Диалог с тайным советником Сталина

Немало хлопот доставляли «папе малому» и переданные ГПУ дворцы, виллы и курортные дачи, находившиеся в Грузии. В них нужно было разместить ответственных лиц, обслуживающий персонал, охрану – внутреннюю и зональную. Создать подсобные хозяйства с садами, парниками, животноводческими и птицеводческими фермами, чтобы при появлении «его величества» генсека кулинары – мастера кавказской кухни – имели возможность подавать к столу деликатесы первой свежести.

И это при условии, что администрация этих дворцов, вилл и дач, находящихся круглый год на полном государственном обеспечении и в мобилизационной готовности, не ведала, когда и куда заблагорассудится Сталину и его друзьям-соратникам явиться на отдых. Причём члены семьи вождя, дети, родственники проводили в этих здравницах целое лето вместе с нянями, обслугой и кремлёвскими охранниками.

Естественно, всеми этими райскими благами пользовался и сам Берия, который умел позаботиться о себе и создать роскошную обстановку для собственной персоны.

Персональные машины в каждом из курортов были к его услугам. С первых дней восхождения на пост хозяина ГПУ Лаврентий Берия обеспечил себя спецпоездом с вагоном-салоном, кабинетом, спальным отделением, дорожной кухней и отдельными купейными вагонами – для охраны, обслуги и поваров.

На этом поезде он вояжировал по курортам, заезжая и в родные края, чтобы произвести «приятное» впечатление на соотечественников в Гульрипши (мингрельском селении Мерхеули, где родился и провёл раннее детство Лаврико Кукуберия).

На полустанке Гульрипши он нашёл свою любовь, если так можно назвать любовью чувства человека, не гнушавшегося первой встречной «специалисткой» древнейшей профессии с отроческих лет.

Здесь, у места стоянки спецпоезда, к грозному начальнику осмелилась обратиться с просьбой освободить арестованного брата юная красотка Нино.

Берия, который редко соглашался принимать любых просителей, выглянув в окно, похотливо залюбовался свежестью и красотой юной особы. Телохранителю было велено доставить девушку в апартаменты на колёсах.

Очарованный свежестью и молодостью девушки, Лаврентий не выпустил просительницу из салона.

Всё остальное уладили его люди, убедив родителей Нино, что им оказана великая честь, их дочь стала женой человека, с которым не может сравниться ни один из грузинских князей.

Но увлечённость Лаврентия молодой женой продлилась лишь до появления первенца.

Пресыщенный любовью, он удовлетворял свою похоть в бывших барских усадьбах, а ныне правительственных санаториях и дачах, где молоденькие, а главное, благонадёжные сёстры-хозяйки и официантки могли в любое время дня и ночи ублажить чувственного «папу малого».

Но самые большие заботы и хлопоты доставлял Берии «папа большой» во время своего долгосрочного отдыха. В такие дни ставили на уши охрану, отобранную из рослых, молчаливых мингрельских «витязей в тигровой шкуре», готовых в любую минуту ринуться исполнять сложные и ответственные поручения своего батоно (господина).

Хотя кортеж Сталина во время прогулок сопровождали личные охранники вождя, «витязи» Берии незримо охраняли весь путь его следования.

Берия знал, что к нему Сталин относится доверительно, как ни к кому другому, и не сомневается в его личной преданности. Но Лаврентий знал чрезмерную настороженность «хозяина», его склонность к инсценировкам и хотел лишний раз подчеркнуть свою верность вождю.

С этой целью он не раз умело разыгрывал сценарии готовящихся на Иосифа Виссарионовича покушений и «героически» их предотвращал.

Так, например, в дни отдыха вождя в Пицунде Берия спланировал очередной спектакль. Пригласил к себе одного из охранников, сопровождавших вождя из Москвы, и конфиденциально сообщил:

– Я располагаю сведениями о готовящемся покушении на товарища Сталина. Приняты все меры пресечения. Но необходимо взять врага внезапно, с поличным. Диверсия намечается на завтра, где-то около одиннадцати часов, когда Иосиф Виссарионович будет совершать морскую прогулку. – Лаврентий Павлович перевёл дух, продолжил: – Тебе поручается затаиться в зарослях кустарника, под старой чинарой, что в прибрежном парке. Рядом с товарищем Сталиным буду я. С берега наши люди подадут сигнал. Я пригнусь к борту, чтобы зачерпнуть воду. Тут ты и выстрелишь, это будет сигналом к действиям наших. При успешном завершении операции сам знаешь, что тебя ожидает – награды, повышение по службе. Кроме тебя, никто не должен ни о чём знать.

Отпустив доверчивого службиста, Берия вызвал черноусого, преданного ему как пёс костолома и доверительно прошептал:

– Нашему батоно угрожают террористы, прибывшие из центра. Мы не должны допустить провокации. Твоя задача – завтра в десять утра устроить засаду в кустах прибрежного парка. Место укажу вечером. После завтрака мы с батоно совершим морскую прогулку. Согласно данным чекистов, тут враги и начнут действовать. Ты зорко наблюдай за берегом. Несмотря на то что вся территория прочёсана, именно с берега ожидается угроза. А потому, если где-то из-за кустов раздастся выстрел, беги в ту сторону и уничтожь на месте предателя. Батоно вознаградит по достоинству, я знаю… И ещё, – кроме тебя и меня, об этом никто не должен знать!

Спектакль с двумя служаками-актёрами и наркомом-режиссёром разыграли блестяще. Верный Берия спасёт потрясённого главу государства. «Отец народов», несомненно, оценит, а со временем и приблизит к себе преданного, как генерал Власик, но более бдительного и широкомасштабного предводителя карателей и тайной агентуры.

«Папа малый» – Берия, как и «папа большой» – Сталин, в годы отрочества провёл жизнь с подонками общества, позволившими ему выступать в роли «пахана». Обучение в реальном училище в Мухусе, где из всех предметов предпочтение отдавали математике, породило в нём склонность к делам коммерческим. Посредник базарных мелких торговцев не брезговал и контрабандой.

Мингрел по национальности, из семьи, исповедовавшей иудаизм, он был оберегаем матерью, уповавшей на Бога Яхве.

Каждое утро, когда юный «коммерсант» покидал дом, она с крылечка благословляла его. Лаврентий обязан был трижды пройти туда и обратно под главной книгой иудейской религии и только после этого отправляться по своим делам.

К революционным идеям, которая в те времена увлекла молодёжь, многоликий ловкач подходил с позиций расчёта – кто платил, тому и служил. Причём сразу нескольким нанимателям – мусаватистам, дашнакам, большевикам.

Последними он и был уличён в предательстве и приговорён к высшей мере наказания – расстрелу.

Но пока бакинские большевики обращались через Кирова к Ленину с просьбой утвердить приговор ревтрибунала, обстановка в Азербайджане изменилась. К власти пришли мусаватисты и интервенты.

Под этот шумок известному уголовнику и авантюристу Мирджафару Багирову удалось вырвать своего дружка Берию из камеры смертников.

Был ли Берия английским шпионом? Некоторые политические деятели и маститые писатели Закавказья расценивают это обвинение как глупость. Однако узкому кругу старых большевиков-революционеров, действовавших в Закавказье, было известно, что брат Берии, завербованный английской разведкой, покинул Грузию вместе с разведслужбой оккупационных сил Великобритании в 1920 году.

В годы Второй мировой войны этот таинственный братец явится домой через Польшу, встретится с Лаврентием, наверное, не ради выражения своего восторга и восхищения преуспевающему в делах государственных братцу, который выпроводил его обратно за кордон через Китай.

Но вернусь к первым годам становления советской власти в стране.

Некоторые историки склонны утверждать, что знакомство Берии со Сталиным произошло в середине тридцатых. Это неправда. «Триумвират закавказских разбойников» – Сталин-Берия-Багиров – сложился ещё до революции в бакинский период деятельности Сосо.

Эту версию подтверждаете и вы, уважаемый тайный советник вождя, говоря, что, когда в 1922 году Сталин был избран генсеком ВЦИКа, он не замедлил обзавестись конспиративной квартирой неподалёку от Кремля.

Вам он выделил две комнаты, себе взял остальные, разделённые капитальной стеной, в которой была звуконепроницаемая дверь, скрытая портьерами, через которую только и можно было попасть в аппартаменты вождя.

Другой вход в конспиративную квартиру вёл со двора.

Появлялся в этой квартире Сталин один-два раза в неделю, только сам или с неизвестными приезжими людьми с Кавказа, с которыми подолгу вёл беседы, попивая вино или коньяк.

В те уже далёкие от нас двадцатые годы вы впервые увидели моложавого Лаврентия Берию. Держался гость скромно, разговаривал тихо, по-кошачьи бесшумно ходил по комнатам, заглядывая в ванную, на кухню. «И вроде бы обнюхивал углы. После его посещения на всех дверях сменялись запоры и замки», – пишете вы.

Надо полагать, что тогда ещё молодой Лаврентий являлся из Закавказья не к Власику, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Уж если заменялись замки конспиративной квартиры, значит, Сталин знал, кто такой Берия, и не доверял ему.

Но Берия, как было сказано, был нужен Иосифу. В то время он являлся заместителем председателя Азербайджанского ЧК Мирджафара Багирова – того самого, который спас приговорённого к расстрелу Берию.

Кто же такой М. Багиров, долгие годы метавший «громы и молнии» – с первых дней установления советской власти, сначала в роли главы ГПУ-НКВД, а затем – самовластного первого секретаря ЦК компартии Азербайджана?

Багиров – такой же, как и Сталин, уголовник. До революции верховодил воровскими шайками в Баку, затем подолгу скрывался от правосудия в Астрахани.

Здесь и попался при ограблении табаханы (мастерской кожевенно-шорных изделий).

Был судим, водворён в каталажку, откуда сбежал в Гянджу. Когда началась предреволюционная смута, вернулся в Баку.

Здесь у него оставались дружки – повзрослевшие недоросли. Не находя места для достойного приложения сил, они прибились к контрреволюционной националистической партии «Мусават» («Равенство»).

Проявив себя в роли шустрого рассыльного, Багиров был включён в состав агентуры мусаватистской разведки в буржуазно-националистическом правительстве Баку, о чём свидетельствовала случайно сохранившаяся характеристика помощника уездного комиссара, гласящая: «Багиров является ревностным мусаватистом, исполнительным служакой».

В этой роли Багиров сколотил из бывших дружков-уголовников новую банду головорезов, которая зверски расправлялась с революционно настроенными людьми Азербайджана.

Прямой пример – физическое уничтожение взбунтовавшихся крестьян Кубинского уезда.

Как продажный тип, которому безразлично, кому служить за плату, Багиров, не задумываясь, переметнулся в отряд дашнаков Амазаспы – армянской буржуазно-националистической, контрреволюционной партии «Дашнакцютюн» («Союз»).

И в этом отряде Багиров преуспевал, громя русских и азербайджанских рабочих и крестьян, причастных к волнениям.

Во время одного из погромов был схвачен командиром красногвардейского отряда Г. Стуруа и арестован. Однако матёрому уголовнику и на сей раз удалось избежать заслуженной кары – помогли всё те же дружки.