Пурпурное Пламя

– Мне не нравится предположение, к которому ты ведешь, – прервала герцогиня. Ямка залегла меж ее сведенных бровей. – Если ты думаешь, что Раклен может быть причастен к подобному зверству – ты ошибаешься.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

– Могу, Арабель. Могу и знаю, что, если бы Раклен хотел моей смерти, давно уже избавился бы от меня. Мог сотню раз придушить голыми руками или предать наши секретные встречи огласке и опорочить меня в глазах близких. Но он сделал мне предложение, – она показала ажурную ленту на запястье. – Я доверила ему свою жизнь, а ты доверяй мне, хорошо?

Их взгляды переплелись, и Арабела увидела в глазах подруги свое отражение.

– Даже узнав о тебе правду, он не причинил нам вреда, понимаешь? Ты веришь мне? – спросила Сейфи.

Чаровница неохотно кивнула. Ей было нечего ответить.

– Наша легенда – что мы с тобой ушли на прогулку с утра, – снова заговорила герцогиня. – Но испугались зверя, бросились бежать, и ты упала, расшибла себе нос. Ты вся была в крови, и я стала кричать. Принц прогуливался неподалеку и услышал меня, помог принести тебя обратно. Отец сильно ругался поначалу, но потом успокоился, так что, можно сказать, все в порядке.

Арабела снова кивнула. Она попыталась вспомнить лицо убийцы, но растревоженная память ее предавала.

– Сейфи, – позвала Чаровница, – пожалуйста, вернемся?

– Вернемся, Пурпурное Пламя. К завтрашнему вечеру мы будем дома.

Лонн встретил охотников дождливым небом.

Сейфи сразу же настояла на осмотре лекаря, но тот не нашел на теле ее подруги ни рубцов, ни ушибов. Однако Арабелу мучили тревоги и ночные кошмары: она бродила по коридорам королевского дворца, а тени подглядывали за ней из-за углов и перешептывались на неизвестных языках.

Сейфи тоже плохо спала, но по другой причине. Мысли герцогини занимал предстоящий прием: охота была окончена и семейство Люрбейт, как хозяева, должны были принять в своем поместье званых гостей из Агевана – столицы – и окрестных богатых имений.

Новость о том, что в поместье соберется множество незнакомых людей, ввергла Арабелу в дикий ужас. Она боялась, что среди гостей затеряется убийца и снова попытается напасть, а потому Чаровница не отходила от герцогини ни на шаг. Они вместе дегустировали вино и выбирали цвет скатертей, не расставались от купели до спальни; а по ночам Арабела просыпалась по несколько раз за ночь – убедиться, что Сейфи ничего не угрожало.

Чаровница училась чувствовать свою герцогиню на расстоянии, но не решалась упускать ее из виду.

Когда же девушкам выпадала минутка отдыха, Арабела бралась за книги. Треклятые узоры так и не сошли с тела, и хоть Сейфи и убеждала, что метки – это благость Хранителей, Арабела знала, что рано или поздно за воскрешение придется платить цену.

День праздника наступил неожиданно скоро, и поместье Люрбейт заполнилось людьми.

Сейфи, одетая в золотой шелк, искренне радовалась гостям. От нее пахло медом и душистым мылом, а лазурные глаза искрились в предвкушении танцев, музыки и вкусной еды.

Арабела тем не менее не разделяла восторга подруги. Одетая в серебряное котарди – разумеется, по воле Сейфи, – она была молчалива и неприветлива; вглядывалась в чужие лица; чувствовала холодную сталь кинжала, который заведомо спрятала у лодыжки.

Она была отчужденным хищником в этот шумный вечер.

– От тебя так сладко пахнет яблоками, – тихо заметила Сейфи. – У меня аж голова кружится. И волосы подобраны изящно, улыбнись, Арабель.

Чаровница наигранно ощерила зубы, и Сейфи издала смешок. Но веселье сошло с лица герцогини, когда мимо них прошла незнакомая Чаровнице пара: девушка в салатовом наряде и ее рослый кучерявый кавалер.

Волнение на миг всколыхнулось где-то в груди, и Арабела потянула Сейфи за рукав:

– Кто они?

– Патриция Памер и ее младший брат – Юстиус. Они дети графа Памера, приближенные короля, их земли – округ Флос. Но, как по мне, Юстиус туповат, а она – высокомерная индюшка, хоть они и считают себя почетными гостями.

– Сейфи.

– Что?

– У меня нехорошее предчувствие.

Герцогиня с тревогой оглянулась:

– Что случилось?

– Не могу объяснить, – Арабела посмотрела на носки своих туфель. – Мне просто кажется, что здесь небезопасно.

Вопреки всем правилам приличия, Сейфи отвернулась от гостей и взяла руки подруги в свои:

– Не бойся, Арабель. Ты защищала меня все эти дни, но на этот вечер – я обещаю, что не оставлю тебя ни на миг. Все будет хорошо.

И от этих слов на душе у Чаровницы стало чуточку теплее.

Столы ломились от яств и напитков, а голоса выливались в общий гул. Когда-то Арабела видела в таком веселье особый шарм.

Сейфи вежливо отвечала какой-то женщине, а отец-герцог вел оживленную беседу с принцем, сидящим во главе стола.

С тех пор, как охота закончилась, Раклен так ни разу и не попался Арабеле на глаза, и это тревожило ее не меньше, чем всякая другая мелочь.

Сейфи вдруг смолкла, когда Патриция и Юстиус Памеры расположились напротив нее и Арабелы.

– Добрый вечер, – сладко протянула Патриция, а ее брат дергано кивнул. Арабела всмотрелась в родинку на щеке у женщины; подметила про себя, что форма бровей графини предавала ее лицу слегка удивленное выражение.

– Приятного аппетита, – учтиво ответила Сейфи и отвернулась.

Арабела же, напротив, внимательно следила за повадками графских отпрысков: они пили вино, промакивали губы салфетками и постоянно перешептывались. Юстиус крепко сжимал в руке вилку, а Патриция то и дело шипела, раздувая ноздри.

– Индейка вам не по вкусу, леди Патриция? – вырвалось у Арабелы, и оба Памера вопросительно выпучились на нее. – Мне показалось, что вы чем-то разочарованы.

– Все, безусловно, вкусно, – девушка сощурила черные глаза. – А вы наслаждаетесь праздником, леди…?

– Арабела.

– Леди Арабела.

– Безусловно, но я бы сказала, что в зале сегодня душновато.

– Лето еще не кончилось, – Патриция натянуто улыбнулась.

– Нет, дело не в этом, – парировала Арабела.

– А в чем же?

– В количестве народа, – Чаровница пригубила вина.