Повеса с ледяным сердцем

– Ты видела его?

Генриетта решительно закивала:

– Да, миледи. Теперь ясно, почему он ударил меня. Если его схватят, он точно кончит свои дни на виселице.

Когда до Генриетты дошел смысл того, что случилось, у нее подогнулись колени. Вор бросил ее, решив, что она мертва. Если Рейф Сент-Олбен не нашел бы ее… Шепотом пробормотав извинение, она опустилась в кресло.

– Как он выглядел? Опиши его мне, – строго потребовала леди Ипсвич.

Генриетта наморщила лоб.

– Он был очень маленького роста, не намного выше меня. Один глаз скрывала повязка. Говорил с акцентом. Видно, родом с севера. Возможно, из Ливерпуля. Такой акцент нельзя перепутать.

– Ты узнала бы его, если бы увидела снова?

– О, я в этом не сомневаюсь. Я непременно узнала бы его.

Леди Ипсвич стала расхаживать по комнате, сжимая и разжимая ладони.

– Я уже разговаривала с мировым судьей, – сообщила она. – Он послал на Боу-стрит за сыщиком из полицейского суда.

– Они захотят допросить меня. Возможно, я даже сыграю главную роль в том, что его отдадут под суд. Боже мой! – Генриетта поднесла дрожащую руку ко лбу, пытаясь остановить надвигавшееся головокружение.

Презрительно фыркнув, леди Ипсвич протянула ей серебряный флакон с нюхательной солью, затем снова начала расхаживать по комнате, все время что-то бормоча про себя. Генриетта осторожно понюхала соль, затем торопливо закрыла флакон пробкой. У нее снова разболелась голова, а к горлу подступала тошнота. Одно дело – играть незначительную роль в мелкой краже, и совсем другое – отправить человека на виселицу. О боже, ей даже не хотелось думать об этом.

– Ты говоришь, он ударил тебя? – резко спросила леди Ипсвич, посмотрев на нее испытующим взглядом.

Генриетта невольно протянула руку к чувствительной шишке на голове.

– Он ударил меня, и я потеряла сознание. Он унес меня. Я лежала в канаве без сознания.

– Кстати, его или тебя еще кто-то видел?

– Я не знаю.

– В самом деле, – сказала леди Ипсвич, одарив Генриетту загадочной улыбкой, – я должна верить лишь твоему слову.

– Ну да. Но изумруды исчезли, сейф взломан и…

– Теперь мне все ясно, – ликующим голосом заявила леди Ипсвич.

Генриетта уставилась на нее, ничего не понимая.

– Все ясно?

– Ты, мисс Маркхэм, вступила в сговор с этим вором! В этом нет ни малейшего сомнения.

У Генриетты отвисла челюсть. Если бы она не сидела, то свалилась бы на пол.

– Я?

– Это ведь ты сказала ему, где находится сейф. Ты впустила его в мой дом, а потом разбила окно нижнего этажа, чтобы все выглядело так, будто кто-то вломился в дом. Это ты тайком вывела мою бедную Принцессу в темный двор, чтобы та не подняла шум.

– Вы считаете… вы действительно думаете… нет, этого быть не может. Это же нелепо.

– Ты сообщница преступления. – Леди Ипсвич кивнула несколько раз, точно убеждая себя. – Теперь мне все понятно. Это единственное логическое объяснение. Конечно, он совсем не похож на того ужасного человека, которого ты мне описала. Да еще придумала повязку на глазу! Ты это сочинила, чтобы сбить всех со следа. Так вот, мисс Маркхэм, позволь тебе заметить, что тебе не провести Нелл… я хотела сказать Хелен Ипсвич. Я раскусила тебя и твой хитрый заговор. Такой же вывод сделает джентльмен, который едет сюда с Боу-стрит. – Леди Ипсвич большими шага ми подошла к камину и энергично потрясла звонок. – Тебя запрут в твоей комнате, пока он не приедет. Я тебя немедленно увольняю с должности гувернантки.

Генриетта раскрыла рот. Разумная часть ее существа говорила, что все это глупое недоразумение, которое можно легко исправить, однако второе «я» напоминало о том, что она занимает низкое положение и ее хозяйка истолковала факты точно так, как предсказывал Рейф. То, что она рассказала, не выглядело столь уж бесспорной истиной. У нее не было доказательств, чтобы подкрепить свои слова. Ни единого доказательства.

– Ты слышала, что я сказала?

Генриетта с трудом поднялась.

– Но, мадам, миледи, умоляю вас, вы же не думаете…

– Убирайся, – приказала леди Ипсвич, когда в дверях показался испуганный дворецкий. – Убирайся и не показывайся мне на глаза, пока не прибудет сыщик. Поверить не могу, что я приютила под своей крышей воровку и наглую лгунью.

– Я не воровка и уж никак не лгунья. – Генриетта возмутилась от таких обвинений и обрела силы. Она не соврала ни разу в жизни, даже себе во благо. Папа призывал, чтобы она говорила абсолютную правду, чего бы это ни стоило. – Я бы никогда не совершила подобную подлость, – произнесла Генриетта дрожащим от волнения голосом.

Леди Ипсвич равнодушно повернулась к ней спиной. Генриетта от недоумения трясла головой. Ей стало плохо. В ушах зашумело, пальцы окоченели, пока она сцепила их, пытаясь унять дрожавшие руки. Генриетта пожалела о том, что оставила нюхательную соль на кресле.

– Когда они услышат всю правду… мировой судья… сыщик… кто бы это ни был… мне поверят. Обязательно поверят.

Смех леди Ипсвич прозвучал как бьющееся стекло. Она вновь с презрением глядела на свою бывшую гувернантку.

– Моя дорогая, подумай хорошенько, чьим словам они поверят больше – твоим или моим?

– Но лорд Пентленд…

Леди Ипсвич сощурила глаза.

– Скажи на милость, какое отношение лорд Пентленд имеет к этому?

– Такое, что именно он нашел меня. Это его экипаж привез меня сюда.

– Ты рассказала Рейфу Сент-Олбену нелепую историю о том, будто тебя похитили? – Голос леди Ипсвич прозвучал громко, как вопль. Ее лицо снова мертвенно побледнело.

Генриетта смотрела на нее с отчаянием. Ее хозяйка не отличалась приятным характером, но не была подвержена столь драматичным переменам настроения. «Потеря семейных драгоценностей явно выбила ее из колеи», – решила Генриетта, когда ее светлость взяла флакон с нюхательной солью, глубоко вдохнула и дважды чихнула.

– Миледи, это не нелепая история, а чистая правда.

– И как же он воспринял эту правду? – резко спросила леди Ипсвич.

– Лорд Пентленд? Он… он… – Рейф ведь предупреждал ее. Теперь Генриетта поняла, что он имел в виду, когда говорил, чтобы она не ожидала, что ее встретят как героиню. – Я не думаю… не знаю, что именно он подумал, но подозреваю, что он тоже не поверил мне, – неохотно призналась Генриетта.

Леди Ипсвич кивнула несколько раз:

– Ясно, лорд Пентленд верит твоей выдумке не больше, чем я. Мисс Маркхэм, ты опозорила себя. А я поймала тебя на лжи. А теперь исчезни с моих глаз.