Новая жизнь Семёновны и Захаровны

– Не истери, – разогнувшись и всё ещё хихикая, остановила зарождавшуюся панику подруги. – Пошли лучше чай попьём, да и есть хочется зверски.

После волшебного слова «есть» Захаровна успокоилась и под аккомпанемент стонущего паркета шустренько последовала вслед за хозяйкой квартиры. Был у них грех – покушать любили вкусно и много. Но если на одной это никак не отражалось, то на второй этот порок отражался в виде лишних килограммов, что ни капельки старушку не расстраивало – она считала, что хорошего человека должно быть много.

– Семёновна, что тебя так развеселило, что ты, рискуя здоровьем, согнулась в три погибели? – поинтересовалась Зинаида, сидя за накрытым на быструю руку столом, намазывая на булку толстым слоем масло.

– Так до меня дошло, что мы с тобой святые, прикинь?

– Не поняла? – замерла с бутербродом в руке, так и не успев донести его до рта, бабушка-бегемотик.

– А чё тут непонятого? Нас же совесть не мучает. А учитывая, что она – лучший контролёр, то мы с тобой, как бы, никогда и не грешили.

– Логично, – согласилась Зинаида Захаровна и только хотела откусить бутерброд, как подруга остановила испуганным голосом:

– Ты чё, на диете?

И этому испугу была веская причина. Как-то они поехали в Индию в поисках просветления. Зачем им это понадобилась, они до сих пор не понимали. Нашли там учителя – не бесплатно, конечно, но для душевного равновесия никаких денег не жалко. Так вот, посмотрел он Захаровну и тут же просёк их желание срочно заняться йогой, а предложил начать с медитации. Ну они и согласились сдуру, ведь не знали, что им ещё и поститься предстоит. Эти дни они вспоминали, как адовы муки. Разумеется, на голодный желудок им никак не удавалось уйти в нирвану, все мысли были только о еде. Но они старались. Пошли на очередное занятие, сели в подобие позы лотоса и принялись медитировать. Долго мучились, и, кажется, вот она – нирвана. Но, как назло, появилась муха, которая своим жужжанием сбивала с настроя. Захаровна терпела долго, и всё же её терпению пришёл конец. Она, не открывая глаз, со всей дури ударила наотмашь по предмету, на который предположительно села назойливая гадина, только забыла, что этим предметом был их учитель. Раздался глухой удар об пол, старушки резко открыли глаза и чуть не умерли от ужаса от мысли, что Зина убила учителя, а они так и не достигли просветления. Когда услышали стон поверженного, у них отлегло от души – ещё не всё потеряно, просветлению – быть, и Зинаида – не убийца.

В итоге учитель попал в больницу с сотрясением, и когда они зашли его проведать, увидев виновницу своего плачевного состояния, дёрнулся, как от электрического удара. Бабушки дико извинялись за инцидент и пообещали впредь такого не допускать. Услышав это, учитель нервно всплеснул руками и принялся их убеждать, что уроки продолжать нет никакой необходимости, так как они уже достаточно постигли. Спорить старушки не стали, им самим голодовка встала поперёк горла, а нервная система из-за недоедания порядком расшаталась. После этого случая для них диета ассоциировалась с адовыми муками. А Семёновна больше не садится с правой стороны подруги, помня, как та уделала учителя, находясь – по его словам – в просветлённом состоянии.

– С чего такие безумные мысли посетили твою седую голову?

– Так ты бутерброд с одним только маслом есть собралась.

Захаровна скосила на него глаза.

– Твою ж… Колбасу забыла! – и тут же потянулась за двумя большими кусками колбасы. – И всё из-за тебя, – продолжала она ворчать.

– Зина, не начинай.

– Ладно, забыли. Давай поговорим о наших делах. Ты пакет документов Петровне передала?

– Не до этого как-то было, блог делала, вещи собирала, но документики в папочку все положила: дарственные, заверенные нами у нотариуса, завещание на наши пожитки тоже. Осталось Петровне передать план действий на случай, если не вернёмся. Хотя этот расклад меня не устраивает – я ещё жить хочу, дел-то непочатый край. Петровна намедни приходила и дала наводку на одного барыгу, который чинит беззакония, а возмездие его никак настигнуть не может – изворотлив, гад. Так что нам нужно постараться вернуться целыми и обязательно в добром здравии.

– Всё будет ок, – ответила ей Зинаида, набирая номер. – Петровна, ты как там? – начала она, но, услышав ответ, тут же отняла трубку от уха и закатила страдальчески глаза. И вновь приложив её обратно, начала сосредоточенно слушать оппонента.

– Что стряслось-то с это старой перечницей? – неверно расценив мину подруги, заволновалась о здравии их преемницы Клавдия.

– Челюсть вставную, наверное, опять потеряла склеротичка наша, вот и шепелявит безбожно, создавая помехи, – пояснила, немного отстранив телефон от уха Зинаида.

– Так в шкафчик она стакан с протезами обычно ставит, на вторую полку. Постоянно забывает об этом, что с неё взять – старческий склероз…

– Петровна, поднимай свою костлявую задницу, иди к шкафчику, там на второй полке твои протезы, надевай их и звони Фёдоровне, пусть быстро ковыляет к Семёновне для передачи дел и должности на период нашего отсутствия.

***

Примерно через пятнадцать минут в квартире раздался звонок, и Семеновна, резко соскочив с табуретки, погарцевала открывать гостям.

– Клавдия, а ну прекращай козочку молодую из себя изображать! – взвилась Захаровна, наблюдая за бегом трусцой.

Её волнение понять можно, одно неверное либо резкое движение бедром – и запланированный отпуск мог накрыться медным тазом, а вернее – прощай звание пилота аэростата, и да здравствуй снова сиделка у постели больной!

– Зина, не начинай, – остановила её подруга, так как знала, если та сейчас заведётся, то остановить её можно только чем-то очень вкусненьким – по-другому никак. А вкусненькое они уже всё съели.

Захаровна зло полоснула взглядом вслед удалявшейся фигурке, недовольно поджала губы, но бурчать прекратила. Скрестив руки на груди и приняв грозный вид, застыла в ожидании преемниц. Те зашли в кухню, еле передвигая ногами, ей-богу, черепахи и те быстрее передвигаются. И тут они узрели воинственный вид Зинаиды.

– Что стряслось-то? – взволнованно поинтересовались у хозяйки квартиры, а сами судорожно стали вспоминать, нет ли греха перед Захаровной? Но, как назло, ничего на ум не приходило, что заставляло их нервничать ещё сильнее.

– Ничего особенного. – Только гости облегчённо выдохнули, как последующие слова ввергли в ужас. – Так, метеоризмом мучается, но я таблетки ей дала, сейчас газы выйдут, и всё будет хорошо, – решила она немного поглумиться над супермедлительными старушками.

Те после этой новости резко засуетились и с невероятной скоростью принялись вникать в дела, а то не дай бог рванёт! Их понять можно. Пришли они как-то в гости к Захаровне, когда у неё приступ метеоризма был, еле оттуда выползли, так что им доподлинно известно, чем это грозит, а метеоризм у них ассоциируется с газовой атакой, которую, между прочим, ещё пережить нужно! А, с другой стороны, что они хотели? Возраст, поэтому организм сбоит.

После того, как со всеми делами разобрались, Захаровна предложила отметить их отъезд.

– Зин, тебе ж нельзя, вдруг давление поднимется? – заволновалась Клавдия.

– Для вас главное, чтобы моё настроение не понизилось.

После её слов народ решил – фиг с её давлением. Быстро соорудили на стол, нарезали лимон, разлили по пятьдесят грамм коньячку.

– Ну, здравствуй, стаканчик, до свидания, винцо! – произнесла тост Зинаида и залпом опрокинула содержимое стопки.

– Коньячок, – поправила её Петровна.

– Да какая разница, всё одно бормотуха, – сипло парировала Захаровна, закусывая лимоном.

Остальные участники застолья посмотрели на неё, потом на стопку, и их слегка передёрнуло, но отказываться никто не стал – жадность взяла верх. Как только выпили, Петровна и Фёдоровна вспомнили про недуг Захаровны и тут же засобирались, мол, у них срочное дело и откладывать его никак нельзя. Быстро собрав документы, коротко попрощавшись, стремглав помчались на выход. Стоило за ними закрыться двери, раздался раскатистый смех Зинаиды.

– Десятый раз срабатывает твой план, и всё как в первый раз! Не жалеешь ты психику соратниц, – продолжала она веселиться.

– Да ничего с ними не будет, они за дверь выйдут и забудут. Не знаю, как Фёдоровна, а Петровна точно.

– М-да, склероз, оказывается, довольно-таки выгодная штука, – хохотнула Зинаида. – И всё же ты немного круто с ними обошлась.

– А что делать? Не я такая, а обстоятельства, сама же понимаешь, без дополнительного стимула наши перечницы до утра бы дела принимали!

***

Наутро вышеуказанные перечницы и другие жители близстоящих домов пришли провожать старушек. Всё это напоминало проводы не в отпуск, а в последний путь. Народ не скрывал своего горя, некоторые даже украдкой вытирали скупые слёзы. И что-то подсказывало – у большей части провожающих это были слёзы радости, ведь во взглядах их читалась затаённая надежда на счастливое избавление от вредных старушек.

Глава 2

Бабушки-одуванчики, наконец, приземлились в Санкт-Петербурге. Погода стояла солнечная, небо ясное, что редкость для этого прекрасного города. Захаровна сгорала от нетерпения, ведь вечером сбудется её мечта – полёт на воздушном шаре! Чтобы как-то унять свой буйный темперамент, почтенные дамы решили погулять по Невскому проспекту и заглянуть на Дворцовую площадь – им очень нравилось отдыхать в скверике возле фонтана, и они всегда туда приходили, когда прилетали в этот город. Прохладно, музыканты – в общем, полный релакс.

– Зин, точно никаких сюрпризов не будет? Ну, я имею, в виду, нам не дадут от ворот поворот, как в прошлые разы, из-за того, что у тебя вес большой? – обратилась к ней подруга, когда они сели немного отдохнуть на лавочку у фонтана возле Зимнего дворца.

– Нет, на этот раз такой пакости не произойдёт. Я всё узнала заранее. Шар, на котором мы полетим, объёмом до трёх тысяч кубометров, он может поднять в воздух двести – двести пятьдесят килограмм, не считая пилота. Так что, если взять мои сто сорок и твой бараний вес, то мы даже не дотягиваем до двухсот.

– Так-то да, но никто не отменяет форс-мажора и… – начала Семёновна, но тут же её монолог, наполненный сомнением, прервал грозный рык подруги.