Круги по воде

– Сучка! Шалава! Думаешь, я не знаю, кто твой дед был?

Рыдания Кехи приглушал шум воды.

– Ещё раз размалеванной увижу, без родителей не пущу!

Дверь женского туалета резко распахнулась (я едва успела отскочить), и в коридор выплыла грузная раскрасневшаяся тетка. Зыркнув по сторонам, она потопала по коридору, перекатывая при этом два гигантских шара под чёрной юбкой.

Я заглянула в туалет. Кеха сидела на полу и рыдала. Волосы, блузка на груди мокрые, по лицу черными разводами растеклась косметика. Вода в раковине по-прежнему шумит.

– Кеха…

– Я белесая! У меня ни бровей, ни ресниц! Мне мама разрешилааа… – Она поджала ноги, уткнулась грязным лицом в коленки.

– Оксаночка, – я присела рядом на корточки, – хочешь, я тебе платочек дам?

– Давай. – Кеха несколько успокоилась. Встала. – А ты чего тут? Урок же. И вообще ваш туалет этажом ниже.

– А там тётки взрослые курят.

– Боишься?

Кеха начала старательно перед треснувшим зеркалом стирать черные разводы.

– Боюсь, – призналась я.

– Ладно, иди – дела свои делай!

Я юркнула в кабинку.

– Жека, будут обижать – ты только скажи, – сказала Кеха, когда я вышла.

Она уже совсем успокоилась и даже почти привела себя в порядок, оглядывала мокрую блузку.

– А ты?

– Что я? – удивилась Кеха.

– Ты скажешь?

– А… ты про это… – Кеха умолкла. – Так она ж учительница! Ей в морду за гаражами не дашь.

– А тебе в морду можно, да? Прямо в раковину, да! Она не учительница! Она… она… – Я прикусила губу, подыскивая нужное слово. – Она – фашистка, вот кто.

* * *

1987 год только начался. Зима выдалась пушистая, теплая. Тётя Зина нас уже не забирала после школы, теперь мы шли сами. Шли обычно кругами. Это ведь так интересно идти самому, словно ты уже настоящий взрослый!

В тот день сразу после уроков мы отправились за старый громоздкий кинотеатр им. Маяковского, играли в сугробах. Наверное, где-то там я и потеряла ключи.

Пропажу заметила только под собственной дверью. Ух, как стало себя жалко! И есть охота, и ноги замерзли, а не попадешь! А как мне влетит вечером! Даже представить страшно.

Сунулась к соседям – никого. Видно, помирать мне под собственной дверью голодной смертью.

Эх!

Бухнула портфель на подоконник. От души заревела. А сама думаю: может к Машке пойти? Или к Вовке. Нет, лучше к Вовке. У него бабушка дома – она накормит да так, что пузо лопнет.

И вдруг слышу:

– Мелкая, а чего ты тут?

Я подняла голову и увидела его.

Его звали Юркой, и он был одним из них – таинственных пришельцев Пентагона.

Я ахнула!

А он стоял, смотрел на меня, улыбался.

– Ты чего домой не идешь? – Он откинул со лба длинную челку красивой музыкальной рукой.

– Ключи… – едва живая, пискнула я.

– Ясно. Идем.

Он взял меня за руку, и мы пошли на чердак.

– У нас гости! – торжественно объявил Юрка. – Просьба матом не выражаться, курить в форточку.

Обители чердака с любопытством на меня уставились. А я – на них.

– Тебя как зовут? – спросил меня Юрка.

– Жека.

– Жека? – удивился Юрка. Все рассмеялись. – Наш человек! Так, а теперь открываем фонд помощи голодающему ребенку!

Неформалы ухмыльнулись и начали рыться в карманах. Собранной мелочи как раз хватило на бутылку кефира и два рогалика.

Вскоре я сидела на старом продавленном диване, ела, болтала ногами и с воодушевлением рассказывала про школьные дела. Юрка слушал внимательно, не перебивал, а я думала, что он очень красивый, даже лучше Коли Щёлкина.

Я просидела с ними до самого вечера. Слушала их разговоры, их музыку, смотрела на них. Вставляла разные фразы, казавшиеся мне очень умными. Они улыбались в ответ. И мне было очень хорошо среди них.

Когда, наконец, вернулись родители с работы, и я засобиралась домой, то спросила:

– Можно ещё прийти?

– Приходи, – ответил Юрка.