Перстень Отца

Женщина внимательно рассматривала карту и то место, где был обозначен Твердоград. Она несколько раз провела пальцем линию от края Темного Леса, где находилась ее хижина, до стольного града.

– Все верно, – сказала она, обращаясь к себе.

– Что верно? – спросил Забуда.

– Сейчас этого города нет. На этом месте развалины, – уверенно произнесла женщина.

– Вы там бывали? – удивился юноша.

– Нет, – ответила Дружана, – но об этом рассказывали солдаты наместника Буслая, когда останавливались в нашем доме и забрали моего мужа, чтобы он работал на них. Мы уже несколько лет ждем, что он вернется, но его все нет.

– Понимаю, мне очень жаль, – сочувственно сказал Забуда.

– Все так живут. Наших мужчин забирают солдаты Буслая, а наш урожай – его приспешники. Мы с трудом выживаем, а земля с каждым годом дает все меньше плодов, – в глазах Дружаны стояли слезы, – я не знаю, как мы сможем прожить еще год.

– В Бесплодном Крае тоже очень плохо с урожаем, – добавил юноша.

Хозяйка и гость замолчали. Где бы ни был Забуда, везде он видел разрушение, бесплодные земли, нищету и отчаяние. Это разрывало ему сердце, но он не знал, какими словами он может утешить Дружану и других жителей Мрачных Земель.

Женщина вытерла скатившуюся слезу, посмотрев на детей, не заметили ли они ее состояние, но те возились в углу комнаты и не смотрели на мать и гостя.

– Зачем ты идешь в Твердоград? – продолжила разговор Дружана, понимая, что Забуда ничем не сможет ей помочь в ее горе.

– Ищу ответы, – честно признался юноша.

– И какие же вопросы тебя мучают? – удивилась она.

– Мне нужно узнать, что же произошло с этой землей и почему мне снятся сны о другой, счастливой жизни. В этих снах я нахожусь в княжеском дворце, – рассказал без утайки гость.

– Мне тоже иногда снятся такие сны, как будто в нашем доме много родных и гостей, на столе, накрытом вышитой белой скатертью, дымится запеченное мясо, картофель и много другой снеди, и мы все вместе садим за столом и смеемся над чьей-то шуткой. Кажется, что это была свадьба моей младшей сестры. Но у меня нет сестры, да и других родственников, – рассказала свою историю Дружана.

– Иногда мне кажется, что Забуда – это не мое настоящее имя. Но кто я, мне не известно, – продолжил юноша.

– Понимаю и желаю тебе удачи в твоем поиске. Может эти развалины и помогут тебе найти ответы, – искренне сказала хозяйка дома. – Скоро начнет темнеть, ты можешь переночевать у нас и завтра отправишься в свой путь.

– Спасибо вам, – ответил Забуда, радуясь, что ему на пути встречаются добрые люди.

Пока хозяйка убирала со стола и готовила место для сна, Забуда решил помочь гостеприимной семье и починить повалившийся забор. В сенях дома нашелся нужный инструмент, и юноша принялся за работу. Такой созидательный труд был для него новым, но от этого приятно болели мышцы и становилось тепло на сердце. Хозяйка, увидев его в окно, вышла во двор. Она с удивлением смотрела на Забуду, дети тоже вскоре появились во дворе. Немного понаблюдав за ним, Вячко решил помочь, хотя это и получалось у него неумело, но ему понравилось. Казалось, он впервые что-то делал своими руками, и сама мысль, что можно чинить вещи или постройки, до этого не приходила ему или его матери в голову.

После того, как они починили весь забор, Забуда и Вячко убрали инструмент и пошли спать. Сон очень быстро принял юношу в свои объятья.

Утром Забуда отправился в путь. Дорога немного поднималась вверх и вскоре путник вышел на Срединное Плоскогорье. Перед ним простиралась безжизненная пустошь, и только кое-где виднелись деревья. Судя по словам Дружаны, в самом центре Плоскогорья находилось городище. Это и были развалины столицы Светлоземья – Твердограда. До них предстояло еще несколько дней пути.

Глава 6

Путешествие к Твердограду шло своим чередом. На плато было проложено много дорог, которые расходились в разные стороны. Выбирать нужное направление помогала карта, которую Забуда уже не убирал в дорожный мешок. То здесь, то там юноша видел заброшенные хижины и огороды, иногда встречались покинутые жителями деревни и постоялые дворы, заброшенные поля и огороды. Когда-то это была густонаселенная местность, сейчас же о прошлом напоминали только развалины.

Несколько раз Забуда видел обжитые дома, но их жители были очень напуганы и не пускали его. Юноша с теплотой вспоминал Сбыню и Дружану, с которыми он встретился в Темном Лесу. Похоже здесь, на плоскогорье, хозяйничали разбойники, которые вконец измучили немногих оставшихся жителей.

В одном из домов хозяева пожалели юношу и дали ему немного хлеба и овощей, поэтому ему не пришлось голодать на пути к Твердограду. Через день юноша подошел к окраине городища, где когда-то располагалось предместье мастеров и купцов.

Развалины города представляли собой жалкое зрелище: обугленные каркасы домов и повозок, разрушенные мастерские и торговые лавки, брошенная и уже сгнившая домашняя утварь. Здесь явно похозяйничали вражеская армия и мародеры, которые забирали все самое ценное, а остальное ломали и сжигали. В некоторых местах были видны скелеты погибших людей и животных. От представшего перед ним зрелища Забуде стало плохо и хотелось убежать от этого места как можно дальше. Юноша еле сдержал себя, напомнив себе, что ему нужны ответы, и пока он мог получить их только здесь.

Предместье упиралось в каменную стену, которая окружала город. Стена была разрушена почти до основания, выломанные ворота лежали рядом. Забуда пошел дальше по улицам мертвого города к главной площади. Вскоре стали появляться закопченные остовы каменных домов, возле некоторых из которых виднелись заброшенные сады и фонтаны. Все указывало на роскошь и довольство, которое здесь царило до разрушения.

Юноша шел все дальше по городу. Какие-то места казались ему знакомыми, в голове всплывали неясные образы и обрывки воспоминаний. Казалось еще немного, и вся картина сложится. Забуда вздохнул: видения вновь ускользнули.

Начало смеркаться. Путник решил провести ночь в одном из полуразрушенных каменных домов, чтобы с рассветом продолжить изучать город. Забуда постарался выбрать самое крепкое здание из бывших на этой улице. Дом с облупившейся белой штукатуркой показался ему надежным, разрушения и пожар коснулись его меньше других.

Юноша зашел во двор, постаравшись не задеть ворота, которые висели на одной петле и могли упасть в любой момент. Здесь также валялись остатки повозок, сломанная домашняя утварь и мебель.

Забуда поднялся по ступеням и зашел в просторный зал, который использовался как столовая. Здесь стоял большой стол, где когда-то собирались хозяева дома и их гости. Он был слишком массивным, и грабители не смогли его вынести, с досады порубив стол топором. Рядом валялись сломанный стул и дверца от шкафа, который кто-то все же унес.

Юноша прошел в следующую комнату, которая служила хозяевам дома как гостиная. Здесь была такая же картина, как и в столовой. Последние лучи солнца попали в комнату и осветили пол. С удивлением Забуда заметил на пыльном полу небольшие, как у ребенка, следы. Кто-то недавно был в этом доме.

Забуда еще немного походил по дому и нашел небольшую комнату, где когда-то размещалась одна из спален. В этой единственной сохранилась кровать с растрепанным матрасом. Особенно проводить здесь ночь юноше не хотелось, но другого выбора не было. Забуда снял дорожный плащ и, закутавшись в него, лег на кровать. Вещевой мешок он положил рядом с кроватью.

Стало совсем темно. То и дело был слышен скрип ворот и балок в доме, шуршание, причину которого Забуда не смог определить. Еще ему иногда казалось, что где-то вдали слышны голоса людей. Юноша долго не мог заснуть, то и дело вздрагивая от какого-нибудь шума. Забуда решил, что завтра, после того как до конца обследует город, покинет его и ночевать уже будет снова в поле. В конце концов усталость взяла верх, и путник заснул.

Сквозь сон Забуда услышал какой-то шорох прямо рядом с ним. Он быстро вскочил и, еще толком ничего не поняв, схватил кого-то за руку. Послышался негромкий вскрик. Перед юношей стоял худенький мальчишка лет одиннадцати с его дорожным мешком в руках. Забуда первым делом забрал у него мешок с драгоценной картой.

– Кто ты? Что ты здесь делаешь? – строго спросил его Забуда еще осипшим после сна голосом.

Мальчишка был напуган и не хотел ничего говорить, только постоянно пытался вырваться.

– Зачем ты хотел забрать мой мешок? – спрашивал юноша, понимая, что ничего не добьется. Ему даже стало жаль этого испуганного непутевого воришку.

– Пустите меня, – продолжал извиваться мальчик.

Забуда немного расслабил руку, и воришка быстро выбежал из комнаты, ничего не став объяснять. Недоумевая, юноша смотрел ему вслед, потом открыл дорожный мешок, чтобы проверить на месте ли карта. Все было цело, мальчишка ничего не успел взять.

На улице было светло, можно было продолжить осматривать город. Забуда чувствовал, что ему нужно найти княжеский дворец и разобраться с теми снами, что постоянно приходили к нему. Поэтому, на ходу доедая остатки хлеба, юноша вышел из дома.

Улица медленно поднималась вверх. Вскоре Забуда оказался на главной площади Твердограда, где стоял дворец. Это было величественное сооружение из белого камня с искусно вырезанными деревянными столбами, на которых еще кое-где сохранились остатки разноцветной краски. Высокое деревянное крыльцо, куда княжич выходил к народу, было почти разрушено. Массивные вороты были сняты с петель, и их нигде поблизости не было. Над воротами виднелись остатки герба из голубого полотна, и, хотя ткань сильно истрепалась, на ней безошибочно угадывались те же символы, что и на перстне, который принес Добровест. Не оставалось сомнений, что это был знак княжеской власти.

Забуда прошел через арку ворот и оказался в первом дворе, где гости оставляли своих лошадей и повозки. Сюда же привозили провизию для княжеского стола, о чем свидетельствовали брошенные здесь ящики, садки, бочки и клетки для птицы. Прямо на пути, ведущем ко входу во дворец, лежала брошенная повозка торговца рыбой, и юноше пришлось перебираться через нее, чтобы попасть внутрь.

Во дворце один за другим шли небольшие залы, где решались текущие дела страны, встречались послы и купцы, давались поручения скороходам, переписывались приказы и отправлялись в разные стороны Светлоземья. О былой кипучей деятельности напоминали только обрывки бумаг, остатки столов переписчиков и сломанные стулья. Здесь, как нигде в городе, Забуде стало понятно, как быстро и неожиданно катастрофа постигла всю эту процветавшую землю.

Юноша из внешней, открытой для посетителей части дворца, попал по лестнице для слуг в закрытую часть, где жил княжич. Здесь когда-то была прекрасная библиотека, где хранилось множество старинных манускриптов и новых книг. Но сейчас полки были пусты. Дверь из библиотеки вела на внутренний двор, куда кто-то сбросил с балкона все книги и сжег их во дворе.

Забуда прошел дальше по галереи. По правую сторону шли комнаты, двери в которые были открыты. В первой из них располагался кабинет. Внутри стоял стол и кресло, а также кем-то изломанные бюро с бумагами, которые, наверно, тоже сожгли во дворе. Возле выхода стояла кованная подставка для свечей, которую грабители почему-то не заметили.

Следующая комната была сокровищницей. Здесь стояло несколько кованных массивных сундуков, которые грабители не смогли вынести, но забрали все их содержимое. Сундуки поменьше неизвестные забрали с собой. Посреди комнаты стаяло небольшое возвышение, где когда-то находилось праздничное облачение княжича. Вверху постамента находился обруч. Забуда провел рукой по пустой подушке. Чуть ниже располагалась пустые ниша для скипетра и меча. Немного задержавшись возле постамента, юноша пошел дальше.

Следующей оказалась княжеская опочивальня. Комната была обставлена очень просто. И хотя нигде не было мебели, Забуда точно знал, где и что находилось. Он был абсолютно уверен, что был здесь раньше. Выйдя из опочивальни, юноша решил вернуться во внешнюю часть дворца и найти тронный зал, который он постоянно видел во сне. Он легко нашел путь туда, словно знал здесь каждый уголок.

Массивные двери были открыты. Внутри зала столы и лавки были перевернуты, трона на возвышенности во главе помещения не было, но сомнений не было, этот тот же зал, что он часто видел в своих снах. Юноша остановился посреди помещения и закрыл глаза. И вдруг, одна за одной, в его памяти стали появляться картины.