Стальная бабочка. Часть 2. Отрицание

А потом в голове что-то щёлкнуло. И пришла такая ослепительная ясность, будто мозги от пыли продули. Раз – и чистота. И это вроде был и я, но в то же время и не я, а будто в меня кто-то со стороны вселился. Решение пришло само собой. Мне вложили его в башку и захлопнули черепушку.

– Ладно, вот как мы поступим… – шли из меня слова. – Сейчас ты пойдёшь в свою комнату и посидишь там, пока мы не свалим. Выходи, я за тобой. Давай, в темпе танго.

Коленька тупил – пришлось подойти и потянуть его за руку, и тогда он, пошатываясь, зашагал в сторону двери. Я посторонился и, дождавшись, когда он будет ко мне спиной, обхватил его голову и резко повернул.

Раздался сухой треск, словно кто-то наступил на шишку, худенькое тело обмякло и стало оседать на пол. Я подхватил его под мышки и оттащил на одну из кроватей. Поднял свесившиеся на пол ноги и уложил их на розовое покрывало. Поправил белокурую башку, чтоб типа красиво лежала. Посмотрел на эту картину. А потом охуел.

Я тряс его, пульс потрогал на шее. Нахлынула тупая надежда, что можно это как-то исправить. Взять позвонки и склеить их обратно, на суперклей посадить. И ведь надеялся бесконечно долгую секунду, почти радовался, как в бреду был. А потом ноги подкосились, я осел на пол… Дверь же не заперта, где-то там Дэнни, он не должен узнать, не должен…

Вдалеке гремела музыка, надрывалась сучка Валерия. Перед глазами всё плясало. С плакатов на стенах мне улыбались педиковатые поп-певцы и персонажи диснеевских мультиков, на полу в беспорядке валялись журналы, разноцветный бисер и ручки с блёстками, а на второй кровати возлежал огромный как овчарка плюшевый леопард. Вдох, выдох, леопард…

Соня… она по таким зверям когда-то тащилась. Соня…. Её смех, озорная улыбка, расцарапанные коленки. Вся комната в кривомордых зверях, она любила сидеть на них верхом и изображать амазонку, одному ягуару спину аж до пуза продавила. Я там, я не здесь. Всё путём. Вот же он, леопард. Соня смеётся у меня под ухом и тащит смотреть мультик про бурундуков. Тигры, собаки, львы, пантеры, а-а, крокодилы, бегемоты, а-а, обезьяны, кашалоты. А-а, и труп подростка… Блядь.

А что скажет Андрей, если узнает?..

Мысль вынырнула откуда-то из глубин подсознания, и я вдруг обозлился. На себя. Всегда. Всегда! Стоит мне совершить дичь, как я немедленно прикидываю, а что, блядь, скажет Андрей! Хорошо же этот ублюдок привязал меня к себе. Забудь о нём, Тоша! Забудь уже об этой мрази!

Я сделал над собой усилие и поднялся на ноги. Колени были ватными, меня трясло, но здравомыслие понемногу возвращалось. Не знаю уж, что помогло больше: мысли о Соне или об Андрее. Потом, всё потом, вообще всё – сейчас нужно выбираться отсюда.

Дэнни не должен это увидеть. Не должен понять, что я сейчас на измене. Держи себя в руках, Тоша, уймись, не будь бабой! Что сделано, то сделано, в конце концов!

Думаем о Соне. Якоримся, держимся, плывём. Соня, Соня, Соня…

Я выключил свет, вышел из комнаты и плотно запер дверь.

Денис сидел, привалившись спиной к входной двери, и с тревогой прислушивался, не грянет ли выстрел, но время шло и ничего не происходило.

А что, если Сит снова превратится в монстра?

А тогда, на складе, Сит превратился в монстра? Или нет? Что же тогда случилось?..

Чёрные птицы, тысячи чёрных уродливых птиц…

Что? Что ты несёшь?!

Не твоё дело…

Что ты со мной сделал, урод? Ты меня чуть не убил!

Ничего я не делал, ты сам виноват… Тупица…

Денис вдруг задумался. А может, он и правда сам виноват?

Макс однажды предположил, что Денис – проводник для Дениса-номер-два в обычный мир. Как же он это называл?.. Ме-ди-ум. При чём тут медь?.. Блин, это неважно! А ещё Макс говорил, что ме-ди-умунадо быть осторожнее, потому что роль проводника для потусторонних сущностей отбирает много сил, и если увлечься, то можно сильно заболеть, а иногда даже умереть.

Вот он, наверное, и увлёкся.

Денис поёжился. Как-то неохота умирать. Не прикольно.

Да и Женя расстроится. Нельзя оставлять её одну с мамой и с папой.

Не стоит ничего говорить Ситу. Это ведь только догадки. А Сит точно рассердится. Он, должно быть, и без того на взводе, потому что всё пошло не по плану.

Из-за тебя…

Да хватит мне уже на мозги капать!

Ты всё испортил… Нефиг было орать…

Но я же не знал!

Испугался. Запутался. Идиот.

Просто ты тупица… Безнадёжный… Я бы сделал лучше, я бы всё сделал лучше…

Денис не нашёлся, что на это возразить.

Ты бесполезное чмо…

Сит рассказывал, что это очень плохо, если жильцы тебя застукают. Плохо для вора – это значит, что он облажался. Засветил лицо. Для жильцов тоже плохо – их могут и убить. Свидетелей убивают, чтобы они молчали. Так принято. Когда Денис спросил, убивал ли Сит когда-нибудь свидетелей, тот с серьёзным видом ответил: «Да, Дэнни, расстреливал толпами», – но затем расхохотался и сказал, что пошутил.

Пошутил ли?

А что теперь ждёт Коленьку?

На эмтиви крутили какой-то клип Джей Ло. Глупая старая тётка. Глупая музыка. Она била по голове. Ничего больше не было слышно. Пахло колой. Хотелось пару глотков колы. Всего парочку. В горле так сухо.

Пойди и возьми…

Нет. Вдруг Сит разозлится.

В дальнем конце коридора показался Сит. Постоял пару секунд, глядя в стену, а затем развернулся и ринулся к выходу, на ходу поправляя лямки рюкзака. Денис впился в него глазами, но не заметил ни пистолета у него в руках, ни капель крови на одежде. Он только был немного бледен.

– Подбирай слюни, Дэнни. Мы валим, – бросил Сит и прильнул к глазку двери.

– А что ты…

Он вдруг резко присел, схватил Дениса за волосы и зажал ему ладонью рот.

– Тихо!

Спустя мгновение квартиру огласила дикая какофония звуков, и Денис закричал бы, если бы мог. Но получилось только сдавленное мычание.

– Уймись, скотина! – выдохнул ему в самое ухо Сит.

Трезвон не прекращался, вдобавок ещё и сливаясь с музыкой, от этих звуков темнело в глазах. Что это? Сирены? Сигнализация? Конец света? За ними приехала милиция. Они попались. Их посадят в тюрьму…

Звон оборвался так же внезапно, как и начался. Денис тяжело сопел Ситу в перчатку, чувствуя, как тот трясётся от напряжения. Это пугало ещё сильнее. Сильнее всего остального. Сит тоже нервничает? Боится?

Нет, нет, нет!

Сита ничего не может напугать. Он сейчас придумает выход. Обязательно придумает.

Звон возобновился.

Дверь в тамбур была распахнута настежь. Старая сука из соседней квартиры стояла в проходе и, казалось, смотрела мне прямо в глаза. Я тут же пригнулся и зажал пацану рот. Успел только заметить, что в другой руке старуха сжимает трубку радиотелефона.

А если она видела, что в дверном глазке кто-то мелькнул? Сейчас ещё начнёт ломиться, звать Колю, а Коля-то и не ответит… Спокойно, Тоша, дыши. Без паники, без паники…

По ушам вновь вдарил трезвон, и Дэнни нервно дёрнулся.

– Не сцы, малявка, – прошептал я.

Дэнни в ответ придушенно пискнул.

Зачем этой старой суке телефон? Кому она собралась звонить? Бате Коленьки? Ментам? А если уже позвонила? Сука, и что ей дома не сидится?! Смотрела бы дальше свои идиотские бабские сериальчики или парад, блядь, в честь праздничка!

В дверь забарабанили.

– Коля! Коля!! А ну открывай, паршивец! Не прикидывайся глухим, я знаю, что ты там!!

Я судорожно вдохнул и зажмурился. Сука, всё выходит из-под контроля. И малявка сопит, как диабетик с ожирением. Она может услышать.

Блядь… Сатана, дай мне сил…

– Коля! Да что же это такое… Всё, я звоню в милицию, слышишь? Если не откроешь немедленно, я звоню в ми…

Она вдруг вскрикнула, а вслед за тем за дверью послышался грохот.

Ну что ещё случилось?..

Примечания