Девица высокого помета

– Ну да. Так вот нам надо с тобой съездить, рассказать им про несчастье и пригласить их на похороны.

– Погоди, ты ж говорил, что у этой Ассирии никого из родни не было? – напомнила она.

– А Ирка говорила, что есть. И были, куда они денутся. Только Ассирия, почему-то, никак не хотела с ними знакомить, – пожал плечами Павел. – Я думаю… может, пьют. Как думаешь? Но ехать все равно надо.

Сашка уже не хотела никуда ехать. Нет, она вовсе не подозревала Пашку, но просто было как-то неприятно – кто знает, может, Пашка опять, что называется, играет в четыре руки? И Сашку на крючке держит, и Владлена нарисовалась…

– А, может, тебе одному лучше? – склонила она голову. – Некрасиво как-то, только-только у тебя невеста умерла, а ты уже с новой знакомой к ним.

– Не думаю, что Ассирия им говорила про наши отношения. И, кстати, невестой она не была. Так что – не отлынивай, иди, собирайся, – строго приказал бывший. – Одень беленкий такой свитерок. Тебе в нем так хорошо.

– Ну да, в беленьком свитерке про похороны сообщать родителям, – укоризненно кивнула Сашка.

– Блин, точно же… – сморщил нос Павел, и так, между прочим, чмокнул Сашку в макушку.

Нет, ну чего творит, а? Как будто у них и не было никакой ссоры, и никакой Ассирии – Люськи тоже не было. Хорошо, посмотрим еще – кто кого будет держать на этом самом… крючке. Сашка быстро натянула темную водолазку, джинсы и теперь ждала, когда Павел доест голубцы.

– Саш, а можно мы к тебе на обратной дороге заедем, я еще голубец съем, а? Ты же знаешь, как я эти самые голубцы люблю, – с мольбой смотрел на нее Павел, а рядом с ним сидели и Тишка, и Платон. И отчего к нему все собаки липнут?

– Приедем и решим. Поехали… Тишка! Платон! Дома!

Собаки не слишком расстраивались, что остаются одни. Тишка теперь мог запросто запрыгнуть на кухонный стол и наблюдать в окно, как соседский пес Артемон обгрызает у молоденького дубка ствол, а хозяева – неумные люди, думают, что дерево болеет и не перестают его лечить всякими растительными препаратами. Платон же мечтательно закатывал глаза в предвкушении блаженства на кровати хозяйки. Прямо мордой на подушке – вот оно, счастье!

Уже через час Саша и Павел подъезжали к небольшой деревушке всего в несколько домов.

Навстречу им шла женщина и катила впереди себя какую-то тачку. Рядом, еле поспевала за ней, старушка. Видимо, старушка была совершенно глухая, потому что женщина помоложе кричала ей что-то прямо в ухо.

– Здравствуйте, – остановил машину рядом с ними Павел. – Подскажите, пожалуйста, а где живут Николай Владимирович и … как тут … ага… И Надежда Викторовна Ирисовы?

– Кто? Не поняла… – пожала плечами женщина.

– Николай Владимирович Ирисов и Надежда Викторовна, пояснила «глухая» старушка.

– А кто это? – повернулась к старушке женщина.

– Верка, не дури! – рявкнула старушка и затрясла морщинистой рукой, – Колька это Ирискин. Он вона тама живет, возля самого магазину. А Надьки ужо с им давно нет.

– А куда Надежда делась? – вступила Сашка.

– А хто ж яе знат! Ужо лет дваццать нет, почитай. Верка! Да ты не помнишь, чи шо? – рявкнула бабуся и с силой ткнула женщину в бок. Та дернулась и быстро заговорила:

– Да, Надька давно куда-то удрала. Может ее и в живых – то уже нет. Никто ее здесь не видел.

– А дочь их – Людмилу, вы давно видели?

– Люську-то? Сирийку?

– Почему она сирийка?

– Да потому что дура, – захохотала женщина.

– Аргумент, – вздернул брови Павел. – Когда Людмила была здесь в последний раз?

– Так она, как в шашнаццать лет в город уметелила, так ее никто и не видел. А чаво ей тута делать? – рассуждала старушка. – Дома постоянные пьянки, есть неча, даже в школу не бегала. Учителя все время к ней ходили, да стыдили девку, а чаво ее стыдить, када у девки такие родители!