Хрупкие души

– Мне кажется, или между ними что-то есть? – осуждающе спросила девушка.

– Тебе не кажется. Между ними действительно есть некая связь. Я называю это «трагическое родство душ». Они словно два крыла умирающей бабочки, еще летят, но уже не взлетают, звучит печально, но это так. – проговорила Маргарет, бросив взгляд на задумчивую девушку.

– Моя мама умирает? – спросила вдруг Джулия рассматривая записку на холодильнике. На ней было написано: «Маргарет – домашняя фея, Генри – друг спасатель» рядом висела фотография, где были запечатлены все трое. Снизу она заметила еще один листочек, на котором была всего одна надпись, сделанная несколько минут назад, «Аманда – кузина волшебной феи». Подобных «напоминалок» было немного, но от их наличия по коже бежали мурашки.

– Я не знаю милая! Если так подумать, мы ведь все потихоньку умираем. Альцгеймер уже не один год мучает твою маму. Она сильная, по крайней мере старается быть сильной. Странно что она не узнала тебя. В ее памяти сохранилось немногое: последние годы жизни, проведенной с нами, детство, юность, и твое появление на свет. Иногда она просыпается и плачет, она ищет тебя… – Маргарет поджала губы и прикрыла тыльной ладонью лицо, а после, сделав глубокий вздох продолжила говорить, но голос ее дрожал. – Она кричит, «Джулия, крошка, где ты?», заглядывает под одеяло, под кровать. Выбегает из спальни в детскую комнату, ищет там, потом падает на колени и просит о помощи. Зачастую это происходит рано утром. Я выскакиваю в одной сорочке и прибегаю к ней. Она помнит меня и начинает рыдать мне в грудь как ребенок. Она кричит, что потеряла тебя, что ее маленькую девочку похитили. А я успокаиваю и даю ей лекарства. Вскоре Элис засыпает, и последнее время этот круговорот действий стал повторяться чаще. – голос Маргарет стал тише, а слезы одна за другой стекали по щекам. – Я думаю, эта болезнь, последствие всех переживаний и всего того, через что ей пришлось пройти.

– Почему она не искала меня, Маргарет? Куда они с отцом пропали в ту ночь? – голос Джулии тоже дрожал, а слезы все же взяли вверх. – В нашу последнюю встречу она обещала вернуться за мной, но меня увезли в интернат. Там была одна большая комната и много кроватей с детьми. Кто-то был младше меня, кто-то старше, но все они просто спали смирившись со своей судьбой. Пролежав некоторое время на твердом матрасе, я решила выйти из комнаты. Двери были открыты, выйдя в коридор, увидела, как вдоль него справа на стене мигали тени от телевизора. И я пошла туда, на звук чьих то голосов. Там был закуток в виде комнаты отдыха, на диване сидели ночные нянечки. По телевизору шло какое-то кино, но они не смотрели его, они обсуждали меня. Точнее, обсуждали ужас той ситуации, которая произошла. Они говорили, что моя мать свихнулась и убила своего мужа, то есть моего отца, и теперь маме светит тюрьма, а мне вечное скитание по интернатам, потому что никто не возьмет себе ребенка чьи родители убийцы. Помню, как хотелось закричать что это не правда, что моя мать не делала этого. Но я была всего лишь пятилетним напуганным ребенком, который просто молча вернулся в ту неприятную комнату и лег на твердую кровать, с головой укрывшись одеялом. И до сих пор, это единственная информация которая у меня есть. На утро со мной говорил психолог, он сказал, что моя мама попала в беду, и ей нужно время. Потом пришел какой-то мужчина с полицейскими, и уже он сообщил, что мама больше не вернется. После этого меня перевезли в другой город, потому что в нашем интернате случился пожар. Примерно через две недели меня усыновили. Хельга, моя приемная мать, знает лишь о том, что моя мама жива, и что она отказалась от меня. Я никогда не говорила ей правду, и думаю уже не скажу. Тем более, я и сама не знаю, правда ли все сказанное нянечками или же это просто сплетни.

– Джулия, твоя мать не делала того, о чем говорили те женщины, все было совершенно иначе… – в этот момент открылась дверь и в дом вошли Элис и Генри. Маргарет быстро подошла к девушке и крепко обняла ее. – …я тоже, очень, очень по тебе скучала! Спасибо, что приехала! – громко проговорила Маргарет сжимая девушку в объятьях. Когда Элис и Генри вошли в кухню, ни у кого из них не возникло вопроса, почему Джулия и Маргарет были заплаканными. Элис видела в этом прекрасную встречу родных людей. А Генри догадываясь, о чем они говорили, боялся что болтушка Маргарет ляпнет лишнее. Ведь в этой истории были вещи о которых Джулии нельзя было знать, и об этом Генри должен был хорошенько позаботиться.

ГЛАВА 4

РАЗГОВОРЫ

За непринужденной беседой прошел ужин, так хорошо в этом доме давно не собирались. Элис достала бутылку вина, а Маргарет и вправду оказалась волшебницей кухни. Джулия ловила взгляд Генри на матери, но пока, лишь изучая его поведение. Одно она уже поняла, человек он был, с той еще «изюминкой». По крайней мере там на вокзале, и по пути в «Сочную курочку», рядом с ней находился грубый, самоуверенный хам. Здесь же он: тихий, отзывчивый, добрый гость. Девушка пыталась уловить из рассказов мамы хоть что-нибудь знакомое, но у нее ничего не получалось. Она вспомнила голос, улыбку и загадочное выражение лица мамы. Даже вспомнила этот интересный стиль общения. Однако, ей не удалось уловить, хоть какие-нибудь зацепки из детства. Будто они никогда и не были, теми самыми близкими людьми во всем мире.

После обеда Генри поблагодарил всех и ушел, сказав, что его ждет не прочищенная раковина, а отпуск совсем скоро закончится. Так Джулия поняла, что спешить с вокзала до «Сочной курочки» на якобы обед, было бессмысленной ложью, ведь как оказалось, Генри находился в отпуске. Более того, его дом находился рядом с домом матери, буквально через газон. Это не нравилось девушке, у нее с этим человеком складывались не самые доверительные отношения.

Девушка помогла Маргарет на кухне, Элис тоже попыталась, но бокал вина утомил ее так, что вскоре она задремала в кресле. Джулии хотелось продолжить разговор, который они с Маргарет не закончили, но все никак не попадался подходящий момент.

После уборки, женщина проводила гостью на второй этаж, там находилась свободная спальня. Пройдя мимо комнаты мамы, девушка обратила внимание на дверь, которая была ровно, напротив. С тех самых пор, в доме изменилось все кроме этой двери. Джулия, с волнением внутри, на ватных ногах, прошла мимо. В спальне оказалось светло и чисто, у стены стоял платяной шкаф, кровать, телевизор и тумбочка, на которой лежал комплект свежего, ароматного, постельного белья. Таким сервисом ни один отель не сможет похвастаться. Когда Маргарет ушла, девушка вернулась к знакомой двери, разглядывая побледневшие с годами наклейки в виде пчел. Их было девять, всегда девять, потому что одна пчелка порвалась, когда маленькая Джулия пыталась ее отклеить. Девушка коснулась рукой холодной ручки, желая заглянуть внутрь, но непреодолимое чувство страха остановило ее. Казалось, будто она была еще не готова к этому.

Сложив вещи в шкаф, взяв полотенце и сменную одежду, она спустилась вниз по лестнице в сторону ванной комнаты. Элис уже проснулась, и теперь сидела в кресле с книгой в руках. Увидев девушку, женщина вышла к ней навстречу.

– Кажется, вино меня усыпило. – Виновато проговорила она.

– Ничего страшного, я сама чуть не уснула. Спасибо за гостеприимство, вы очень добры. Я хотела сходить в душ, если вы не против.