Босс мафии. Я приду за тобой

О чём думаю, тут о другом лучше подумать бы. Куда они меня ведут и что со мной сделают, вот о чем думать нужно, а не о том, удобная ли обувь.

А коридор всё не заканчивается, тусклые длинные лампы одна за другой маячат пунктиром. Одна, вторая, третья, четвёртая – зачем я их считаю. Показалась решётка, за ней железная дверь. Мужская компания остановилась. Четверо. Двое остались лежать в подворотне, как и человек, который пришел меня спасти.

Он просто хотел меня спасти. Отвезти к Фёдору.

Боже, что за странная, нереальная череда событий. Почему я сейчас тут, а не в чёрном джипе рядом со своим сыном?

Один из людей достал из кармана рацию, что-то проговорил, я за смятением своих мыслей не расслышала. Решетка дернулась и начала открываться. Несколько шагов, железная дверь открылась так же автоматически. Входим. За спиной раздался лязг железа, навсегда обрубающий для меня дорогу назад.

– Отпусти, мне больно, – отчаянно вцепилась в пятерню мужика, когда рука моя начала неметь от сильного сжатия.

– Ах, ты, сука, – с силой толкнул он меня в стену, – а Чёпику не больно, а Мухе не больно, тварь? Из-за тебя они сейчас там лежат, из-за тебя, тварь! – стукнул меня по плечу, сжал кулак, размахнулся, собираясь ударить в живот.

– Не бейте, я беременна, не бейте, пожалуйста, – обхватила руками живот и быстро села на корточки, чтобы увернуться от удара.

– Тише ты, Самсон, а то Михей будет недоволен.

Мужик немного успокоился, глянул с ненавистью.

– Я бы тебя, суку, прямо тут придавил, тварь, паскуда, дешёвка. Мне насрать на тебя и твоего ублюдка. Ваще по хер. Как только Михей даст добро, я тебя, сучка, собственными руками в ванной утоплю.

Тошнота подкатила к горлу, и я не смогла сдержаться, нагнулась над полом и блеванула.

– Фу, блять, вот сука, она нам и подвал сейчас обблюёт. Грохнем ее, пацаны, Михею скажем – не довели, окочурилась.

– Ты дурак, Самсон, мы уже сказали, что ведём девку.

– Да какая это девка, это мамка, смотри на неё. Она же старая, ещё и брюхатая, Михею не понравится.

– Пошли, хватит языком трепать, там порешаешь, если так хочется, с Михеем поговоришь, он и решит, отдавать тебе сучку или нет.

– Вот же бля, надо было тебя там ещё придушить, – недовольный Самсон схватил меня за бретельку и потянул вставать. А когда я поднялась и притулилась к стене, нагнулся и силой впечатался своим лбом в мой лоб, – Обещаю, сука, никто тебе уже не поможет: ни Михей, никто, ответишь за пацанов. Зуб даю.

Я сжалась. Даже плакать не могу от страха и ужаса. Слёз нет, только дрожь колотит.

Идём дальше. Вернее как идём, впереди идут мужики, а этот Самсон меня снова за руку схватил и вперёд толкнул. Пришлось поспешить за теми в страхе, что этот Самсон будет меня хватать снова.

Показался тупик. Дошли. Там поворот, снова длинный коридор с редкими лампами. Но впереди виден и выход – тёмная дверь. С одной стороны хочется, чтобы поскорее закончилось это путешествие по подвалам, а с другой, неизвестно что ждёт меня за той дверью, возможно, даже смерть.

Вот и получается, бежала от опасности и возможной смерти и прибежала туда же. Тогда в чём смысл моего побега от Фёдора, если везде одно и то же. Почему-то именно на меня падают неприятности. Что я такого сделала в жизни, в чём так сильно согрешила, отчего моя жизнь превратилась в постоянную гонку со смертью.

Дошли до двери. Первый постучал, дверь начала открываться. Мы вошли. Опять подвал, только уже цивильный, с отделкой. Небольшой коридор с несколькими дверями и лестница наверх.

Путь окончен.

Для меня точно. Человек, что открыл дверь, одетый, как и все они, в джинсы и куртку, осмотрел меня неприятным взглядом профессионала. Человека, умеющего управлять эмоциями, в том числе леденящим страхом, парализующим, сковывающим движения. Вгоняющим в ступор, заставляющим трепетать в свете собственной беспомощности.

Тут меня точно не полюбят. По моей вине погибли их товарищи. Глупо надеяться на то, что меня встретят с дружескими объятиями.

Вступаю в неизвестность по собственной глупости. Назад уже точно дороги нет. Надежда на призрачное чудо, только и всего. Здесь, у чёрта на куличках, эти люди точно не в курсе, кто такой Фёдор Романов, по кличке Граф, проживающий где-то там, за тысячи километров от их логова.

Нервно подрагиваю, от холода в том числе.

– На хрена вы шалаву сюда припёрли, она же теперь знает путь.

– Не ссы, Косматый, у неё дорожка в один конец, – усмехнулся один из моих сопровождающих.

– А, ну тогда заходи, если дармовая тёлка, так и скажи, а чё это она на себя напялила? – скривил в усмешку губы Космытый.

– Это шоб тебе, Косматый, понравиться, у-га-га-га! – заржал тот, что меня держит, а потом, как толканёт, – из-за этой суки наших порешали.

– Повежливее! – вырвалось у меня.

– Что, блять? С тобой ещё и повежливее? – поднял пятерню и мне в лицо замахнулся.

– Самсон, уймись, говорю, Михей уже ждёт, – слышу со стороны.

Этот яростно на меня посмотрел, и на лице его прочиталось желание убить меня прямо тут и сейчас.

– Клянусь, сучка, я тебя буду убивать, не кто-то, а я, – ткнул себя пальцем в грудь, вытаращив на меня глаза.

Идём дальше, поднялись по лестнице, вышли во двор под фонарями. Видно, дом типа усадьбы. Большой, может даже старый, только хорошо отделанный, по-новому.

Направились за угол, вошли не с парадного, а с задней двери. Тут уже всё по-другому. Явно люди не бедные живут. Немного старомодно, но дорого.

Прошли по деревянной лестнице на второй этаж, остановились у двери. Один постучал негромко, из-за двери послышался голос:

– Давай заходи, – ясный восточный акцент.

Дверь открылась, меня подтолкнули вперед, потом вошли те, что меня привели.

– Вот она, – сказал Самсон.

Передо мной стол. Круглый. На столе зелёная скатерть с кистями. Кажется, ткань, похожая на бархат или велюр. Человек за столом пожилой. Плотный. Седые волосы, черные брови, выдающийся нос. Поверх черной рубашки надет шерстяной вязаный жилет. Руки мужчины лежат на столе. И перед ним разложены карты. Человек смотрит на них. Чего он там смотрит? Пальцем с большим золотым перстнем тычет то в одну карту, то в другую. Ему не до нас в этот момент. На лице отражается напряженная деятельность ума.

– Что же ты, девонька, ночью в подворотне делала? Чего искала? Нашла ли то, чего искала? – говорит, не поднимая на меня взгляда.

– Я убегала, – чувствую, возможно, этот человек тут самый адекватный и, возможно, он поймёт, что я, собственно, ни в чём не виновата, так сложились обстоятельства.

– От кого же ты убегала? – ткнул пальцем в карту, взял её и отложил в сторону.

– От человека, который меня преследовал, – отвечаю.

– А зачем он тебя преследовал, какая его была цель?

– Хотел вернуть меня моему… мужчине.

– А, ты значит, от своего мужчины бежала?