепещущее, любящее. Она, Жуть, будет довольна, ее боль исчезнет, исчезнет навсегда. И она наестся. И можно будет снова уснуть.

Жуть втянула в себя едкий воздух планетки, нагрела его внутри слизистого тела и выпустила, шипя струю серного ослепляющего пламени. Занялись золотые сосновые стволы.

Первое, что увидел Никитка, показавшись на краю ямы – жёлтое зарево, полыхнувшее за спиной у Юлечки и Фрикаделя и озарившее всю поляну мертвенным светом. В пламени пропали сосны. Девчонка этого не видела. Зато увидел Фрикадель. Издавая гортанные рокочущие боевые возгласы, он вздыбил дикобразные иглы и бросился на врага.

Из горящего, когда-то посаженного прадедом, соснового леса, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, выползла она – Жуть. Скользкая тварь превратилась в огромное, уродливое подобие совиного дракончика. Тело Жути покрывала грязно-коричневая чешуя, с клюва то и дело срывались капли серой слизистой дряни, глаза, не мигая, смотрели на смертельно напуганных ребятишек. Чудовище изрыгало огонь. Оно выплюнуло очередной серный шар в наскакивающего Фрикаделя. Фрикадель прянул в сторону – шар взорвался сполохом огня, занялся сухой рогоз. Жуть в предвкушении легкой расправы, подтащила неповоротливое тело ближе к краю своей ямы.

– Я – с Фрикаделем! Беги за подмогой! – Крикнул Никитка и ринулся на помощь дракошке, размахивая битой. Фрикадель умудрился взобраться на спину Жути, пока та плевалась в Никитку огненными шарами. Домашний фиолетовый вонзил свои острые синие когти в спину врагу, пытаясь там за что-нибудь зацепиться – броня не поддавалась. До Жути, отвлекшейся на Никитку, наконец, дошло, что у нее на спине кто-то хозяйничает. Она начала отчаянно вертеться на месте, бить по спине крыльями, лишь бы сбросить помеху. И вдруг крылья твари начали тянуться, лопаться, рваться на полоски, напарываясь на длиннющие Фрикаделевы иглы. Чудовище, от боли и изумления задрав морду к небу, испустило возмущенный протяжный рев.

Одновременно с этим воплем Юлечка очнулась от потрясения и, крепко сжав в руках ракетку, понеслась спасать брата и дракончика. Фрикадель торжествующе клекотал. Никитка подбежал и, размахнувшись битой, огрел со всего маху уродливую когтистую лапу. Жуть взвыла. Никитка плюнул от отвращения на чешуйчатую мерзость. Грязевая чешуя, на которую попала Никиткина слюна, с противным шипением начала лопаться и расползаться. Кошмарный «дракон» выпустил очередной огненный шар. Мальчишка в ту же секунду осознал, что увернуться – не успеет, и зажмурился, приготовившись к самому страшному.

Что-то просвистело у него под самым носом. Послышалось звонкое «Пин-н-гг!» – запели струны теннисной ракетки. Это Юлечка, подскочив, «отбила» огненный шар обратно, хозяину. Взорвался, разбрызгивая слизь, выпученный глаз, Жуть взревела.

– Давай, Никитка! Смелей, Фрикадель! – завопила Юлечка. Она краем глаза заметила, какой эффект произвел Никиткин плевок и тоже с разгону плюнула на корявую лапу, – не давайте ему опомниться! И, достав из рюкзачка бутылку с водой, начала плескать ее на грязную чешую.

– Ага! – возликовала девочка, – Вода для нее – яд! Поливай ее, Никитка! Кусай ее, Фрикадель!

Броню Жути разъедала родниковая вода, будто едкая кислота. Чудовище выло, вертясь на месте, и беспорядочно изрыгало огненные шары. Юлечка добросовестно работала ракеткой. Жуть осознала – всё идет не по ее плану. Эти малявки причиняют ей боль её же огнем! А самое страшное – они вместе. С каждым мгновением жгучие светлые частицы, что ореолом окружают этих существ, становятся всё плотнее и опаснее для неё, Жути. Она задергалась от разъедающей боли в лапах и на спине – не помогло. Тогда Жуть побежала: она развернулась и поволокла жирное тело в яму.

Никитка и Юлечка, воспользовавшись секундной передышкой, хлебнули из бутылочек дедовой водицы и с силой, тысячами струек, вытолкнули ее изо рта, как будто бабушка, по старинке увлажнявшая пересушенное для глажки бельё. Чудовище передёрнулось – капли воды пенно вскипали на чешуе, плавили её, обнажая дрожащие внутренности. Тварь вопила, корчилась и больше не плевалась огнем, из последних сил пытаясь стряхнуть со спины Фрикаделя. Дракошка не терял времени зря – он увидел, как действует вода на твердокаменную защиту Жути, и принялся расколупывать поврежденную чешую, разрывать серо-жёлтое слизистое месиво.

– Фу-у-у! – дружно скривились дети, содрогнувшись от отвращения,– Ну и гадость!

Они перестали брызгаться, глядя, как Фрикадель расправляется с уползающим врагом. Тут Жуть, добравшись до серебристых обломков капсулы, скинула ненужную уже броню, а заодно и Фрикаделя, и здоровенной слизистой амёбой кинулась на детей. Это был последний шанс её, злобной Жути, победить несносных коротышек.

– Фрикадель, ко мне! – скомандовала Юлечка, от неожиданности забыв завинтить бутылочку с водой, которую все еще держала в руках. Девочка попятилась и, размахнувшись, запустила бутылочкой в отвратительную Жуть.

Бутылка с чмоканьем пропала в теле наступающего чудища. На том месте, где разлилась дедова водица, Жуть вспучилась, пошла пузырями и, со звуком небольшого взрыва – лопнула. Никитка не растерялся – тут же кинул вторую водяную «гранату» – Жуть, наконец, взорвалась целиком, украсив края ямы, Фрикаделя и ребят ошмётками вязкой слизи.

Дети без сил опустились на осклизлую траву. Юлечка плакала запоздалыми нервными слезами.

– Эт-та дрянь ведь могла… мог-гла нас убить! И Фрикаделя! И дедушку с бабушкой! – всхлипывая, шептала девочка.

– Не плачь, сестрёнка, мы с тобой молодцы мы справились, – обнимал Юлечку Никитка, прижав к себе другой рукой Фрикаделя, – и Фрикадель молодец! Он настоящий герой, совсем не испугался…

Юлечка улыбнулась, обняла Фрикаделя за шею и чмокнула в грязную фиалковую щеку. Дракошка смущенно гукнул и захлопал от радости длиннющими ресницами.

Новый пруд

Первой догадалась, что в Лесниках творится что-то неладное, бабушка Агата. Пока она кормила кур, заволновались гуси, устроив оглушительный концерт, истерически закудахтали почтенные квочки. Заворчал, нетерпеливо взлаивая старый бобтейл Франя. И, глядя, что хозяйка ничего не предпринимает, начал тянуть ее за штанину джинсов. Неська завозился в своем сарайчике, хлопая в возбуждении крыльями и выщелкивая клювом чечеточную дробь. Бабушка не на шутку встревожилась – животные зря паниковать не будут. Она заспешила в дом – к деду Лёше. Еще пересекая двор в сопровождении Франи, она увидела, как на порог вышел её муж в полном боевом вооружении: на голове – строительная каска, в руках – охотничье ружье, которым по зиме гоняли волков. Усы деда воинственно шевелились сами по себе.

– Что-то происходит, – буркнул он, суя ноги в сапоги. – Скорей, скорей! Поторопись, Агата, вдруг что с детьми! – подгонял он бабушку, натягивающую в срочном порядке кроссовки и толстовку с карманами, в которых хранились травяные настои для особых случаев и забытый игрушечный водный пистолет.

Прихватив с собой Франю, дед и бабушка побежали к ручью, откуда доносились жуткие звуки и крики детей. Мохнатые пчёлы, ощутив шестым чувством, напряжение своего хозяина, перестали деловито собирать нектар и плотной жужжащей стаей полетели вслед за дедом. Через несколько минут запыхавшиеся дедушка и бабушка, увидели странную картину: внуки – целые и невредимые, не считая того, что жутко грязные и покрытые мерзопакостной слизью, обнявшись с фиолетовым дракончиком, сидели на краю огромной ямы и, болтая ногами, смотрели вниз.

Сосновый лес по другую сторону ямы большей своей частью выгорел, и отдельные стволы еще дымились.

– Целы? Живы? Целы? Живы? – спрашивала бабушка, от волнения позабыв, видимо, остальные слова, и ощупывая по очереди то одного, то другого, то третьего бойца. Франя тем временем спустился в яму – исследовать слизистую массу на дне.

– Так, дети, – серьезно сдвинув брови, сказал дед, – рассказывайте, что здесь произошло?

Никитка и Юлечка, дополняя друг друга и отчаянно жестикулируя, объяснили, что на них напала Жуть, слегка смахивающая на совиного дракончика, что Фрикадель вёл себя как настоящий герой. Юлечка держалась молодцом, а родниковая вода сделала своё дело.

– Да что же это такое! – возмущалась бабушка, стараясь одновременно обнять всех троих, – вы ж едва не погибли!

– Да-а! Вот так фокус! Откуда в Лесниках взялась эта дрянь? – недоумевал дед.

– Я думаю, дед, что скорей всего – из этой ямы. Там, на дне вроде осколки скорлупы валяются: Оттуда он вылупился, и прятаться от нас в яме хотел! – ответил Никитка.

Подошел Франя, махнул коротким хвостом, и, повернувшись к остаткам капсулы – грозно зарычал.

– Ох, не поспели мы к вам на помощь, ох, не поспели! – сетовала бабушка, – Смотрите, даже пчелы дедовы вас спасать прилетели! Спасибо, пчелки, летите назад, у нас все в порядке! – обратилась она к пчелам. И гудящий шевелящийся пчелиный шар неторопливо полетел по направлению к клеверной луговине.

– Все ж не зря мы антиграв к ульям приделали. Пчелы – они благодарные. Вишь – прилетели! Да и мы не с пустыми руками пришли, – улыбнулся дед, демонстрируя свой пугач и бабушкин пистолет.

– Зароем грязь! – топнула ногой Юлечка.

– Нет! – возразил Никитка, – что добру пропадать – насыпем на дно ямищи песочек, воды нальем, карасей запустим – получится пруд! Рыбачить там будем.

– Ура! – обрадовались бабушка с Юлечкой, – пошли отмываться и звонить: пусть песок по монорельсу шлют и мальков из рыбхоза. Хочется поскорей засыпать эту дрянь, даже если она и не радиоактивная, все равно противно.

И семья, все еще под впечатлением от происшедшего, направилась к бабушкиному дому. Довольный Фрикадель бежал бок о бок с Франей, приветливо помахивая сиреневыми крылышками и ушами.

Вдруг невдалеке послышалось гудение воздушной телеги. Фрикадель насторожился. Из-за дымящихся остатков соснового леса, величественно выплыла телега, на боку которой искрился солнечным зайчиком малиновый знак: МДП. Поднялся прозрачный купол и молодой мужчина, одетый в малиновый комбинезон, приветливо улыбаясь, подошел ко всей, напряженно замершей компании.

– Это вы посылали запрос в Малинники? Насчет найденного яйца? – Дружелюбно поинтересовался он.

– Да, – выступая вперед, – ответил дед Леша, – Но, как видите – яйца больше нет! – Он показал рукой на игольчатого Фрикаделя.

– Вот так Драконище! – Изумился парень, – У нас в питомнике есть такие, но гораздо меньших размеров! И что, оставить его вам или забрать?

– Не-ет! – Вскричали одновременно две детские глотки.

– Никуда наш Фрикадель не поедет, – уже спокойнее уточнил Никитка, – Мы – его хозяева. И мы его ни за что никому не отдадим!

– Ни за что! – категорично подтвердила Юлечка, воинственно взмахнув при этом ракеткой.