Сыщицы-затейницы

– Не верю я. Понимаешь, слишком уж открыто она на него плюет. Могла бы руки ломать, головой памятник долбить, чтобы следы замести. И потом, при чем здесь мы? Зачем Роман вместе со своим другом у нас все вверх дном перевернули? К чему была подброшена эта дурацкая коробка? Выгода для вдовы лежит на самой поверхности, а мне кажется, здесь нужно копать глубже. Над всем этим надо подумать. Завтра ты снова приклеишься к вдове, а я попробую узнать, что за фрукт этот молодой человек с орластым шарфом. Слушай, Люсь, а ты видела, там один такой интересный мужчина был?

– Это который с палочкой?

– Ага. С дирижерской, он оркестром командовал.

– Вась, побойся бога! Ему же лет тридцать пять!

– Ну и что? Зато какая тонкая натура! Он так чувствует музыку.

– Не знаю, что он там чувствовал, он все время на Жанну смотрел.

– И это с его-то косоглазием?!

Вася была неисправима. Она изо всех сил старалась ненавидеть мужчин, но этих самых сил ей всегда не хватало, и коварный мужской пол этим бесстыже пользовлся.

От беседы отвлек телефон.

– Алло! Мама! – кричал в трубку Павел. – Что ты такое купила Лидочке? Она наотрез отказывается ложиться на сохранение! И где мой свитер? Ты же обещала довязать…

Василиса опустилась на диван. Дети, даже совсем взрослые, не могут порой решить такие смешные проблемы без своих мам.

Наконец, все дела на сегодня у Марии Игоревны были сделаны, и можно было уснуть. Стрелка часов лениво подтягивалась к единице. Да, теперь женщина раньше двенадцати не ложилась.

– Петр! Подбери организм, мне лечь некуда, – раздраженно бросила она супругу. Муж сейчас же ее облапил и горячо задышал в щеку.

– Ма-а-ашенька.

– Ах, оставь. Скажи лучше, ты завтра опять везешь мальчиков к врачу? Что там говорят?

– Ну что говорят? Им нужен уход, время, тепло. А вообще, результаты уже заметны.

– Ой, Петь, я вот что думаю… Да отлепись ты, дай слово сказать! Я вот думаю, может, и хорошо, что они у нас… такие. Вон, соседка говорила – какая-то банда подростков опять мужика избила, отобрала деньги, раздела. Ладно, наши в этом деле дураки дураками, а то ведь у них такой сложный возраст…

Петя повернулся на спину и обиженно засопел:

– Ну чего уж прямо «дураки»! Я вижу, Татка изменилась, к чистоте тянется. Ты, видно, приучила. Девчонка теперь целыми днями вещи полощет.

– А это – да, молодец девочка. Да и мальчишки меняются к лучшему. Все наладится, – успокоила Мария Игоревна мужа.

Зачем ему говорить, что вчера Таточка стирала свои трусики до тех пор, пока не измылился весь кусок хозяйственного мыла. Целый кусок! На одни трусики! Богдан, дубина пятнадцати лет, под два метра ростом, сегодня после обеда собрал в пакетик куриные кости и понес на улицу хоронить останки! Ну и какое тут выздоровление?

Утром Мария Игоревна спешно собиралась на службу.

– Таточка, я тебя вчера просила пришить к блузке пуговицу, ты справилась? – обратилась она к девочке. Малышка, радостно кивая, притащила вещь. Мария Игоревна подавила вздох – на кремовой блузке болталась пуговица величиной с кулак ядовито-зеленого цвета.

– Умница. Я вижу, что с иголкой ты чудесно управляешься, только… Только я надену эту блузку не сегодня.

Женщина влезла в свитерок и выскочила из дома. По лицам старших детей пробежала злорадная усмешка.

Люся вот уже второй день околачивалась возле подъезда Жанны Логиновой. При этом она старалась не попасть ей на глаза. Слежка за вдовой оказалась делом непростым – где тут уследишь, если она либо не высовывается из дома, либо прыгает в «БМВ» и тут же уезжает! Бедная Люся уже начала притягивать к себе подозрительные взгляды соседских бабушек и дворовых собак. Потом в голове мелькнула спасительная мысль, и Люся, одевшись попроще, вооружилась метлой. Теперь она скребла веником где и сколько хотела. Наконец ей повезло – снова появилась знакомая иномарка, и небезутешная вдовушка выскочила из дома. Сам же молодой человек нырнул в подъезд.

А через несколько минут на дворовую скамеечку присела мамаша Жанны. Женщина была уютных размеров, жевала жвачку и жаждала беседы.

– Что ж ты метлой по снегу-то елозишь? – не узнав в Люсе тамаду, принялась она поучать. – Здесь лопату надо, а то скребешь, как курица лапой.

– Ой, и не говорите! Я еле метелку-то выпросила, а уж лопату-то…

– Ты давно у нас здесь? Что-то мне лицо твое знакомо, – пригляделась женщина.

– Так уж лет пять… Нет, вы посмотрите, какая дорогая машина! Вот повезет какой-то девчонке – хозяин иномарки небось при хорошем месте трудится, если на такие колеса заработал.

Мамаша Жанночки горделиво выпятила грудь, похожую на автомобильную подушку безопасности, и хмыкнула:

– Да уж, не метлой махает!

– Ну не скажите. На иного посмотришь – весь в мехах, на «Мерседесе», одеколоном смердит, а сам – хозяин общественного туалета. Так что этот…

– Кто-о?! Наш Матвей – хозяин общественного туалета?! Да он у нас начальник техотдела в торговой фирме. Скажешь тоже – туалет!

– Все на этих фирмах помешались, – бурчала Люся, продолжая вытягивать из простоватой женщины необходимые сведения. – Теперь каждую шарашку фирмой величают. Это он вам так говорит, что в фирме, а сам небось где-нибудь в подземном переходе с шляпой стоит. В порядочной фирме он бы задницу от служебного кресла не оторвал, а не то что по девочкам разъезжать в рабочее время.

За друга дочери мамаша поднялась во весь свой внушительный рост и слоном пошла на хилую Люсю.

– Ты говори, да не заговаривайся! Он у нас в фирме «Налим» трудится! А это тебе не твоим лысым веником скрести! Ишь ты! Да чтоб ты так жила!

Дослушав пожелания, Люся спешно откланялась и исчезла. Прибежав домой, она основательно потерзала телефон, прежде чем металлический голос справочной выдал ей нужный номер телефона.

– Добрый день. Вас слушает торговая фирма «Налим», – переливался в трубке приветливый голос. У Люси перехватило горло. Она вдруг вспомнила, что не знает ни фамилии, ни отчества этого Матвея. Хорошо хоть имя мамаша выболтала.