Удобная

Произношу, и меня пронзает догадка. Я даже успеваю охнуть до того, как прикрываю ладонью рот. Так и сижу, не двигаясь, а в голове потихоньку собирается пазл, противненький такой.

Дима замолкает, убирает руки в карманы и делает шаг назад. Он не орет и не несет ерунду, но желание кинуть в него вазой почему-то не пропадает.

– Ни о ком, – идет на попятную он, – я в целом обо всех.

– Я даже догадываюсь, как зовут этих «всех», – медленно произношу я.

Дима делает еще шаг, в сторону, а потом двигает стул и садится поближе ко мне.

– Вот ты умная, да, Дашка, только дура! Нафига ты тогда ко мне в офис приперлась, а?! Развод потом этот затеяла. Жили бы сейчас как нормальные люди, и проблем бы не было.

– У меня никаких проблем и не было, пока ты не появился. Это ты тут что-то нагнетаешь, про продажных женщин рассказываешь и себя, несчастного. Дим, меня уже два года как не волнуют твои похождения. Расстался со Светой? Найди себе Катю, Таню, да кого угодно! От меня только отстань, очень прошу! Не вернусь я к тебе. Общаться будем, но только потому, что у нас Алиса есть.

Скрестив руки на груди, занимаю оборону. Виду не подаю, но внутри все дрожит. Зря подняла эту тему, зря! Надо было выставить его за дверь, и все. С другой стороны, разговор тоже нужен. Без него – никак. Причем не просто разговор, а вот такой, честный, с обязательными ударами по болевым точкам. Пока до него не дойдет, что он больше не может приходить в мой дом как хозяин, предъявлять претензии и указывать, с кем встречаться, ничего не изменится.

Ни-че-го.

– Ты знаешь, Даш, я ведь целый год ждал, что ты меня позовешь. – Дима проводит ладонью по лицу, словно пытается что-то стереть. – Приходил к Алиске, видел, как тебе плохо, и радовался, что вот еще чуть-чуть, и приползешь. Но ты же гордая! Тебе проще сейчас левого мужика в свою жизнь пустить, чем меня. Только знай: я не потерплю рядом с моей дочерью чужого! Не будет этого!

– Ты меня ждал?! –  Не в силах сдержаться, я начинаю хохотать. –  То есть ты мне изменил, а я должна была прийти к тебе на поклон? Может, еще и прощения попросить? Дим, ты здоров вообще?! Ничего запрещенного не принимаешь?!

– Мне не нравится твой тон, Даша.

– Так я и не держу тебя, выход там, – указываю на дверь из кухни.

Лицо бывшего мужа перекашивает. Еще бы, как я посмела сказать что-то против, сроду такого себе не позволяла! Жила себе домашняя и покладистая жена, дом убирала, готовила, ребенка воспитывала, угождала мужу во всем, а потом – бац! – и сломалась.

Обидно, понимаю. По самолюбию стучит, словно молотком, больно. Беру в руки чашку и выпиваю остатки кофе. Холодный, но бодрит, а это то, что мне нужно сейчас – не размякнуть.

– Выгоняешь? Хорошо, я уйду, но мы не закончили! – зло бросает Дима.

– Дим, ну что за детский сад?! Закончили мы. Я все сказала два года назад. Менять свое решение не намерена. Меня все устраивает.

– Ну, да, мужик новый замаячил…

– Дима, стоп! Ты не имеешь права критиковать меня за то, что к тебе никак не относится. Ты. Не. Имеешь. Права! Вот уже два года мы просто родители Алисы, потрудись соответствовать.

Говорю, и внутри все закручивается в смертельный торнадо. Задержись Дима еще хоть на минуту – снесет. Догадался ли он или просто решил отложить разговор? Внимательно всматриваюсь в лицо бывшего, быстро он не отступит. Попортит нервы нам обоим. Как я вообще замуж за него вышла? Чем он меня очаровал? Мама мне еще тогда говорила, что кобель кобелем мой Димочка. Она не ошиблась, а моя ошибка стола мне слишком дорого. Сердце, разбитое на кусочки, не склеено до сих пор.

– Я уйду. Сейчас! – зло цедит он. – Уйду, потому что ты взвинчена и не можешь объективно оценить ситуацию. Успокойся, и в следующий раз договорим.

– Дима, я взвинчена только потому, что, прожив со Светочкой больше двух лет, ты считаешь нормой просить – нет, не просить, а приказывать мне принять тебя обратно! Так не бывает в отношениях. Ошибся, взял и переиграл все. Не работает! – машу перед ним указательным пальцем. – Это как гарантийный срок: закончился, и все, разбирайся сам. Никакие угрозы тебе не помогут!

– Думаешь? Я бы не был так уверен, Даш. Кстати, в твоем ухажере тоже.

Фразы злые, колючие. Подбираюсь на стуле, словно от холода, и сжимаюсь в комочек от обиды. Права я была: он что-то сказал Сергею, что-то такое… нехорошее. Продолжения не будет. Снова вспоминаю о забытом букете. Жаль, очень жаль, что забыла. Мне бы сейчас не помешал этот кусочек тепла.

– Ты обещал уйти пять минут назад, – говорю, а внутри опять все дрожит.

– Даже так?

– Даже так. С Алисой прощайся, договаривайся, когда придешь в следующий раз, и уходи.

– Хорошо, но разговор не закончен.

– Закончен! – повышаю голос. – Все разговоры, касающиеся моей личной жизни, закончены! Своей займись, Дим!

Встаю со стула и иду к окну. Отхожу подальше от него и крепче обхватываю себя руками. Разговор получился тяжелым, но на удивление полезным. Наконец-то сорваны все маски, и вот оно, истинное лицо бывшего мужа! С этим человеком я прожила почти десять лет! Где были мои глаза?! Ничего не видела! «Любоф-ф-ф была!» – поддеваю сама себя, и уголки губ чуть дергаются в улыбке. Права Полька: ничего кроме сковородок и пеленок не видела, и так тошно от этого становится, что словами не передать.

Слышу за спиной шаги, и поворачиваюсь. Обхватив голову руками и взъерошив волосы, Дима делает шаг ко мне, а потом резко разворачивается и уходит из кухни.

– Дверь захлопни, когда уходить будешь! – кричу ему вслед и снова смотрю в окно. Подхожу вплотную к подоконнику и опираюсь о него ладонями. Мне надо отвлечься, иначе не справиться с тем наплывом эмоций, что так любезно подарил мне бывший муж. Прогуляться бы сейчас, пусть даже до ближайшего магазина. Идея, конечно, так себе: на улице совсем темно, и, кажется, идет дождь. Всматриваюсь в окно, пытаясь разглядеть хоть что-то, но вижу только свое отражение в стекле. Провожу рукой по волосам, разделяю их на пряди и не спеша заплетаю свободную косу. Вот так.

Прислушиваюсь к голосам в квартире. Дима сейчас с Алисой в ее комнате, и они о чем-то разговаривают, а потом смеются. Как же хорошо у них это получается, долго, заразительно! Я же не могу выдавить даже жалкого подобия улыбки. Кончилось. Все закончилось: настроение, смех и силы.

Открываю холодильник и ловлю себя на мысли, что есть совершенно не хочется. Значит, готовить буду только для Алиски. Достаю продукты и на автомате начинаю все мыть, чистить и нарезать. Это отвлекает.

Всегда отвлекало.

Слышу торопливые шаги, а потом хлопок – несильный, без надрыва и желания упрекнуть. Дима ушел, и внутри что-то на секунду вздрогнуло и сразу же успокоилось. Все правильно, так и должно быть.

Накрываю на стол и зову Кнопку ужинать. Алиса прибегает сразу, держа в руках пушистую утку в очках.

– Смешная. Папа купил? – интересуюсь я.

– Да, это Лалафанфан, мам.

С деловым видом дочка усаживает утку во главе стола и принимается за ужин. Я остаюсь на кухне только для того, чтобы составить компанию ей и утке. Сижу и прокручиваю в голове сегодняшний день.

– Мам, а почему ты телефон не белешь? Он звонил.

– Где? – волнуюсь я, осматриваю кухню.

Телефона и вправду нигде нет. «Звонил, звонил», – пульсирует в голове. Он звонил. Осталось только найти телефон.

– А где он звонил, Алис?

– Не знаю… – пожимает плечами дочка. – Где-то в колидоле.

И я срываюсь в коридор, словно от этого зависит вся моя жизнь. Проверяю сумочку – пусто.

Карманы!

Провожу по мягкой ткани пальто и прощупываю карманы. Нашла!

Достаю телефон и активирую экран. Так и есть, пропущенные звонки и уведомления. Возвращаюсь на кухню и, разблокировав гаджет, открываю список уведомлений.

Сергей.