Незапланированный маршрут

Женька разозлилась. Еще не хватало ей выслушивать разглагольствования какого-то провинциального зоотехника (Женька понятия не имела о том, кем работает Санька, просто зоотехник – первое, что пришло ей в голову). Хотя, конечно, доля истины в его словах была. И это раздражало больше всего.

Некоторое время шли молча.

– А твои подружки, с которыми ты живешь, тоже «физики»?

– Да.

– Такие же, как ты?

– Ага.

Женька решила не связываться с этим самоуверенным уркой:

– Пускай думает, что хочет, еще не хватало нервы себе трепать.

Рис. 4.4. Хочу как они. Фильм «Девять дней одного года»

Дальше шли молча, изредка перебрасываясь отдельными фразами. Когда встречалось поваленное дерево или канава, Санька молча подавал руку, и Женька опиралась на нее. Санькина рука была сильной и твердой, и Женьке это почему-то нравилось. Саньку же поражало то, что Женька так серьезно отвечает на все вопросы, даже провокационные, на какие и отвечать-то не следует. Причем, нетрудно было догадаться, что она абсолютно не умеет врать. Если не знает, честно говорит, что не знает. Женька тоже иногда задавала Саньке вопросы. Но Санька был не разговорчив, на вопросы о себе отвечал неохотно, предельно кратко.

Чем дальше они уходили в лес, тем тоньше становилась тропинка. Женька шла по незнакомым ей местам, постоянно останавливаясь, чтобы полюбоваться огромными деревьями, причудливыми пнями, редкими цветами. Саньку это немного напрягало – на заимке его друг уже, наверное, ведро рыбы наловил, а ведь еще нужно на лодке успеть порыбачить. Наконец, он не выдержал:

– Женька, что ты все останавливаешься и озираешься по сторонам? Нам нужно идти быстрее, чтобы засветло добраться до места.

Женька вдохнула полной грудью непривычный для нее воздух:

– Санька, но ведь здесь, в этом лесу воздух такой прекрасный, и деревья удивительные, и все остальное. Ты не представляешь, какое я испытываю наслаждение, глядя на эти деревья, цветы, траву и все остальное.

Санька остановился у какого-то большого куста, чтобы выломать для Женьки большую палку, в надежде, что процесс продвижения вперед ускорится. Срезая своим большим ножом ветки, насмешливо спросил:

– А ты не пробовала испытывать наслаждение каким-нибудь другим способом, кроме рассматривания деревьев?

Женька нахмурилась, насторожилась:

– Это ты про что? Что ты имеешь в виду? Выражайся, пожалуйста, поточнее.

Санька с готовностью ответил:

– Ну, например, человеческие отношения…

– Это ты имеешь в виду животные страсти, что ли? – Женька сказала это таким презрительным голосом, что можно было не спрашивать о ее отношении к этим самым «животным страстям». Чтобы в зародыше прекратить разговоры на «непристойную» тему, Женька миролюбиво добавила:

– Ты смеешься надо мной потому, что ты ко всей этой красоте привык, и уже не можешь испытывать чувство восторга. Ты в этом не виноват. Так же как я не виновата в том, что не могу не испытывать счастье, рассматривая, как ты говоришь, деревья. Я влюбилась в эту северную природу сразу, она мне «по сердцу», как говорят в народе.

Говоря это, Женька пристроилась на пенек:

– Впрочем, быстро идти мне сложновато в моей обувке, ты уж извини, я рассчитывала, что мне сразу сапоги выдадут. Мне в голову не могло прийти, что я буду путешествовать по тайге в своих московских босоножках. Я этого не планировала.

– Ладно, – сдался Санька, сам любивший и тайгу, и заимки, и быстрые речки с прозрачной водой. – Я тоже никуда не собирался идти. Значит, у нас с тобой получился такой незапланированный маршрут. Пошли все-таки хоть как-нибудь, придем уже как получится.

Тронулись дальше. Вдруг Женька остановилась. Сказала очень решительно:

– Санька, я давно хочу задать тебе один вопрос.

– Чего тебе? – неприязненно и грубо ответил Санька. Сам зло подумал:

– Начнет сейчас выяснять, за что сидел. Не буду отвечать, пошлю ее подальше, лучше матом, пусть привыкает.

Также решительно Женька продолжила:

– Скажи пожалуйста, в твоем большом рюкзаке не найдется случайно чего-нибудь сладкого? Хоть кусочек сахара, или конфета какая?

И, уже более простым, просительным, «девчачьим» голосом:

– Понимаешь, я не могу без сладкого. Прямо хоть удавись. Так хочется сладкого, что в желудке урчит. Похоже на болезнь, как у наркомана, наверное.

Санька облегченно выдохнул, как-то даже обрадовался, мимоходом подумал что-то про детский сад. Скинул рюкзак, стал искать коробку с кусковым сахаром. В боковом кармане наткнулся на презервативы, которые у него всегда лежали в рюкзаке. Поскольку пользоваться ими особенно не приходилось, Санька про эти изделия почти и забыл. Они были завернуты в цветную яркую бумагу с цветочками. Женька сразу углядела красивую обертку:

– А это что в разноцветном пакетике?

– Это не для детей. Тебе нельзя, – строго сказал Санька, проклиная тот день и час, когда Толян всучил ему этот злосчастный пакетик перед какой-то очередной попойкой с девочками.

– Почему? Я не ребенок. Дай хоть посмотреть, что там.

– Отстань. Если будешь приставать, сахар не получишь.

Найдя, наконец коробку, Санька достал Женьке три кусочка сахара:

– Остальной сахар оставим на вечер. У меня лимон есть. Будем пить чай с лимоном.

– Ух ты, как здорово! – восхитилась Женька. – Обожаю чай с лимоном! Скорее бы вечер. А в пакетике красивом, наверное, карамельки? А, может быть, шоколадка?

Наткнувшись на сердитый взгляд Саньки, пробормотала тихонько:

– Ладно, как-нибудь сама посмотрю.

– Я тебе посмотрю, только попробуй, только попробуй, – Санька рассердился не на шутку.

– Неужели там наркотики? – вдруг осенило Женьку.

– Нет, не наркотики, – отрезал Санька, подумав про себя, что нужно при случае этот компрометирующий пакетик перепрятать. – Закончили эту тему. Поняла?

– Ладно. Пусть будут леденцы, а ты – жадный.

Рис. 4.5. Брусника обыкновенная

Чтобы закрыть тему и отвадить от злополучного пакетика, Санька достал из рюкзака красивое красное яблоко и протянул его Женьке:

– На, успокойся.