Незапланированный маршрут

– А почему в этом году нельзя было опять с друзьями поехать? – собеседник оказался любопытным.

Женьке отвечать явно не хотелось. Не любила она рассказывать о своих проблемах. Хотя незнакомым людям обычно рассказывать как-то легче:

– Понимаешь, этот «веселый» отдых с друзьями случился у нас после моего первого курса. Когда мы отдыхали на море, к нам приехал Олег, друг моего брата.

– А брат у тебя кто такой?

– Он тоже студент, только учится в МГУ (Женька не стала объяснять, что такое МГУ – аборигенам это ни к чему). Так вот, отец сразу решил, что Олег приехал из-за меня, что он хочет на мне жениться, ну и так далее… Короче, родители не приветствовали «отдых с друзьями».

Санька хмыкнул:

– А ты что?

Видно было, что Женьке неприятно рассказывать об этом, и говорит она лишь для того, чтобы отвязаться:

– Я честно ответила, что мы просто друзья. Так вот, это лето мы провели чудесно! В нашей компании еще прибавились знакомые студенты, и нам было по-настоящему здорово. Никто ни за кем не ухаживал, никто не уединялся. Все болтались вместе по всем удовольствиям, все были довольны, – Женька вздохнула и замолчала.

– А «удовольствия» у вас какие были?

– Только духовно-оздоровительные, т. е. бесплатные – мы не «золотая молодежь», денег ни у кого из нас не было. Хватало только на квас и мороженое. Ну, а купание в море, походы на Генуэзскую крепость, в Новый Свет, игра в настольный теннис – это все было бесплатно. Да и родители были начеку…

Санька для приличия помолчал. Но Женька, понимая, что закончить все-равно придется, продолжила:

– В настоящее время Олег уже кончил институт и работает где-то под Москвой.

– Так ты замуж не вышла?

– Нет.

– Почему?

– Не смогла. Что-то не то. Одной дружбы мало.

– Так и сказала?

– Нет, не решилась. Думаешь, так просто человеку отказывать? Я Олега очень уважала, он был настоящим другом. Я свалила все на отца. Мол, он категорически против, ведь мне только исполнилось восемнадцать лет, только начала учебу и так далее. Ну, в общем, говорила все то, что говорят в тех случаях, когда не хотят брать ответственность на себя.

– Ну и что, Олег так и уехал?

– Да, он, конечно, понял, что не в отце дело. Я себя до сих пор считаю виноватой перед ним. И никогда себе этого не прощу.

– Чего не простишь? – не понял Санька.

– Того, что так весело смеялась, когда он меня смешил, за то, что спрашивала его постоянно, как решать задачки, спрашивала, как думать. За то, что пригласила его отдыхать вместе с нами, да и поцеловались мы пару раз, уже после Крыма.

– Ну, знаешь, – уже не так насмешливо сказал Санька. – Ты не можешь запретить себе быть такой, какая ты есть. И ругать себя за то, что тебе нравятся умные люди, а не глупые. И ты смеешься, когда тебе смешно. Успокойся. Это не преступление. Хотя, конечно, могла бы и не целоваться. Впрочем, все бабы так поступают, потому что стервы.

– Вот именно, – уже более спокойно сказала Женька. – Поэтому ехать туда в этом году, одной с родителями, мне не очень-то и хотелось – пришлось бы изображать благополучие, делать вид, что все хорошо, когда все опять плохо. Даже не знаю, что хуже – когда тебя любят, а ты – нет, или наоборот? Нет, на курорт невозможно было ехать. Я решила лучше поработать. Тем более, что отец всегда говорил, что всякие нервные болезни лучше всего лечатся физическим трудом на свежем воздухе. Наверное, поэтому они меня и отпустили. Отец, наверное, настоял, чувствует, что мне это нужно.

– Так, но я не понял насчет того, что «тебе опять плохо». Ты же сказала, что у тебя есть жених и он тебя ждет. Почему тогда «плохо»? Или сочинила себе жениха, чтобы не приставали?

– Да нет, не сочинила, – голос у Женьки дрогнул.

– А как же зовут твоего нынешнего жениха? И кто он такой? Чем занимается?

– Валера. Он такой же студент, как и я. Мы учимся в одной группе.

– Живете вместе?

Женька задумалась:

– Мы живем в одном общежитии, даже на одном этаже. Если ты имеешь в виду интимные отношения, то их не было. Я даже не знаю, к кому из нас они заходили – Валера со своим товарищем Колей.

– А зачем они приходили? – спросил Санька, любивший, по-видимому, во всем ясность.

– Да за чем угодно. То просят вилку, то ножик, то одну картофелину, то конспект переписать, то спички, то учебник. Короче, все, что придет в голову. Валерка всегда обращался не ко мне, ну и я с ним не разговаривала. Девчонкам моим они здорово надоедали, особенно аккуратной Кате. Конечно, неудобно, когда мальчишки все время толкутся в комнате – ни прилечь на кровать нельзя, ни развесить белье сушиться, ну и прочие мелочи жизни. Мне, конечно, было полегче, я ведь привыкла к такой сумбурной жизни, учитывая что первый семестр я прожила в веселой кампании с третьекурсницами.

– Просто так приходили и все? – Санька, когда жил в общаге, к девочкам заходил только по их просьбам – что-нибудь починить, помочь, объяснить.

– Я не знаю, честно. Один раз я все-таки не выдержала. Валера как-то взял Ингу за руку и что-то ей стал рассказывать, потом ушел. Коля задержался, и я, взбешенная до предела, тихо и злобно прошипела ему, чтобы Валерка в нашей комнате больше не появлялся – если ему нужно Инге ручки целовать, пусть это делает в другом месте. Хлопнула дверью перед ошарашенным Колей так, что стекла во всей общаге задребезжали.

– Ты такая ревнивая? Ничего себе! Надо, на всякий случай, подальше держаться. Ну, да ладно. Так чем это происшествие закончилось? – Санька не мог сдержать ухмылки.

– А ничем, через неделю Коля попросил у меня конспект по урматам, я сказала, чтобы он зашел. Ну, они опять заявились вместе. И все пошло так же, как и раньше.

– Так я не понял, с какой же радости ты решила, что у тебя жених есть? Ничего себе фантазия у тебя. Или еще кто-нибудь существует?

Женька тяжело вздохнула, нехотя все же пояснила:

– Нет, больше никого нет. Но, понимаешь, когда я уезжала, мне устроили прощальный ужин – мои девчонки, ребята из группы…

Говорить дальше Женьке не хотелось, опять подступила ноющая боль, тихонько заныло сердце. Закончила кратко:

– В общем, когда уже все почти разошлись, Валера вернулся в комнату, где я на минуту задержалась одна, и поцеловал меня.

Но это уже было слишком. Даже для Саньки, который на своем веку повидал много чего. Он даже остановился:

– Так, все равно не понял. Значит, ты считаешь, что если тебя кто-то один раз поцеловал, значит, обязан жениться?

– Разве это не естественно? Ведь никто же не заставлял, не просил… – Женька спросила это тихо, как будто сама хорошо знала ответ. Санька даже рассердился – есть же все-таки предел человеческой глупости:

– Интересно было бы посмотреть, как он тебя провожал, наверное, говорил, чтобы берегла себя? Тяжести не носила? А, кстати, провожать то он тебя поехал? Чемоданчик твой нести предложил? Ведь тебе, наверное, в аэропорт нужно было ехать. Причем, как я понял, ночью?

– Нет, не поехал. Сережа проводил. Тоже радости особой не чувствовалось. Ведь он отказался меня в свою экспедицию устроить. Говорил, что не смог. Неправда, если бы хотел, то смог бы. А там, в аэропорту, когда ночью меня отправлял к черту на кулички, наверное, стыдно стало. Все-таки очень далеко…

Санька не собирался ее утешать (дуру набитую), но как-то само собой вырвалось:

– Не переживай, никто тебя здесь не обидит, все будут только помогать, вот увидишь.