VIP-услуги для змеюки

– Володя… что это она у тебя делала-то? – растерялась Люся. – А я тут… Меня Оля температуру просила… Кто это?

Володя тоже растерялся не на шутку – дышал как-то испуганно, метался глазами и нервно царапал себе кадык. Не растерялась только девчушка. Она уставилась круглыми навыкате глазами на Люсю и возмущенно изрекла сочным басом:

– Нет, ну, наве-ерное, я не просто так приходила, да? Ну, наверное, я студентка! Прям не знаю, чего ходют… Володь, я там чего-то не поняла, завтра, значит, опять на консультацию приду.

– Завтра воскресенье, он отдыхает, – робко напомнила Люся, но девушку такое замечание снова искренне возмутило.

– Нет, ну понятно же, что я к знаниям стремлюся, да? А в воскресение особенно. Володь, ты во сколько встаешь?

Володя просипел:

– В восемь.

– Значит, я тогда приду в пять минут девятого.

Люся потом измеряла температуру неверному зятю, что-то там разогревала на плите, кормила собак, даже пожарила картошки. Но на душе у нее было так тяжело, что домой она отправилась совершенно разбитая. Ей хотелось поскорее добраться до кровати, лечь и ни о чем не думать. А ведь дома еще ждала Василиса с какими-то своими блестящими идеями…

Василиса подругу и не думала ждать. Лишь только за Люсей закрылась дверь, как она тут же кинулась к зеркалу, а потом пристала с вопросами к Павлу.

– Паша, как ты думаешь, мне пойдет коротенькая стрижечка под мальчика? – спросила она сына. – Или лучше вот так вот волосики опустить, а здесь пустить пепельную прядку?

Тот на кровати лениво щелкал телевизионным пультом и в маменькины проблемы не особенно вникал.

– Я думаю…

– Я поняла, милый, значит, так и сделаю! А мне пойдет длинный маникюр? Паша, сколько в этом месяце стоит наращивание ногтей?

– В этом месяце я не наращивал, – отбрехался сын.

– Паша, не груби маме. Лучше скажи, какие стрижки сейчас самые дорогие? – продолжала Василиса.

Она то пялилась в зеркало, то растягивала лицо на разные лады и взлохмачивала волосы.

– Я придумала! Наращу себе пышный чуб. Это меня сказочно украсит. Или лучше хвост!

Павел приподнялся на локте, внимательно посмотрел на мать и даже на некоторое время забыл про телевизор.

– Мама, откуда у тебя такие деньги? Ты обобрала нищего у ЦУМа?

– Сынок, ты хам. Я дико огорчена. У меня не размазалась помада? Значит, я побежала, а ты налей себе горячего молока и поставь на спину горчичники. По квартире не ходи. Если придет Люся, пока меня не будет, скажи, что я мусор пошла выносить. Кстати, тебе нравится мой новый брючный костюм? Как я в нем смотрюсь?

Новый костюм Василиса кое-как перешила из старого Пашкиного комбинезона, поэтому брюки с ее талии постоянно сползали, зато ложились внизу красивыми свободными складками и скрывали не совсем новые сапоги.

– Ну и как? Павел! Немедленно отвлекись от болезни! Говори – как я выгляжу?

– Нормально, мам. Только… А что, резинку нельзя было в штаны вдеть? Чего они у тебя спадывают?

– Резинка была, но она лопнула. А я теперь так, на пуговочках. А на дорогу шить нельзя, я лучше их поддерживать буду, – терпеливо объясняла Василиса, замирая у зеркала в самых томных позах. – А вообще – хорошо, да?

– Угу-м, – мотнул головой сын, не желая огорчать матушку.

Василиса последний раз взглянула в зеркало, в десятый раз мазнула по губам яркой помадой и выскользнула за дверь.

В парикмахерскую «Клеопатра» она направилась с самым лучезарным настроением. Какая же женщина не мечтает хоть раз в год отдаться в нежные руки мастеров, чтобы потом вынырнуть из салона совершенной красавицей! Сейчас у Василисы появилась такая возможность. Правда, не совсем обрадуется Люся, когда узнает, сколько она отдала за красоту. Ну да это ведь не каприза ради, а полезного дела для! А за дело надо браться, и как можно скорее. Кого-то там спасать, внедряться в доверие, вызнать ситуацию изнутри – ну, и когда тут думать о деньгах?

Звучное название «Клеопатра» как-то не совсем подходило маленькой, серенькой парикмахерской в глухом закоулке дворов. Она даже не располагалась отдельно, а была обычной квартирой, переделанной в «салон».

Мастеров в парикмахерской было двое – молоденькая пышная блондинка с огромной башней из кудряшек на голове и девушка с простенькой косой. За отдельным столиком была еще одна девица – с короткой мальчишеской стрижкой и с выражением глубокого «фи» по отношению ко всем окружающим на лице. Мастера откровенно зевали и пялились в маленький телевизор, а маникюрша в своем уголке увлеченно расписывала собственные ногти.

– Здравствуйте, девочки! – радостно объявила Василиса. – Где у вас тут можно волосы нарастить?

Девушки переглянулись и с сомнением уставились на вошедшую.

– А вам где-е? – лениво разлепила губы полная блондинка.

– Простите, что… Что значит где?! – поперхнулась Василиса. – Как и положено – на черепе. В смысле, на голове!

– Не, ну я думала, может, брови нарастить или там ресницы какие-нибудь, так их подкрасить можно. У нас токо красят. А вот наращивать… – жеманно объяснила парикмахерша и вдруг рявкнула: – Юльк! У нас волосы наращивают? Не, мы не наращиваем. Это вам в «Аленку» надо.

Скорее всего, клиентка не виделась ей денежной, а за тридцать рублей порхать бабочкой блондинка не желала.

– Мне не надо в «Аленку». Мне сюда, – упрямилась Василиса. – Хорошо, а покрасить вы меня можете? Голову то есть. Вернее – волосы. Или у вас только брови красят?

– Не, мы сёдни не красим. Юльк! Мы ж не красим сёдни, да? – снова спросила она у маникюрши.

Маникюрша оторвалась от своих ногтей и тоскливо уставилась на реденький Василисин пучок.

– Не, ну и чо объяснять! Укороченный же день, сказали ведь! Танька, ну ты могла объявление нацарапать?! – выпятила она губку.

– А что у вас случилось-то? – возмутилась Василиса. – Никаких праздников не намечается, воду не отключали… С чего бы вам дни укорачивать? Эпидемия, что ли, какая?

– И никакая не эпидемия, прям чо токо не выдумают! Мы б тогда и вовсе не работали. Да, Юльк? – объясняла блондинистая жеманница. – У нас завтра у хозяйки юбилей, может быть! И мы, может быть, сёдни переживаем!

– Да! – подала голос вторая мастерица – маленькая невзрачная девушка. – Анне Петровне завтра сорок исполняется, она ресторан заказала. Ой, не знаешь, что и делать! Вот, девчонки, как представлю – придут тетки, напьются и начнут песни горланить… Прям хоть рот им затыкай…

– А ты, Дашк, не ходи! – фыркнула маникюрша Юлька. – Сиди дома, йогуртом наслаждайся!

– И не пошла бы, и сидела… Так с нас уже по триста рублей содрали! А теперь думай вот, куда ребятню деть! – разозлилась невзрачная мышка. – Ты бы вот лучше думала, как Анну Петровну поздравить по-человечески, чтобы весело было…

– Да чего там поздравлять… Ну я прям не могу! – развеселилась маникюрша. – Нарядимся все матрешками, да и все. Или лучше не так! Не матрешками, а этими… стриптизершами. Во прикол! Ха!

Она переключила канал, и по залу разнеслось однотонное дребезжание. По-видимому, Юлька принимала эту музыку за зажигательную плясовую, потому что принялась скакать, высоко выбрасывая длинные ноги. Такая мелочь, как посетительница в виде Василисы, ее явно не смущала.

– Представь, Танюха… ха-ха!.. какая из тебя классная стриптизерша получится! Два центнера живого веса и совсем без ничего! – ухахатывалась она.

– Знаешь что, Юлечка… Я вот почему-то тебя никогда не представля-аю… – начала злиться белобрысая пухлая парикмахерша, но Василиса ее оборвала.

– Девочки! Зачем вам в кого-то наряжаться?! – воскликнула она. – Считайте, что вам бесконечно повезло! Я – именно то, что вам нужно! Я же профессиональный тамада! Провожу свадьбы, юбилеи, похоро… хм… Короче, все провожу!