Косатка

Тело пылало, он притронулся к лицу – уже отекло. На столе все так же стоял Уду. Он хохотнул, увидев смятение Дерека. Потом протянул вытянутую ладонь. В ней в лужице крови лежал зуб.

– Мне не везет, – прохрипел Уду, – Это уже третий за последний год.

– У тебя слабые десна, – сказал Дерек, садясь на стул прямо на осколки стекла от разбитых бутылок и стаканов.

– Нет, это у тех скотов слишком длинные языки, – Уду сел на корточки все еще на столе, влил в свое горло остатки вина из разбитой бутылки и протянул руки подошедшему полицейскому. Тот защелкнул на них замки наручников.

***

– Дерек, Оливия сможет нас вытащить утром? – спросил Уду, лежа в камере и трогая языком пустое место после выбитого зуба.

– Сможет, если явится на работу. Ты видел в каком она была состоянии? Ее вытошнило в туалете.

– Прямо во время процесса? – Уду захохотал. – Дерек, без тебя моя жизнь была бы скучной! Эх, а планировали подрезать ящик шампанского у бармена.

– Кто эти парни? Я не видел их раньше.

– Они были вчера на гонках, – сказал Уду, – Болели за гонщика, который пришел четвертым.

– Думаешь, они знают о двигателе?

– Могут только догадываться.

– По тому, как ты развел драку, их догадки подтвердились, – Дерек прошелся по камере, потрогал пальцем знакомые прутья решетки – в этом месте есть даже надпил.

– Я бы взорвался при любом оскорблении, но «вор» для меня – самое обидное. Тем более при Сьюзи! – Уду снова начал злиться.

– Сьюзи – проститутка, Уду, она с собой только, когда у тебя есть деньги.

– И что? Мне все равно важно, что она обо мне подумает. Кем бы она ни была.

Дерек вздохнул и лег на лавку рядом с Уду.

– Я опоздаю на поезд, если Оливия меня не выпустит утром. Я же хотел ехать к дочке, – сказал Уду с грустью.

– Она выпустит.

– Зачем только ты ей отдался раньше времени!

Дерек и Уду засмеялись, ударив по привычке друг друга в кулаки, но кожа на костяшках у обоих была полностью содрана. Они поморщились от боли.

***

Ранним утром Дерек вскочил с лавки на ноги, едва услышав стук каблуков рядом. Он взглянул на Уду – тот спал, вытянув длинные ноги, отчего ступни значительно свесились за край лавки. Разорванную в драке борцовку Уду снял и спал обнаженный по пояс, руками крепко обнимая себя за плечи, – в камере было довольно холодно и сыро, несмотря на уличный зной.

– Оливия! – позвал Дерек проходящую мимо камеры девушку.

Сегодня на ней была юбка до колен, рубашка застегнута под самое горло, волосы убраны в пучок. Лицо заметно отекло после пьяной ночи, и запах от нее был соответствующий.

Оливия молча подошла к решетке и спросила слабым голосом:

– Чего тебе, Дерек? Я знаю, что вы здесь.

– Могла бы уже выпустить…

– Сегодня начальник на смене, останетесь до вечера, и выпустят.

– Нам нельзя до вечера, Уду пора на поезд. Я же заплатил все издержки, что еще требуется?

– Хозяин «Кризалии» не забрал заявление, – Оливия собралась уходить.

– Постой, драку развели не мы! Там…

– Дерек, помолчи, – прервала его Оливия, потирая виски, как будто это могло помочь унять мучительную головную боль после вчерашнего загула. – Для чего ты зарабатываешь? Чтобы спускать деньги на гулянки и оплату штрафов за взорванные катера, разбитую посуду и сломанную мебель?! И это всего за два дня! У тебя есть хоть какая-то цель в этой жизни?! – Оливия смотрела на него с сочувствием.

Дерек пожал плечами.

– У тебя как раз есть время до вечера подумать над этим. Мне пора работать, –  Оливия ушла, стуча каблуками, и все еще держась за голову.

– А я уже начал отвыкать от решетки. Вот – даже тело затекло, – вздохнул Уду, проснувшись от их разговоров, и с трудом садясь на твердой лавке. – Последней надежды меня лишило похмелье Оливии.

– Она ни при чем, нас действительно не выпустят до вечера. Поедешь на следующих выходных? – спросил Дерек, ложась на жесткую лавку рядом с другом.

– Я и так откладываю уже три месяца, потому что в каждое воскресенье мы пьяны в стельку.

– Оливия спросила есть ли у меня цель в жизни, – задумчиво сообщил Дерек, колупая ногтем краску на стене камеры.

Он прочитал буквы на стенах. Нахмурился. Где-то здесь должны быть и его каракули. Много.

– И что ты ответил? –  усмехнулся Уду.

Дерек молчал.

Уду, переспросил:

– А?

Тишина. Уду обернулся. Дерек заснул с открытым ртом. Уду последовал примеру друга. Снова лег, полежал на одном боку, поджав ноги к животу, затем перевернулся на другой бок и изо всех сил зажмурил глаза, чтобы скорее заснуть.

Глава 11.

23 июня, Хихон

Силия вышла из небольшого здания, где располагалась молельная комната. На ней было ее привычное черное платье из плотной ткани с белыми манжетами и белым воротником, расклешенное к низу и черный хиджаб. В руках Силия несла плоскую сумку-корзинку из бамбука – подарок отца на Ураза Байрам.

Мягко ступая по каменной дорожке, она оказалась в сквере. А вот и Луиза со своими двоюродными сестрами.

Силия знала, что встретит здесь подругу после утренней молитвы. Луиза стояла в тени дуба в бледно-розовом закрытом платье с оборками на рукавах. Нежно-голубой хиджаб свисал до бедер. В руках она держала модную сумочку, сделанную из переплетенных кожаных ленточек.