Вечной дружбой связаны школьные товарищи?

Николай Михайлович подхватил нашу гостью и повел к машине. Липа-Оля садилась в свое такси. Я раздумывала о том, куда лучше отвезти тетку. Домой или в больницу? Нет, все-таки очередную одноклассницу мне послала судьба.

– Липа! – я замахала руками и бросилась наперерез отъезжающему такси. – Липа!

Пускай Поленова не выразила буйной радости при встрече. Может, я напомнила ей не самые приятные моменты школьной жизни. Но сейчас мне было не до ее душевных переживаний.

– Ты же поедешь в морг! Я обещала девчонкам черные платки и деньги на венок еще не сдала. Будь другом, передай! Извинись за меня. Сама видишь, надо тетку в больницу доставить.

Я передала Липе пакет с вещами и деньги после чего, с чувством выполненного долга, покатила в сторону больницы.

Тревога оказалась ложной. Тетю Марусю осмотрел хирург, потом терапевт. Потом ей сделали пару уколов и велели ехать домой, сидеть на диете. Что мы и сделали. На прощание я, конечно, не успела. Явиться на поминки мне показалось не совсем удобным. Ну и ладно, зато тетка в порядке.

Глава 3

Гулька пришла на следующий день, принесла шарфы и новости. Явилась она как раз вовремя. Я только что отвезла тетю Марусю в глазную поликлинику и оставила ее там перед кабинетом врача. Она заверила, что дальше вполне справится самостоятельно. Договорились, что обратно я заеду и заберу ее в три часа. К этому времени она как раз успеет все закончить. А что не успеет – отложит на следующий раз, так как врачи к этому времени все равно завершат работу и разойдутся.

– Спасибо, Раиска, выручила, – Гулька протянула мне два черных шарфа и один темно-коричневый, в клетку, платок.

– Не на чем. К сожалению, сама не смогла присутствовать. Родственница свалилась, как снег на голову.

– Понимаю, – Гулька кивнула.

Мы с ней расположились на кухне за чаем. От того, что бы помянуть безвременно покинувшего нас Димку более крепким напитком, Гуля отказалась. Ясное дело, спортивный режим.

– И ты понимаешь, какое дело, – говорила Гулька, помешивая чай. – Это ведь точно, получилось, как в поговорке, «от судьбы не уйдешь». Я как все подробности узнала, так прямо дар речи потеряла. Представляешь?

Представлялось с трудом. Что же это за обстоятельства такие, что бы смогли Гульку дара речи лишить? Я приготовилась внимательно слушать, даже отодвинула подальше от Гульки вазочку с клубничным вареньем, что бы не отвлекалась. А как закончит излагать, так я еще вишневое выставлю.

– Всю историю нам Юрка Малышев рассказал. На родителей-то смотреть страшно было. Мать почернела вся, отец еле ноги передвигал.

Оказывается, несчастья начали преследовать Димку около двух месяцев назад. Тогда ему чуть не упал на голову кирпич. Димка шел своим привычным маршрутом из дома на работу. Этой дорогой он ходил многие годы в одно и тоже время. Вначале в школу, потом – в университет, а затем в расположенную неподалеку редакцию. Он запросто мог проделать этот путь с завязанными глазами, мог двигаться спиной вперед. Дорога была знакома ему до последней неровности на тротуаре, до малейшей выбоины в асфальте. И вот здесь-то, на самом безопасном участке Вселенной ему чуть не упал на голову кирпич. То есть, кирпич, конечно, упал, но не на голову. Он пролетел всего в нескольких миллиметрах от виска и раскололся о поребрик. Димка от неожиданности вздрогнул и отскочил в сторону. Отпрыгнул он неловко, плюхнулся на задницу, да так неудачно, что было даже подозрение на перелом копчика. Подозрение, к счастью, не подтвердилось. Но на Димку это произвело огромное впечатление. После того случая он стал добираться на работу исключительно на автомобиле. И вот только он, как будто бы, успокоился, как новая неприятность потрясла его нервную систему. У его старенькой «четверки» отказали тормоза. Конечно, машина уже отработала свое, и Димка не баловал ее новыми деталями. Но покупку более современного автомобиля все откладывал. И вот его «ласточка» отказалась подчиниться воле хозяина. Она с разгону съехала в кювет, потом выскочила оттуда и затормозила в стоге сена, удачно расположенном у самой дороги. Физически Димка не пострадал. Но состояние его нервной системы оставляло желать лучшего. Наш одноклассник был полностью деморализован. Слегка придя в себя, он тут же приобрел новый автомобиль, сказал домашним, что для него настала пора переосмыслить свое существование, потому как все случившееся с ним в последнее время недвусмысленно указывает на то, что живет он не так, как ему было предназначено. Кем предназначено, Димка не уточнил, сел в новенькую БМВ и покатил к морю. Видимо, что бы именно там заняться переосмыслением. А может и за тем, что бы сразу начать новую жизнь. Авария произошла на третий день по приезде. Димка занял одноместный номер в пансионате. Ни с кем из отдыхающих близко сойтись не успел. Его догорающую машину нашли ранним утром третьего дня. Он сорвался с серпантина. Автомобиль несколько раз перевернулся, проезжавшие по дороге слышали взрыв и заметили взметнувшееся затем пламя. Димка был в машине один. Хотя накануне он сидел в баре с эффектной блондинкой. Даму никто опознать не смог. Ее ни до, ни после случившегося не видели ни в самом пансионате, ни в его окрестностях. Возможно, просто случайная знакомая. Родители летали на место аварии. Их сопровождал Юрка Малышев, школьный друг покойного. Конечно, они постарались узнать хоть что-то о Димкиных последних днях. Но не больно-то им с этим повезло. Димка вел себя тихо, и соседи его едва помнили. В баре накануне трагедии он и блондинка тоже внимания не привлекали. Просто сидели и разговаривали, потягивая коктейли. Они покинули бар вскоре после полуночи. Посетителей было немного, и бармен вспомнил, что ушли они не вместе. Блондинка удалилась несколько раньше.

– Ты представляешь, она не снимала шляпы и темных очков, хотя солнце уже давно село! – Гулькины глазищи, сегодня обычные, карие, возбужденно сверкали.

Но, впрочем, и не такие гости бывают на курорте. Гулька в зловещую таинственную блондинку поначалу не верила. Она, Гулька, вообще-то реалистка. Мало ли, что бывает. Некоторые так обгорят на солнце, что вообще простынями прикрываются. А один мужик в прошлом году даже ходил в женской юбке до пят и рубахе с длинными рукавами. Гулька сама видела. Он откуда-то с Севера первый раз приехал к морю и не знал, что его кожа так чувствительна к солнцу. Откуда ему было знать? А женщины в шляпах или чалмах – довольно обычное дело. Может, у нее с прической непорядок. Расслабилась на отдыхе, голову помыть-уложить лень. А очки могли быть с диоптриями, тоже случается. Очки-«хамелеоны», очень удобно, Гулька сама когда-то такие носила, пока на линзы не перешла.

В следующий раз я столкнулась с Гулькой через неделю. Вот интересно, бывает, что человека годами не видишь, даже десятилетиями. И вдруг он начинает попадаться тебе на каждом шагу.

Я выскочила из дома ненадолго, только чтобы добежать до ближайшего магазина и купить хлеба. Тетя Маруся продолжала гостить у нас. А для нее обед без хлеба – не обед. Приближалось время приёма пищи, а в доме – ни одной корки. Пришлось бежать в магазин. И вот, прямо напротив своего дома, я стала свидетелем ДТП. Сначала я увидела, как автомобиль необыкновенного кремового цвета выписывает странные зигзаги на проезжей части. Приблизившись ко мне, авто остановилось, потому что уткнулось в фонарный столб. Вообще, аварии на нашей улице случаются редко. Практически последняя, она же – первая на моей памяти, это когда у меня штанина замоталась в велосипедную цепь. В тот раз, по-моему, я остановилась, вцепившись в тот же фонарный столб. Было мне тогда девять лет, или десять. Улица у нас тихая, с односторонним движением. Параллельно ей идут две магистрали. И под нашими окнами движение оживляется только тогда, когда те встают в пробках. Свидетельницей автомобильной аварии я стала впервые. И машину такого цвета я видела в первый раз. На что-то она походила, но даже название этого редкого оттенка я вспомнить не могла. Не то – миндальный крем, не то – топленое молоко с малиной, а может – малокровный лосось под белым соусом. Позор для художника! Я напрягла память. Ну, точно, Гулька! Моя бывшая одноклассница, собственной персоной, выкарабкалась из слегка помятого автомобиля и встала рядом с ним, растерянно озираясь.

– Гуля! – бросилась я к ней. – Ты в порядке? Что это было?

– Не знаю. Как будто в порядке. Ничего не понимаю. Моя Бэла вдруг перестала слушаться.

– Кто? – я заглянула в салон.

– Бэла. Это я машину так называю. – Гуля нежно погладила капот. – Девочка моя. Мы успели свернуть с проспекта на вашу улицу. Знаю, что тут обычно тихо. А потом стало совсем плохо. Девочка моя, – она опять нежно погладила свое авто.

– Ты как сама-то? Ничего не болит?

– Да вроде, нормально. Скорость я успела сбросить. Скорее, надо позвонить в ГАИ, в страховую компанию…

– Какой необычный тон. Ты волосы специально под цвет автомобиля покрасила?

– Да нет. Как-то само получилось. Я машину только на прошлой неделе купила. Пришла, увидела и сразу поняла – это она, родная, – Гулька всхлипнула.

Но быстро взяла себя в руки и принялась названивать. Первым на место происшествия прибыл Гулькин супруг. А я, убедившись в том, что пострадавшая теперь находится в надежных руках, продолжила путь в булочную.

Гулька и Толик поженились года через четыре после окончания школы. Если можно было представить себе двух человек, менее схожих друг с другом, то это – как раз тот самый случай. Если Гулька – это торнадо, Толик – штиль, в крайнем случае – мелкая рябь. Если Гулька – оживленная автострада, тогда Толик – сельский проселок. Если Гуля – знойный полдень, Толик – тихие сумерки. В школе эти двое не замечали друг друга. То есть Толик-то, конечно, Гулю замечал. Она никак не могла остаться незамеченной. А вот она разглядела Толика перед самым окончанием школы, когда они случайно оказались в паре на лабораторных работах по физике. Он покорил ее своей сдержанностью, компетентностью, может, и еще чем-нибудь. Эти двое неплохо ладили. Только вот детей у них до сих пор не было. Но Гульке и Толику вполне хватало забот друг о друге.

Я подошла поздороваться. Толик выглядел встревоженным гораздо больше, чем жена. Что было очень на него похоже.

Однако, тревога, похоже, начала передаваться и Гульке. Во всяком случае, ее глаза были полны ужаса, да и лицо побледнело. Когда я пятнадцать минут назад покидала место происшествия, Гуля выглядела значительно лучше. Сейчас же она вскинула на меня полные страха глазищи.

– Представляешь, как у Моисеева. Тормоза отказали!

– Ну и что? Глупости. Тебе же кирпич на голову не падал! – легкомысленно ответила я.

Зря я это сказала. Ох, зря! Гулькины глаза потемнели еще больше, если, конечно, такое возможно.

– Падал, – одними губами прошептала она.

– Падал, – подтвердил Толик.

– Бред какой-то. Что это у нас в городе кирпичи разлетались?

– Это не кирпич был, а канделябр.

– Чего-чего? – не поняла я.

Перед глазами встала бредовая картина, изображающая прицельно пикирующий канделябр.

– Да не канделябр, а капитель, – поправил Толик.

– Какая разница? – пожала плечами Гулька. – Это было какое-то архитектурное излишество.

– По большому счету, никакой, – согласился Толик. – У нее тогда еще машины не было.

– Да, недели две тому, – подхватила Гуля. – Ох!

Гулька внезапно согнулась от боли.

– Гуля! – вскрикнул Толик и обхватил супругу за плечи.

Гулька сделала попытку выпрямиться, но снова тихо охнула.

– Гуля, ты все-таки получила травму? – я огляделась в поисках «Скорой».

Но машины с красным крестом на месте происшествия не было.