Любовь зла – полюбишь и мажора
Купил продуктов в супермаркете, часов в семь заехал в детдом за своей девушкой и повёз её за город.
– Куда ты меня везёшь? – спросила она с радостным любопытством.
Я тоже улыбнулся и сжал её ладошку, переплетя наши пальцы.
– Помнишь, ты хотела в сельскую местность?
– О… неожиданно! Я думала, в квартиру…
Я поморщился:
– Что ты… квартира – это слишком мелко для моей принцессы. А рыцари любят размах!..
– Мой рыцарь..! – хихикнула девушка, но положила голову мне на плечо.
Мы доехали быстро, и часа не прошло. Дом был во вполне жилом состоянии: видно, что хозяева часто посещают, лето ведь. Но Тим уверял, что никто ни под каким видом не явится ни сегодня, ни завтра точно. Я даже растрогался немного, потому что в последнее время совсем не уделял внимания друзьям, а они вот не отказали в помощи. И заверили, что батя ни о чём не узнает. Они в курсе моей ситуации с невестой и выражают полную мужскую солидарность.
Настёна немного оробела, ещё когда мы только въехали в коттеджный посёлок, а во дворе и вовсе растерялась.
– Ничего себе, "сельская местность"! – пробормотала она. – Яр, да мне… неловко здесь будет даже пол топтать. Слишком уж всё шикарно.
– А я? – обнял её за талию со счастливой улыбкой. – Не слишком шикарен для тебя?
– Слишком! – кивнула она. – Я ведь так и сказала ещё в самом начале, но ты же игнорируешь…
– Ну а ты тогда… слишком хорошая для меня. Слишком начитанная, благонравная и скромная. И что ж? Откажешь мне в любви?
Я наклонился и мягко коснулся губами её лица в нескольких местах. Козявка моя на глазах размягчалась и таяла, как льдинка от тепла.
– Да как же… тебе откажешь? Ты же… как поезд… тормозной путь – один километр…
– Да… – ухмыльнулся я. – Тормозить – это не моё.
Сгрёб её в охапку и прижал к себе изо всех сил. Ну почти. Всё же старался не раздавить.
– Ааа! Какой же кайф! Как приятно тебя обнимать, не боясь, что кто-то увидит и отнимет…
– Но это именно потому так ценно, что наши отношения постоянно в опасности, – назидательным тоном сообщила Настёна.
– Да, Анастасия Сергеевна! Конечно, Анастасия Сергеевна! Как скажете, Анастасия Сергеевна. Разрешите продолжать?
И не дожидаясь ответа, зацеловал её до опухших губ и головокружения – это было заметно по покачиванию во время ходьбы. Ох, и оторвусь я сегодня!
Но сначала было необходимо приготовить еды. Я набрал в магазине всего подряд: мяса, макарон, овощей, фруктов, сладостей, напитков, в том числе и немного градусного. Мы же ночуем…
Кухня на этой даче была как с картинки, не то что в студенческой общаге. Мы с Настёной даже кайфанули, жаря стейки и нарезая салат в четыре руки. Отпивали понемногу красное, целовались между делом. Я чувствовал себя таким счастливым, как, наверное, ещё никогда в жизни! Даже и не думал о том, что пробегал целый день и, кроме лёгкого завтрака, ни разу не ел. А поужинав тет-а-тет при свечах (которые я тоже прихватил в супермаркете, удачно они мне попались на глаза), мы наконец-то переместились на вожделенный диванчик…
Глава 32. Радости любви
Настя
До чего же это всё было непривычно – не описать словами! Хорошенько накормив, Ярослав утащил меня на диван в большую и нарядную гостиную, такую же красивую, как в фильмах про богатых людей. И мне непременно было бы не по себе от этого контраста с моей обычной жизнью и окружением, если бы мой парень дал мне хоть малейший шанс на этом сосредоточиться. Но он был просто вихрем, торнадо, уносившим прочь все мысли и кружащим голову так, что я забывала, где верх, а где низ – не то что какая позолота на мебели или сколько хрусталя на люстре.
Казалось бы – сколько можно целоваться? Да и обниматься тоже… но время шло, за окном темнело, а нам всё не надоедало, и даже обменивать это удовольствие на сон казалось невозможным.
– Знаешь, а ведь у меня действительно был один коварный план, – сказал Ярослав, с какой-то по-детски открытой, обезоруживающей улыбкой рассматривая мои опухшие от его поцелуев губы, – когда я только появился в твоём детдомовском царстве… Наивный, как потом оказалось, но я рассчитывал на него вполне серьёзно.
– Очень интересно, что за план? – удивилась я.
Ярослав потянулся ко мне за ещё одним поцелуем, но я отклонилась: очень уж было любопытно.
– Дай! – горячо прошептал парень, слегка наваливаясь сверху, упираясь руками в диван с двух сторон от меня и отрезая тем самым мне пути к отступлению.
– Расскажи! – прошу я, качая головой с кокетливой улыбкой. Ну, мне так кажется, что она кокетливая. Я, конечно, тот ещё мастер флирта, но с Ярославом мне хочется научиться всем этим странным женским штучкам…
– Сначала поцелуй!
– Я тебя уже сто тысяч раз поцеловала…
– Это я тебя сто тысяч раз поцеловал, а ты меня – хорошо, если одну… тысячу!
Я рассмеялась и слегка вытянула губы вперёд. Ярослав припадал к ним раз, другой… а я между этими атаками вставляла по слову:
– Жадный… избалованный… эгоистичный… мальчишка!
– Да, я плохой! – не без довольства согласился он. – Но вот в плане твоих поцелуев меня избалованным никак не назовёшь…
Я чмокнула его ещё разок и попросила:
– Ну рассказывай уже!
И попыталась нормально сесть. А то как-то неудобно полулёжа разговаривать. Но Ярослав мне не дал подняться. Поёрзал сверху, поудобнее устраиваясь, пододвинул меня, устроил мою голову на мягком подлокотнике и… можно сказать, лёг сверху. Он оказался между моих ног, а мне в живот упёрлось нечто весьма твёрдое и, как бы сказать, выпирающее. Я, конечно, знала, что это такое и даже испытывала некоторое любопытство, только вот…
– Яр, ты же обещал… – пролепетала немного осуждающе.
– Тебе неприятно?
Если скажу: "Да, неприятно", – это будет враньём, а врать я не люблю. Но и сказать: "Приятно", – значит дать зелёный свет. А я ещё не готова. Я же не готова? Ведь так?
На самом деле, у меня до сих пор и мысли такой в голове толком не было. Я о поцелуях-то разрешила себе думать совсем недавно… а тут сразу начинается…
Но – да, мне было приятно. Очень тёплое, будоражащее ощущение сладким сиропом разливалось по животу. Мне хотелось, ещё как хотелось, чтобы он продолжал, хотя я и понимала, что это несвоевременно и даже может быть опасно. Не раз я слышала от девчонок, что, получив от девушки заветное удовольствие, парень быстро теряет к ней интерес, а это было бы ужасно. И представлять не хочу, что со мной тогда будет. Даже просто расстаться с Ярославом было бы ужасно больно, а уж после этого…
Пришлось говорить правду:
– Приятно, Яр. Но я думаю, это… слишком рано.
– Окей, нет проблем, – парень старался не подать виду, но было ясно, что он разочарован.
– Так… ты расскажешь свой коварный план? – несмело напомнила я.
– Да, конечно!
Он сел нормально и опять подтянул меня поближе к себе, обвив талию руками. Мне сразу полегчало.
– Увидев, как малявки тебя почитают, я проникся чёрной завистью и решил тебе досадить… ну, переманить их на свою сторону. Чтобы они меня больше полюбили, чем тебя.
Я ахнула:
– Вот зачем ты их подарками осыпал!
– Ну не без этого…
– Но ты понял, что так детские сердца не покорить?
– Да. Ты оказалась права… но откуда мне было это предвидеть с начала? Я совсем тебя не знал и думал, ты так же упиваешься своим авторитетом, как я бы упивался…
– Какой ты смешной! Ну какая может быть власть над детьми? С них и взять-то нечего… И я была бы очень рада, если бы они тебя так сильно полюбили. Это, кстати, почти произошло, ты немного не дотянул. Они мне потом рассказывали на разные лады, как играли с большим добрым дядей, и спрашивали, когда ты ещё придёшь.
Ярослав уткнулся мне в плечо, буркнув:
– Чёрт! Вечно я всё бросаю на полпути… но в этот раз, клянусь, не виноват! Батя сбил.
– Ничего, рано или поздно это всё равно бы произошло – может, и к лучшему, что они не успели сильно привязаться. Тебе действительно стоит решить свои задачи, а потом уже помогать другим. И ты большой молодец, что взялся за учёбу всерьёз.
Он сокрушённо покачал головой:
– Не уверен, что из этого что-то выйдет. Мне кажется, что я совсем отупел от своего безделья. Возможно, действительно стоит бросить это всё и пойти куда-то работать, где берут без особых навыков…
– Ни в коем случае! Всё непривычное всегда поначалу идёт тяжело. Ты не представляешь, как мне сложно было с детьми первое время. Постоянно тянуло реветь, я не знала, что с ними делать, кроме как взять на коленки и покачать из стороны в сторону. Но постепенно освоилась, столько игр узнала, стишков, песенок… Я теперь запросто могу аниматором на малышовых праздниках работать, только артистизма не хватает…
– Всего тебе хватает! Это вообще отличная мысль! Может, забацаем агентство? Там же хорошие деньги, я слышал, за одно выступление вдвоём тыщ десять получают…
Я покачала головой:
– Мы кухни не знаем, и там реквизита столько, и техника нужна, и машина… в общем, изрядные вложения времени и денег.
– Без паники! Всё можно разузнать, а деньги взять в кредит. И заниматься этим параллельно с какой-то основной работой. Предлагаю начать с Деда Мороза и Снегурочки. До Нового года времени полно, может, ещё и накопим на костюмы, а больше там и не надо ничего…
Он явно загорелся этой идеей.
– Ладно, посмотрим. Там видно будет. Но я настаиваю, чтобы ты не бросал универ.
Мало-помалу я всё-таки начала клевать носом. Было, наверное, уже около трёх ночи. Ярослав заметил это и заботливо повёл меня наверх в спальню. Даже бельё помог расстелить и попытался раздеть, но я не далась.
– Да брось, я только помочь!
– Не надо… я сама… ещё не настолько обессилела.
Кое-как я стянула платье и, забравшись под свежий пододеяльник, утомлённо откинулась на подушку. А потом услышала шорох. Открыла глаза и повернула голову. Мой избалованный мальчишка, в футболке и трусах, коварно забирался ко мне в постель, даже не особенно скрываясь!
– Яр, ты что… со мной собираешься спать?
– Конечно! А ты хочешь в чужом доме все постели разворошить?
О, боже…
– А ты обещаешь себя хорошо вести?
– Насть, ну я же уже всё сказал и доказал. Даже тормознул, когда ты попросила.
– Ладно… ложись.
Он тут же скользнул под пододеяльник и потянул меня к себе.
– Яр…
– Что? Я просто обнять…
– Но мы голые почти..!
– Так ещё приятнее обниматься!
Офф! Вот так и падают бастионы благочестия. Не мытьём так катаньем.
Ярослав обнял меня, и по телу потекли ручейки чего-то горячего и щекочущего, похожего на расплавленную карамель. Они стекались в озерца в районе живота и груди, закручивались в воронки, мешая дышать и заставляя сердце колотиться в два раза чаще. И вот я уже разомлела и совершенно не могу сопротивляться губам молодого человека, и сама обнимаю его, глажу по плечам, зарываюсь пальцами в волосы. А он целует меня в шею, плечи, зацеловывает подбородок и слегка прикусывает ушко. И у меня звенит всё тело, требуя продолжать, усиливать, углублять воздействие…
Избалованные руки движутся ниже, трогают грудь, слегка мнут её, гладят живот. Меня буквально разрывает от желания… сама не знаю чего. Видимо, просто от ЖЕЛАНИЯ. Того самого, от которого я так старалась беречься.
– Настюш… – успокаивающе шепчет Ярослав, – не бойся, мы просто… пообнимаемся. Ничего такого… Я только хочу ощутить прикосновение твоей кожи к моей…
Этот низкий нежный шёпот убаюкивает остатки моего сознания, и когда мой парень сдёргивает с себя футболку, то я издаю лишь томный стон и тянусь руками, чтобы погладить его спортивный мускулистый торс…
Глава 33. Больше не девочка
Ярослав
Меня сносило потоком возбуждения куда-то в открытый океан, где я беспомощно барахтался, заодно топя и свою девушку, и все былые благие намерения. Мощной волной ударяло в живот какое-то дикое неконтролируемое возбуждение. Моё невоспитанное, невоздержанное тело, которое давным-давно не ухаживало так подолгу за понравившейся ему самочкой, прежде чем овладеть ею, рвало все доводы рассудка в клочки, а потом отбрасывало за ненадобностью.
Настюша тоже, надо сказать, помогала мало. На словах, вроде, сопротивлялась, но, стоило мне совсем немного усилить нажим и настоять на своём – тут же сдавалась, да ещё добавляла огня. Недолго я ей позволил гладить мою обнажённую грудь и плечи… потому что сам желал заняться тем же самым в ответ. Сунул одну руку под спину и коротким движением расстегнул скромный хлопчатобумажный бюстгальтер.
– Яр, ну что же ты творишь!.. – еле слышно прошептала Настёна, но я закрыл её ротик поцелуем и тут же стянул лямки с рук. Руки взметнулись вверх, обвили мою шею, глаза беспомощно закрылись. Как будто она – маленький ребёнок, испуганный происходящим и не знающий, что с этим делать. Но я не принуждал её ни к чему, клянусь! Если бы она только хоть мало-мальски попыталась меня оттолкнуть – я бы подчинился, но тонкие ладошки ни разу даже еле-еле не надавили мне на плечи. Думаю… нет, я уверен: она этого хотела. И что удивительного? Мы молоды, влюблены друг в друга, это нормально – желать телесной близости – не только для парня, но и для девушки. Другое дело, что, может быть, она как-то там недостаточно подготовилась к этому морально… и в то же время – о чём речь? Мы взрослые люди, к её возрасту я был не то что готов, а опытен уже не по-детски. И сейчас – я хотел этого зверски. Просто ужасно хотел, до потемнения в глазах, до боли в животе. Чёрт, да я впервые так сильно влюбился, а как можно не хотеть девушку, которую любишь?
Я исцеловал её небольшую, но красивую грудь, взахлёб наслаждаясь запахом её кожи – таким чистым, нежным, с едва уловимым оттенком какой-то ненавязчивой парфюмерии. Моя Настюша пахла собой, а не чем-то там от кого-то там, и это было прекрасно. Всё в ней было прекрасно – и эта неопытность, и волнение, и дрожь тонкого стройного тела, и даже страх. Мне хотелось защищать её от целого мира и любить так мягко, осторожно, ласково, как только возможно. Сдерживаться, конечно, приходилось изрядно: возбуждение просто разрывало меня на части. Я попытался сбросить лишнюю энергию так, не раздеваясь до конца. Обнимаясь, целуясь и валяя друг друга по кровати. Настюше понравилась эта игра: она подавалась мне навстречу, прижималась стройным телом, гладила всюду, где доставали руки… но вожделение от этого не спадало – наоборот, только росло. И в конце концов, уже абсолютно невменяемый, я потянулся к последней крошечной тряпочке, прикрывавшей честь моей девушки. А потом разделся сам.
Мы не делали пауз, не рассматривали друг друга с интересом и волнением. Мы схлестнулись, как две волны, а через пару мгновений всё было кончено. Настя коротко вскрикнула и судорожно вцепилась пальчиками в моё плечо. Я принялся собирать губами с её лица выступившие слёзы и почти непроизвольно несколько раз двинул бёдрами. К сожалению, возбуждение моё было столь велико, что его не могло сбить даже сочувствие. Я сделал больно моей малышке, но сам был на грани просто феерического наслаждения. И после буквально пары движений разлетелся на части во взрыве неописуемого удовольствия.
Настюша охнула и немного сжала бёдра, но ничего не сказала. И даже погладила меня по голове, как будто успокаивая.
– Ф-фсё? – прошептала она, когда я наконец покинул её растерзанное тело и прилёг рядом. – Это всё… закончилось?
– Ну что ты, малыш… – Я подтянул её к себе поближе, обвил, как мог, в кокон своих рук и ног. – Это только начало. Но мы не будем сейчас продолжать. Мы продолжим, когда тебе станет уже не больно, и тогда, я обещаю, начнётся самое приятное…
Она успокоенно выдохнула. Я приложился губами к её виску.
– Прости… я никогда и ни за что не хотел бы сделать тебе больно…
– Я знаю. Это всё… физиология.
Я повернул её голову к себе и поцеловал уже в губы – этого требовали накатывавшие на грудь волны нежности.
– Какая же ты у меня умничка! Милая… славная… моя… Настюша…
– Твоя… – подтвердила она доверчиво.
– Давно хотел тебе сказать… и стеснялся, как дурак… Насть… я люблю тебя..!
Она улыбнулась:
– А почему стеснялся и почему дурак?
Я нахмурился:
– Вообще-то на такое принято отвечать: я тоже люблю тебя, Яр!
Настя хихикнула:
– А если не скажу?
– Тогда будем повторять процедуру, пока не скажешь.
– Какую процедуру?
– А вот какую! – Я принялся пересчитывать ей рёбра пальцами, зажимая ноги своими, чтобы не сбежала.
Девушка хохотала, как сумасшедшая, попискивая:
– Яр! Ну как… как сказать? Пустии..!
Я приостановился на минутку:
– Говори!
– Боже! То под пресс кладут, то ранят, то месят, как тесто… разве так добиваются признаний в любви?
– А как?
– Ну, например, можно спеть серенаду… или подарить девушке что-нибудь. Это, знаешь, называют у-ха-жи-ва-ни-я-ми!
Я махнул рукой:
– Такое моя девушка не любит! Я её тысячу раз спрашивал, что ей подарить – она только отнекивается…
– Во-первых, я тогда не была твоей девушкой. Во-вторых, разве о таком спрашивают? Подарок должен быть сюрпризом! А в-третьих, это необязательно какая-то дорогая вещь. Говорят, самый лучший подарок – сделанный своими руками.
Я фыркнул:
– Ну тогда вот, держи! – и сунул ей свою фигу. – Боюсь, это всё, что я умею делать своими руками…
Настя опять рассмеялась, а я залип. Обожаю её смех. Это самый прекрасный звук на свете.
– Ну тогда спой.
– Под окнами? Голый?
– Можешь одеться или спеть прямо тут.
Я поморщился:
– Голос у меня не очень, поэтому я не люблю петь…
– Но ради признания в любви ты можешь пойти на такую жертву?
– Зачем тебе это?
Настя пожала плечами:
– Это прикольно. Никогда не видела, как ты поёшь. Думаю, будет весело.
Весело ей, ага! Подвига хочет моя козявка. Преодоления себя. Ну ладно… Я глубоко задумался. Вообще пением не увлекаюсь, песен знаю мало, а о любви – совсем ничего. Но хоть что-то же должно быть.
И вдруг в голове сами собой всплыли слова какого-то древнего романса из ещё более древнего фильма, который мама смотрела в незапамятные времена. Наверное, я даже ребёнком был. И надо же, запомнилось!
Я прокашлялся и фальшиво, гнусаво запел:
– "Не уходии, побудь со мноюю,
Я так давноо тебя люблюю,
Тебя я лаской огневоою
И обожгу, и уутомлююю..!"
Настюша захохотала и захлопала в ладоши:
– Прелесть какая!
– Сама ты прелесть! Мне же медведь на ухо наступил! И на горло тоже…
– А мне нравится! Я люблю. Тебя.
Меня будто тяжёлым мешком по голове ударили.
– Скажи ещё!
– Люблю.
– Ещё!
– Лю…
На этом моменте мы начали целоваться и долго не могли остановиться. Я, вообще, чем больше Насти получал, тем голоднее становился. Как теперь расстаться на неопределённый срок?! Одно утешало: вдали легче сдерживать похоть, а Настёне моей нужно время, чтобы отойти от первого раза. Ничего, успеем ещё наобщаться… У нас вся жизнь впереди.
– Яр… А помнишь, ты говорил, что у нас есть друг… женского пола? Что она помогла нам… чтобы мы смогли встретиться тогда в парке.
– Угу.
– А как именно… в чём заключалась её помощь?
Я немного напрягся… но потом решил: а, к чёрту! Скажу правду, вряд ли она уже что-то изменит между нами после всего этого…
– Слушай… Тут такая история… Короче, некоторые люди считают, что Мотя – моя невеста.
Как я и предполагал, Настя дёрнулась в моих руках, но я удержал.
– На самом деле, это не так, и никогда не было!
– А некоторые люди, – севшим голосом уточнила девушка, – это твой отец?
– Да, в том числе. Они с Мотиным батей давно дружат, ещё с молодости, и придумали нас поженить.
– Но вы не любите друг друга?
– Нет. Между нами никогда ничего не было. Она в курсе, куда и с кем я ходил, когда она нас прикрывала, понимаешь?
– Л-ладно. Но что же твой отец? Он будет в ярости, когда узнает…
– Насть, да не переживай ты раньше времени…
– А её отец? Моти… Кто он?
Я вздохнул:
– Генерал Савельев. Начальник областного военкомата.
Настя прикрыла ладошками лицо.
– Что, испугалась? – ухмыльнулся я.
– А ты считаешь, нам нечего опасаться?
– Что-нибудь придумаем. В крайнем случае, переедем в другой город. Устроимся на работу, доучимся заочно. Всё будет норм!
– Ты думаешь, переезд в другой город всё решит?
– А ты думаешь, меня застрелят за то, что я отказался жениться на нелюбимой девушке?
– Понятия не имею, как мстят люди вроде этого генерала, но вряд ли сносят пренебрежение к себе с христианским смирением.
– Не забывай, что Мотя на нашей стороне.
– Господи! Бедная Мотя… Как бы и ей из-за нас не прилетело… Да, Ярослав Дмитрич, заварил же ты кашу!..
– Я?! Между прочим, это ты, козявка, устроила меня на исправительные работы и сама же там передо мной хвостом крутила…
– Как тебе не стыдно, Яр! Уж кто-кто, а я точно не заслужила таких обвинений.
– Да кто тебя обвиняет? – я обнял её покрепче и забормотал ласково на ушко: – Наоборот, восхищаюсь и преклоняюсь! Так охмурить видавшего виды меня, без использования ухищрений косметологии и коротко-облегающей одежды…
– Вот это-то всё как раз ты и повидал! – улыбнулась в ответ мудрая Настёна. – Надоело, наверное…
Мы опять стали целоваться, но как только прекратили, на мордашке моей девушки опять застыло встревоженное выражение лица:
– Как ты беспечен, Яр! Нам нужно быть вдвое, втрое осторожнее! Не приезжай больше к общаге, не обнимай и не целуй меня в общественных местах!
Звучит ужасно… но она права! Если продержим инкогнито хотя бы год, потом будет намного легче. Мы ещё долго разговаривали об этом, целуясь и обсуждая новый конспиративный план, пока моя малявка не начала клевать носом. Я укрыл её своими руками и одеялом, и так мы блаженно уснули.
Глава 34. Бежим!
Ярослав
Пара недель прошла почти спокойно. Ну, как спокойно… конечно, я весь изнемогал от постоянного неудовлетворённого томления плоти. Мы с Настёной встречались редко, а любовью нам ещё раз удалось заняться только однажды – и то, поспешно и в неудобной обстановке. В какой-то подсобке в универе. Каморка не запиралась изнутри, и туда в любой момент мог кто-то войти. Там лежала куча хлама и не нашлось ни одной подходящей поверхности, чтобы разместить даже такое маленькое и худенькое тело, как у моей девушки. Пришлось делать всё стоя, аля-животный стайл. Хорошо, хоть защитой я запасся на этот раз. И ужасно беспокоился: на долгие целовашки-прелюдии времени не было. Совсем немного пообнимав Настюшу, я развернул её к себе спиной и, "одевшись", очень осторожно совершил вторжение.
– Ты как? Не больно? Всё хорошо? Так нормально? – вопросы сыпались из меня, как из беспокойной мамочки, которая учит своё чадо кататься на роликах.
Настя даже подхихикивала надо мной и уверяла, что всё в полном порядке и можно продолжать.
К сожалению, продолжать я мог недолго: сказывалась слишком непостоянная интимная жизнь. Возбуждение нарастало просто с безумной скоростью, и сколько бы я ни притормаживал, сколько ни пытался расслабиться, всё равно меня очень быстро накрыло, а козявке моей, наверное, не досталось и крохи удовольствия.
– Малыш, я всё возмещу! – шептал я, покрывая её лицо поцелуями. – Обещаю, я сделаю всё красиво и приятно, ты будешь просто на седьмом небе..!
Но жизнь не давала мне возможности воплотить эти обещания в жизнь. Отец нисколько не смягчался и контролировал каждый мой шаг. Я в подсобку-то эту попал только потому, что Настюша согласилась прийти и прождать меня неопределённо долгое время под дверью аудитории, а препода вдруг отвлекли срочные дела, и он отошёл "минут на двадцать". Разозлившись на эту долбаную судьбу уже не на шутку, я договорился с Мотей об очередном свидании под прикрытием и снял номер в отеле. Но и тут меня постигло фиаско, да ещё какое… Практически крушение всех надежд.
Мы с Настёной успели только выпить немного сока и пообниматься на кушетке. Я не хотел больше торопиться, мне нужно было всё сделать по-человечески, со вкусом и удовольствием для нас обоих. В результате, когда первый предмет одежды был снят с меня и полетел в угол, зазвонил мой телефон.
– Яр… – дрожащим голосом пробормотала Мотя. – Тут папа мой…
– Че-го? – придушенно переспросил я.
Вот это был абзац! Если генерал Савельев узнает, как я использую его дочь…
Торговый центр, где гуляла Мотя, был в двух шагах от гостиницы, но я всё равно опоздал. Это было понятно по её заплаканным глазам и бешеному выражению лица генерала. Он схватил меня за шкирку и хорошенько встряхнул. Мы с ним были примерно одного роста – я даже чуть повыше – а у Савельева имелось брюшко, но это не помешало ему дёрнуть меня так, что клацнула челюсть, а в голове зазвучал неприятный звон.
