Полуночная ведьма

Портал-зеркало перенесло их на несколько миль, отозвавшись легким трепетанием в желудке, которое тут же исчезло. Ник уверенно вел Морриган вперед. Спустя несколько шагов она увидела агентов и зевак. В голове помутилось, окружающий мир поблек и расплылся по краям, лица смазались в едва различимые пятна, а голоса превратились в неразборчивый шум. Четким осталось только лежащее на улице тело.

Морриган подходила ближе, медленно сокращая дистанцию между собой и казавшейся такой хрупкой фигуркой. Шаги отзывались в голове ударами молота по наковальне.

Девушка полулежала, спиной прислонившись к стене. Лицо сердечком, рассыпавшиеся по плечам платиновые локоны. Это была она. Клиодна.

Морриган обдало могильным холодом. Не чары – эмоции, против которых на сей раз оказался бессилен даже хваленый самоконтроль. Когда глаза твоей младшей сестры бездумно смотрят в небо, хладнокровие куда-то исчезает.

И все же со стороны Морриган могла показаться даже равнодушной: лицо превратилось в маску, в глазах – ни слез, ни сожаления. Она не плакала, не тормошила бесчувственное тело сестры, не умоляла ее вернуться и задышать. Не было горя утраты, только твердое, как отколовшийся от скалы камень, желание исправить допущенную мирозданием – или судьбой – ошибку. Вернуть Клио к жизни во что бы то ни стало.

Даже сейчас, видя сестру бездыханной, Морриган отказывалась признавать ее мертвой. Клиодна Блэр была потомственной полуночной ведьмой, хоть и всячески скрывала этот факт от других.

А полуночные ведьмы так просто не умирают.

Глава 5. Леди Ворон

Видеть Клио такой – холодной, с белой, как снег, кожей – было невыносимо. Но еще тяжелей наблюдать, как агенты Департамента кладут ее тело в черный мешок.

Перед этим молодой эксперт осмотрел тело Клиодны и по спектрографии попытался распознать отпечаток чар. Морриган кривила губы, наблюдая за его тщетными попытками произвести на нее, хорошенькую ведьму, впечатление. Эксперт полностью оправдал ее ожидания и с треском провалился. Более того, он даже не понял, что лежащую перед ним девушку убили не здесь. С вырванной душой, которую наверняка заменила другая, Клио миновала портал-зеркало, ведущее в Восточный квартал, прошла несколько шагов и… умерла у одного из домов. Почему?

Кто заменил в теле сестры запертую в зеркале душу? Почему Клио? Кому помешала не признающая в себе ведьму ученица обыкновенной, не магической, школы и не слишком умелая зеркалица, главные дары которой – сострадание, жизнелюбие и доброта?

Столько вопросов, столько разбегающихся мыслей в голове… Не собрать. Как бисерины, рассыпавшиеся по мраморному полу.

Морриган затесалась среди зевак, чтобы лишний раз не мозолить глаза агентам. Охотников те не жаловали и из вредности могли запретить использовать магию на месте происшествия, восприняв это как вмешательство в ход расследования. В надежде обнаружить хоть какой-нибудь знак, который поможет расшифровать своеобразное послание, оставленное в доме Клиодны, Морриган вынула из сумки свечу и полуночный осколок.

Мир мертвых безмолвствовал.

Даже здесь, на улице, она видела клочья тэны, повисшие в воздухе как черно-сизый дым. Этот след, оборванный, уже порядком растаявший, оставляла за собой Клио, когда шла сюда. Однако даже в мире теней Морриган не могла соединить лоскуты тэны в цельное полотно, чтобы последовать за тем, кто наложил на сестру столь странные чары. И Николас, который какое-то время стоял неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям, к разочарованию обоих покачал головой. Все ниточки, которые могли привести их к убийце Клио, оборвались.

Морриган вернулась в дом сестры. В воздухе все еще витал шлейф ее легких цветочных духов. Оставшись в одиночестве и тишине, она лихорадочно размышляла. План, поначалу показавшийся едва ли не безумным, понемногу обрастал деталями и все отчетливее формировался в голове. В тот момент, когда Морриган твердо решила действовать, раздался настойчивый стук.

Зависнув в воздухе, ворон клювом стучал в закрытое окно. Любой другой счел бы это плохим знаком. Любой другой, но только не она.

Морриган открыла ставни. Черная, словно тэна, птица вспорхнула в комнату. Приземлилась на полу, чтобы мгновением спустя обернуться обворожительной молодой женщиной с изящными чертами лица и длинными иссиня-черными волосами. Мало кто догадывался, что в венах этой красавицы застыла такая же черная – мертвая – кровь.

– Здравствуй, мама, – спокойно сказала Морриган.

Та, конечно же, ничуть не изменилась. Все так же бесстыдно молода, на вид едва ли старше собственной дочери. Все та же горделивая осанка, приподнятый будто в вечном вызове подбородок. И ослепительная, неувядающая красота.

Бадб Блэр, легендарная полуночная ведьма. Леди Ворон – или же Леди Война, как называли Бадб те, кто не боялся сказать правду ей в лицо. Плохое о ней страшились говорить даже шепотом, ведь всем известно: у стен есть уши. А Леди Ворон, как никто другой, умела слышать голоса стен.

В воздухе густилось напряжение. Ничего удивительного: когда они виделись в последний раз, Морриган была полуночной ведьмой, сейчас же – охотницей на полуночных ведьм.

– Морриган…

Голос Бадб звучал хрипло. За время, проведенное в обличье ворона, она понемногу разучивалась говорить, и каждая новая беседа с дочерьми давалась ей непросто.

Сила Бадб позволяла ей принять любое обличье, будь то птица или хищный зверь, но она неизменно выбирала ворона – символ утраты, горя и кровавых жертв. Наверное, вполне закономерно. Та, к чьим ногам прежде складывали трупы убитых на войне (развязанной самой Бадб или во имя Бадб), и та, что давным-давно была мертва, но отказалась навсегда покидать родной мир, воспевала смерть как неотъемлемую часть жизни.

Даже после смерти Леди Ворон не оставила дочерей. Хотя Морриган, которая унаследовала ее характер и часть способностей, Бадб благоволила куда больше, чем Клио. Она не могла отдать дочерям свою силу, львиную долю которой потеряла вместе с физическим воплощением. Не могла защитить их своей некогда невероятной по мощи магией – почти все, что у нее осталось, уходило на то, чтобы поддерживать существование в мире живых. Но она была рядом. Так часто, как могла. Правда, для Морриган встречи с матерью закончились, как только она стала вольной.

– Клиодна…

– Ты что-то знаешь? – встрепенулась Морриган. – Видела, как это случилось?

Ей бы толику везения… Но не в этот раз – Бадб сокрушенно покачала головой. Разочарованно выдохнув, Морриган побарабанила по столу ногтями.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Еще бы. Она твердо встретила взгляд матери.

– И отказываться от задуманного не собираюсь.

– Может, лучше оставить все как есть? – Голос Бадб все больше походил на прежний: глубокий, грудной, с хриплыми нотками, в свое время очаровывающий и легковерных юнцов, и искушенных мужчин.

Морриган с упреком взглянула на мать, которая растирала ладонями руки и плечи. В пограничном состоянии между жизнью и смертью она отчего-то все время мерзла. Не помогали ни рассветная магия, которую призывали для матери Морриган и Клио, ни теплые шали, ни растопленный камин. Смерть, даже не отнимая души?, все же что-то забирала. И, наверное, этим «чем-то» было живительное тепло, которого мертвым так недоставало.

– Ты предлагаешь мне смириться со смертью сестры?

– Смерть – еще не конец, – наставительно сказала Бадб.

– А только начало пути, знаю-знаю, – раздраженно отмахнулась Морриган.

В любимом изречении матери было зерно истины, и говорить подобное справедливо… о ком угодно, но только не о Клио.

– Только подумай – она всегда будет со мной рядом. Мы вместе, две прекрасные черные птицы, будем приглядывать за тобой.

– И кому от этого станет лучше? Кому, кроме тебя?

Они обе знали: Морриган не желала, чтобы за ней «приглядывали». Защитить себя она и сама как-нибудь сумеет.

Бадб ничего не ответила. Впрочем, все и так было ясно.

Легендарная Леди Ворон страдала от одиночества. И пускай посмертие открывало перед ней новые горизонты – возможность видеть то, чего не видят другие, наслаждаться свободой и изучать мир, раскинувшийся за ее черным крылом, – она все же… тосковала. Бадб хотела превратить трагедию с Клио в новую жизнь для них обеих.

– Нет, мама. – В голосе Морриган звенела сталь. – Клио мечтала стать врачом и помогать людям. Хотела учиться, любить и быть любимой. Завести семью. Забрав Клио, ты лишишь ее шанса прожить жизнь как нормальный человек, а не мертвая, перевоплощенная ведьма.

– То, что ты задумала… это слишком опасно и непредсказуемо.

– Мама, моя сестра мертва! Мертва, понимаешь? Сделать ей хуже я уже не могу!

– Можешь, – холодно возразила Бадб.

Морриган молчала, кусая губы. Мать была права. Но другого способа вернуть к жизни Клио она просто не знала.

– Если что-то пойдет не так… если она сойдет с ума или перестанет быть собой, я не стану ее мучить. Но я должна хотя бы попытаться. Неважно, чего хотим мы. Клио прожила слишком короткую – несправедливо короткую! – жизнь. И она ненавидит полуночную магию. Если ты превратишь ее в лича [5 - Лич – колдун, благодаря ритуалу некромагии сохранивший свое обличье после смерти и получивший способность находиться как в мире мертвых, так и в мире живых. Однако пребывание в последнем ограничено – некротическая энергия, заменяющая личу жизненную силу, быстро иссякает и личу, рано или поздно, приходится возвращаться в мир теней.]…

– Ревенанта[6 - Ревенант (фр. Revenant – «вернувшийся») – разумная нежить, ходячий мертвец, сохраняющий душу и принадлежащее ему при жизни тело. В зависимости от мастерства некромага, ревенант может вернуть себе не только тело, но и собственную личность и колдовские способности. По какой-то причине большинство вернувшихся с того света предпочитают личу именно это понятие.].