Не провоцируй босса, опасно!

– Папа, ты чего плачешь, если всё хорошо?! – заволновался Ромка. Не понимает малец, какой у меня сейчас в душе фейерверк эмоций: хочется одновременно плакать и смеяться от счастья. А ещё Бога благодарить за жену и сыновей.

– Он не плачет, это ему пылинки в глаза попали, – пришёл на выручку мне Глеб. – У меня самого так же было, когда пришёл на дочку посмотреть. – Друг посмотрел на меня и, тепло улыбаясь, похлопал по плечу. – Поздравляю с ещё одним сыном.

– А почему мне эта пыль в глаза не попала, а только вам с папой? – дёргая уже его за рукав, решил выяснить Ромка, что эта за пыль такая.

– Она только на мужчин, что стали отцами, так действует … – хохотнул друг, подмигивая мне.

– Дядя Глеб, вы опять пошутили, да?

– Конечно пошутил, – подмигнул он уже сыну. А затем, подняв многозначительно палец кверху, продолжил разглагольствовать: – Это, Ромка, скупые слёзы счастья настоящих мужчин. Так что можешь и ты дать слабину, мы никому не расскажем.

– Не-е, я воздержусь, – отмахнулся он. И тут же добавил весомый аргумент: – Тем более я ещё не мужчина.

После его ответа мы с Глебом рассмеялись в голос. Слов-то каких умных уже набрался… «воздержусь»!

– Тогда мы тебя прикроем, когда ты станешь отцом. А пока никому не говори, что мы с твоим папой слезу пустили, сам понимаешь – авторитет нам никак ронять нельзя.

Сын эти слова принял на веру и клятвенно пообещал никому не рассказывать о нашей временной «слабости». Когда я приехал домой, пошёл сразу в кухню, потому что очень захотелось чего-нибудь выпить, во рту была сушь, как в пустыне. Но стоило подойти к ней, как я тут же понял – что-то тут не так. Уж больно мама суетилась.

– Сынок, ты шёл бы в зал, я за тобой поухаживаю, ты же устал, перенервничал… – начала она меня выталкивать наглым образом из моей же кухни, и глаза при этом так подозрительно бегают.

Ну, точно что-то натворила!

– Мама, не я рожал, так что успокойся – твой сын полон сил и бодр.

Отодвигаю её. И только сделал несколько шагов в кухню, как что-то вязкое упало мне на нос. Не понял. Приподнимаю взгляд, откуда свалилась эта дрянь, и охренел: потолок в чём-то коричневом. Принюхиваюсь к субстанции, что свалилась на меня, – сгущёнка!

– Так… – Разворачиваюсь я, мама досадливо сморщила нос, мол, не успела скрыть следы преступления, а вот Ромка опустил взгляд в пол. – Признавайтесь, кто из вас мне тут диверсию устроил? – взревел я.

– Я! – хором ответили они.

Понятно – жена перед роддомом сюрприз оставила, а эти решили вину взять на себя. Ромку понять можно, что в нём рыцарь проснулся. Ну… мама! Зачем учит пацана врать?

– Ромка, обманывать нехорошо, даже во имя благих целей. А ты, мама, завязывай мне сына портить.

Та тяжко вздохнула, с укором на меня посмотрела и, не говоря ни слова, направилась к выходу из кухни. Обиделась что ли? Но через минуту понял, что ошибся. Моя родительница вернулась с работниками и, пока я хлопал удивлённо глазами, принялась отдавать команды.

– Па… – услышал я рядом и перевёл взгляд на Ромку. – Прости, что обманул…

– Забыли. – Приобнял его за плечи и повёл из кухни, добавляя: – Тем более я и сам тоже этим грешил, – не стал строить из себя святого, – но теперь без меня больше никто из вас там хозяйничать не будет. Это новый закон.

***

Я проснулась с первыми лучами солнца, а мой малыш всё ещё спал. Осторожно встала с кровати и подошла к своему счастью. Боже мой, мне до сих пор не верится, что это не сон! Сын очень похож на Кирилла, и я ни капельки не ревную, потому что дочка обязательно будет похожа на меня. Хотя не важно, пусть на него, лишь бы Бог подарил нам ещё одну кроху, а в идеале и двух. Что-то я размечталась на радостях. Тихо посмеиваясь над своими мыслями, направилась опять в кровать, ведь стоять ещё тяжело. Часов в десять в дверь палаты кто-то робко постучал, и явно не медперсонал – они входят без стука, да и недавно уже были.

– Входите, – подала я голос, дверь приоткрылась, и показалась белокурая голова Ромки. – Сынок, ну чего ты как неродной? Иди ко мне, – раскрываю я руки для объятий, – я ужасно соскучилась.

– Ма, – подбегает он ко мне и обнимает в ответ, – я тоже скучал. – Уткнулся мне носом в плечо и надломившимся голосом запричитал: – Я так… вчера за тебя испугался, мамочка… – Он всхлипнул. – Вот так сильно, что ночью страшный сон приснился, и я больше уснуть не мог. Хотел к тебе… вот очень хотел. Я так испугался… Думал, а вдруг это правда? Вдруг это не сон… – Он вновь всхлипнул.

– Тихо, мой родной. – Обняла его крепче. – Это был только дурной сон. Ты же видишь.

Отстраняю и беру ладонями его голову, заставляя посмотреть на себя. У сына глаза полны слёз. Сразу видно, что у него стресс, рана от потери ещё кровоточит. Он на подсознательном уровне боится потерять мать. И пройдёт ещё немало времени, прежде чем кошмары перестанут его преследовать.

– Со мной всё в порядке, и с братиком твоим хорошо.

– Вижу. Просто этот сон был как на самом деле… Вот тут, – он показывает маленькой ручкой на грудь, – так сильно ноет.

– А сейчас? – Вновь прижимаю его к себе и нежно глажу по голове своего златокудрого принца. – Легче?

– Немного… – со вздохом произносит малыш, обхватывая меня ручками.

– Скоро станет совсем хорошо, когда Даньку увидишь. Он такой лапочка, на вас с папой похож.

– На нас? – отстраняясь, удивлённо спрашивает Ромка.

– Сам посмотри… – И показываю глазами на кроватку.

Ромку долго уговаривать не пришлось. Он быстро поднялся и подошёл к спящему брату. Я последовала за ним.

– Он такой маленький… – заулыбался Ромка, смотря на наше сокровище.

– Но ведь похож, – спрашиваю, приобнимая его за плечи.

Сын внимательно посмотрел на брата и выдал:

– На меня больше, чем на папу, похож.

Ну вот как тут не рассмеяться?

– Это ещё почему на тебя больше похож? – раздался голос мужа.

– Потому что маленький…

Железный аргумент. Мы с мужем рассмеялись в голос.

Два месяца спустя.

Пообедав, направилась в свою комнату, а возле двери застала Любовь Валерьевну, она, скрестив руки на груди, что-то увлечённо рассматривала на потолке.

– А вы чего тут делаете? – решила узнать, по какой причине она тут часового изображает.

Та перевела взгляд на меня и, тяжко вздохнув, выдала:

– Тебя жду.

– Зачем? – насторожилась я.

– Зачем… – передразнила она меня. – Да без тебя мне к Даньке не прорваться. Кир с Ромкой выпроводили меня, мол, нечего мужскую компанию своим присутствием разбавлять. Ты представляешь? – возмущённо спрашивает. – Совсем обнаглели. И ты тоже хороша – постоянно называешь меня на «вы», разбиваешь мне этим сердце.

– Насчёт меня намёк поняла, исправлюсь. А вот насчёт сына… Ну не верю, что Ромка нагрубил.

– Внук молча указал глазами на дверь, мол, бабушка, потом намилуешься с Данькой.

– Понятно.

Я открываю дверь и застаю картину: Ромка с Киром увлечённо разговаривают с мелким, попутно меня подгузник.

– Мама, твоя очередь нянчиться ещё не наступила, иди-ка ты лучше чаю попей, – не оборачиваясь, выдал муж.

– Ну… что я говорила! – выглядывая из моего плеча, обиженно пробурчала свекровь.

– Мама, не переживай, со мной ты пройдёшь без очереди. – Кир с Ромкой резко повернулись на мой голос. – Это что за дискриминация! Она, между прочим, бабушка…

– А я отец.

– А я брат.

– И? – не поняла воинственного настроя.

– А то, что моя мама вечно пытается без очереди влезть.

Тут они правы – не пытается, а делает это с завидной регулярностью. И всё же она бабушка. Хотя…

– Ромка, а ты чего занятия пропускаешь?

После моего вопроса напряглись два человека: Любовь Валерьевна и старший сын, ведь у них по расписанию история.

– Ну? – испытующе смотря на сына, даю намёк, что пора бы и честь знать.

Любовь Валерьевна, ткнула меня в бок локтем, чуть слышно пробурчала:

– Вот если бы мамой не назвала, ей-богу обиделась за вероломное предательство.

– Обижаешь. Это тактическое отступление, вечером всё будет. Ромка с Киром в кино идут, так что наиграешься… – отвечаю ей на пределе слышимости.

– Да? А я об этом не знала.

– Они тоже.

Подмигнула ей и направилась к тумбочке, чтобы взять телефон и заказать мужчинам билеты. Нужно немного отдохнуть друг от друга.

Семь месяцев спустя.

– Ой, я такая счастливая! – прижимая руки к груди, воскликнула Алиса, смотря на малышей, спящих в колясках. – Ром, ну посмотри, какие они крохи… – И, как обычно, от переизбытка эмоций всхлипнула носом. Я молча достал платок и протянул своей подруге.

– Держи…

Она посмотрела на меня и смутилась.

– Извини, я опять плакать начала… Вот никак не могу заставить себя этого не делать В садике надо мной уже смеются и обзываются: плакса, вакса, гуталин, на носу горячий блин. Представляешь?

– Алис, со мной ты можешь от счастья плакать сколько хочешь, – отвечаю ей, а сам мысленно даю ей обещанье, что накажу тех, кто обижает мою колибри.

Никто не посмеет ей сделать больно – я не позволю.

– Правда? – смотрит на меня так жалостливо, опять в груди что-то ноет.

– Конечно, мы же друзья, – отвечаю ей и раскрываю объятья, как моя мама делает, когда меня успокаивает.

Это наш с ней секрет. Никто не знает, что я бываю слаб, а с мамой можно, ведь она всё понимает. Алиса обнимает в ответ, и мы стоим молча, каждый думает о своём. Надеюсь, ей это поможет успокоиться. Мне же помогает.

– А знаешь, мне сказали, что меня никто замуж не возьмёт, потому что я плакса, – вновь она начала расстраиваться.

Я понимаю, что о таком говорить пока рано – мы же дети. И всё же, когда Алисе плохо, мне тоже очень больно, наверное, поэтому я ей и ответил так:

– Не переживай, когда вырастем, я женюсь на тебе.

Ну а как я ещё мог утешить подругу? Я, конечно, не понимаю, зачем ей об этом думать, и всё же пусть успокоится хотя бы по этому поводу.

– Правда? – переспрашивает, и опять такой… взгляд.

– Правда, – отвечаю ей.

А сам думаю, вспомнит ли она об этом разговоре, когда мы вырастем.

Как и обещал, я наказал её обидчиков. Попросил папу устроить меня в садик к подруге. И стоило ребятам начать обижать её, я хорошенько им навалял, их же, как меня, не обучают драться. Правда, за эту выходку меня наказали и прочитали лекцию, что так поступать нельзя. Согласен. Но я тогда думал, что так правильно, а вот сейчас понимаю, что нужно было дяде Марату рассказать.

Ведь, когда он узнал причину, по которой произошла драка, такое… там устроил. Ну а что, правильно сделал, потому что взрослые должны следить, чтобы маленьких не обижали. Но, самое главное, Алиса больше в сад не ходит. С нами занимаются нанятые родителями учителя, и теперь мы почти всегда вместе. Я рад, думаю, и она тоже.

Два с половиной года спустя.

Сегодня ко мне в гости пришли подруги, решили немного побыть вместе и вспомнить былое. Тем более у нас есть весомый повод: в нашем полку прибыло, теперь нас не четыре мушкетёра, а шесть. Хотя… Милу и её сестру мушкетёрами назвать сложно, скорее «Ворошиловскими стрелками». Вот никогда бы не подумала: одна с виду ангел, другая – райская птичка, но, когда дело касается безопасности близких или знакомых, они превращаются в разъярённых тигриц. М-да, недаром говорят, что внешность обманчива или в тихом омуте черти водятся. Их мужья, наверное, из дома всё оружие на базу вывезли от греха подальше. Но Лютов гордится своей женой. Да что там, он в ней души не чает! Хотя… у них ещё идёт притирка полным ходом. Сложный у него характер, но Мила девочка умная и знает, как укротить буйный нрав мужа.

– Ну и что делать будем? – усаживаясь на диван, задала вопрос Люда, обводя нашу банду взглядом.

– Давайте обойдёмся разговорами, а? – тут же спохватилась Юля. – Я как два месяца назад родила, и вы на подходе. Не стоит замахиваться на грандиозную вечеринку, как в прошлый раз.

Понятно – не забыла наши посиделки, с которых она прямиком в роддом отправилась. И ведь всё начиналось хорошо, а потом чёрт дёрнул Люду фейерверк закатить, никому ничего не говоря, договорилась с бойцами мужа. Те, конечно, оперативно сработали, молодцы, но были последствия… Так вот, мы мирно пили чай, беседовали, и тут – бабах! От неожиданности я поперхнулась пирожным, Юля кинулась мне помогать и чуть не убилась. Короче, в тот вечер были пострадавшие, особенно бойцам Глеба досталось знатно. Юля отделалась лёгким испугом и стремительными родами. Хоть схватками не мучилась – и то хорошо. Люду, разумеется, никто не сдал, подруга сама повинилась, а так как она в положении, муж сильно лютовать не стал, так, погрозил пальчиком, и на этом всё. После того случая мы договорились: никаких нежданчиков, особенно когда кто-то из нас в положении или трапезничает. И пусть Юле уже ничего не грозит, зато мы все находимся в группе риска.

– Ну всё, началось… – насупилась Люда.

– Да я не в претензии, даже благодарна, что быстро родила. Но если вы сейчас всем скопом рожать надумаете, то представляете, какие в новостях будут завтра заголовки?

– Юль, уйми воображение… – шикнула на неё Лиза, поглаживая свой живот. Ну да, она первая в очереди на роды, потом Люда, через два месяца я, затем через три Мила и уже последняя Диана.

– Хорошо, не буду панику разводить. Но…

– Никаких «НО»! – взвилась уже Лиза. – Завязывай! Мне мужа-паникёра достаточно. Думала, хоть тут отдохну от гиперопеки и вечной паники. Но нет, в наших рядах его заместитель затесался.

– Хочешь дам пистолет? – послышался ехидный голос Дианы.

Мы резко повернулись в её сторону и хором задали вопрос:

– Зачем?

– Начнёт тебя доставать – ты пушку на него наведёшь и как рявкнешь: «Молчать, а то стрелять буду!»

– А зачем мне орать?

– Можешь и спокойным голосом, тут непринципиально. Но… только при этом чтобы злое выражение лица было.

Лиза зависла, явно обдумывая предложение Дианы.

– Лиз, ты что, серьёзно этот вариант рассматриваешь? – ужаснулась Люда.

– А стрелять научишь? – отмахнулась от вопроса Люды подруга.

– Зачем? – уже удивилась Диана.

– Ну, чтобы мужа не пристрелить ненароком.

– Извини, но патроны к оружию я не предлагала. Тем более не о боевом пистолете речь шла, а о прототипе. С виду как настоящий, но на самом деле бесполезная игрушка.

– Да пофиг, давай игрушку! – тут же оживилась Лиза, и в её глазах зажегся опасный огонёк. Видать, действительно достал Аверин, раз на такие крайние меры подруга пошла.

– Лиза, не бери дурной пример с Дианы! – влезла в их разговор Мила.

– А что не так-то? – встала в стойку её сестра.

– А то, дорогая, что под дулом пистолета нельзя заставить мужчину прислушаться к себе. А вот разозлить – бесспорно.

– Ну…не знаю, с Ромашкой же сработало.

– Твоего Ромашку жениться таким способом заставили, а не прислушаться к тебе. Чувствуешь разницу? – не унималась Мила.

– Не особо… – невозмутимо ответила Диана, и мы все покатились со смеху, вспомнив обстоятельства их свадьбы. Но это уже другая история, которая отличается от наших тем, что нас мужчины «уговаривали» замуж выйти, а тут наоборот. Хотя, кто его знает…

Когда смех закончился, мы все дружно замолчали, прикидывая, чем заняться, первая нарушила тишину Лиза:

– И всё-таки, что мне с моим делать? Вот никуда не пускает, и всё тут! Хотела недавно в салон красоты съездить – не отпустил, говорит, что и так красивая. Представляете, опять начитался всяких страшилок, и теперь у него новый бзик – в косметический салон ходить опасно.

– Отмсти ему тем же, начитайся страшилок про мужчин, – посоветовала ей.

– А что, тоже неплохой ход. Только что мне сейчас делать? У меня прыщик намечается, вон… – И показывает на нос. Мы присмотрелись и увидели еле розовое пятнышко. – А меня никуда не отпускает.

– Точно! – оживилась Люда. – А давайте сегодня тут устроим себе салон красоты! Лиза, и заодно решим твою проблему с прыщиком.

Все напряглись, с недоверием смотрят на неё.

– Фейерверков не будет, успокойтесь. Сделаем себе маски и немного поболтаем.

– С масками разговаривать неудобно, – тут же поправила я её.

– Значит, будем слушать музыку расслабляющую. Кто… за?

Как выяснилось, все были не прочь немного себя побаловать.

Люда подскочила с кресла и начала нам рассказывать, какие ингредиенты нам понадобятся, говорит, маска – закачаешься. Но у нас тут же появилась проблема: угля активированного нет. Пришлось звонить сестре Глеба и просить, чтобы та заскочила в аптеку за таблетками. Когда сказали количество пачек, она слегка удивилась, а первая её мысль была, что у нас всех диарея. Пришлось объяснить, зачем нам это нужно. Следующим этапом этой операции было переодевание. Люда предупредила, что можно испачкаться. Пришлось наряжаться кто во что горазд. Окинула нашу дружную компанию взглядом… Ну точно племя Мумбо-юмбо!

– Нихрена себе! – послышался удивлённый голос Алины. – Вы чего так вырядились?

– Вещи испачкать можно… – поправляя платок, завязанный на бедре, пробурчала Люда.

– А если мужчины зайдут и увидят вас в образе дикарок?

– Им же хуже! – ответила ей Диана, поправляя майку, которая поднималась наверх, оголяя её слегка округлившийся животик.

– Алин, завязывай мух ловить, у нас на релаксацию часа полтора, а потом наши мужики припрутся. И не забудь волосы собрать, а то мыть придётся, – поторопила я её.

Ту долго уговаривать не пришлось, она отдала нам уголь активированный, а сама рванула бешеной пчёлкой переодеваться – как ни крути, а красивыми все хотят быть. Только мы занялись приготовлением смеси, как к нам в кухню забежала Алиса.

– Мама, а почему вы как… – Тут она замялась, подбирая слово.

Пришлось Юле ей помочь:

– Дочка, мы в папуасов хотим поиграть, а ты чего так рано освободилась?

– Так мы уже все уроки с Ромой сделали. Правда, он, – девочка досадливо сморщила нос, – как всегда, решил ещё позаниматься. Говорит, что ему нужно быть умным, чтобы нашу с ним семью обеспечивать.

– У мужчин такая доля – обеспечивать жену, – хохотнув, ответила ей. Горжусь сыном!

– Я понимаю, поэтому не обижаюсь. Путь он учится, как семью обеспечивать, а я учусь готовить. Мама с бабушкой говорят, что это обязанность женщин. – Тут она, тяжко вздохнув, продолжила: – Правда… Ромка, тоже учится у папы готовить, что тогда мне делать, когда поженимся?

– Дочка, помимо готовки есть и другие обязанности у женщин, например, детей воспитывать.

– Мам, так это делают оба родителя, как вы с папой. Да и мы с Ромкой тоже вам помогаем, как и бабушки с дедушками. Ох… – И она опять тяжко вздохнула.

– Алиса, я не умею готовить, и всё у нас с Кириллом хорошо. Не забивай голову себе тем, что будет ещё нескоро. Познавай мир вместе с ним постепенно, и так, шаг за шагом, вы с Ромой и доберётесь до взрослой жизни, а там уже и решите, как быть вам дальше.

– А что, так можно?

– Так нужно…

Погладила её по волосам Юля.

– Хорошо, попробую, – согласилась она. – Но вначале посоветуюсь с Ромой, как он решит, так и будет.

– Думаю, мой сын одобрит этот план. А сейчас лучше ответь, он там надолго засел?

– Очень, три книги взял с полки, когда я уходила.

Отлично, нам никто не будет мешать. Осталось Алису отправить к Люде домой, под присмотр наших мужчин. Только я собралась сказать ей, чтобы она пошла помогать за мелкими приглядеть, как девочка выдала:

– А я могу с вами в папуасов поиграть? – И смотрит так проникновенно, что отказать язык не повернётся.

– Можешь, даже переодеваться не стоит, постираем потом.

Алиса от радости запрыгала на месте, хлопая в ладоши. Мы вновь принялись за дело. Когда накладывали маску, поняли, что Люда была права: капли состава (активированный уголь, желатин и сливки) иногда падали на вещи, застывая на глазах. Но мы с задачей справились, даже Алису намазали. Все такие красивые направились в зал и решили включить музыку. Тут меня чёрт дёрнул напеть мелодию песни про папуасов, и все дружно заржали. Но, так как мы были в масках, пришлось прекратить смеяться и лишь тихо хихикать.

Разумеется, после этого никого настроя на реакцию уже не было. Пришлось найти эту песню и включить её. По большому счёту это было сделано из-за Алисы, потому что она захотела послушать песню, над которой мы смеялись.

Отказывать ребёнку не хотелось, и мы врубили музыку по её просьбе погромче, и тут в нас как чёрт вселился! Люда сбегала в кладовую за веником, Лизе захватила швабру, пришлось и нам с остальными девочками раздобыть импровизированные копья. Вот и представьте картину: толпа беременных, Юля не в счёт, с чёрными масками на лицах, и маленькая девочка горланят песню:

Па-папуа-папуасы снег не видели ни разу!

Па-папуа-папуасы в жарком климате живут!

При этом мы размахивали инвентарём, копируя ритуальные танцы папуасов. Алиса так вошла в раж, что стала уже не петь, а повизгивать от восторга. Я думала, что рожу от смеха, наблюдая за ней. Я, танцуя, развернулась и уткнулась взглядом в сына. Ромка стоял с открытым ртом и в недоумении смотрел на всю эту вакханалию. Но это полбеды, ведь через несколько секунд наши мужья прибежали на шум. Мало того, что обломали нам веселье, так, оправившись от шока, принялись над нами дружно ржать. Вот гады!

***

Мы уложили детей спать и, оставив приглядывать за ними родителей, спустились. Тут к Глебу домой врывается Лютов, глаза горят, явно мужик на взводе.

– Что случилось? Где Мила? – начал он с порога.

– С девчонками у Кира дома отдыхает, – невозмутимо ответил Беркутов.

– Не понял? – притормозил Егор. – Тогда какого хрена ты мне СМС послал, чтобы срочно приехал? Что за дебильные шуточки?!

– А кто сказал, что он шутил? Я бы назвал это перестраховкой после прошлых посиделок, ведь моя Юлька в роддом отправилась, – хмурясь, отвечает за Глеба Марат.

– Да с чего вы взяли, что они обязательно набедокурят? Они же не дети малые! – не унимался Егор.

– С того, что у Кирилла дома подозрительно тихо, вот мы и переживать начали, – тут же влез Аверин.

– Ну… вы и паникёры! – процедил Лютов, окидывая нас осуждающим взглядом.

И тут услышали, как девочки врубили музыку. Мы дружно переглянулись и, не сговариваясь, рванули ко мне домой.

– А сейчас что? – обгоняя меня, спрашивает Егор.

– Подозрительно громко! – отвечает ему Аверин, уже обгоняя его.

– Во… вы дебилы! – высказался Лютов, но скорости не сбавил, а, наоборот, добавил газу.

Забежав домой, мы застали своих жён, которые, словно ведьмы на шабаше, размахивали кто мётлами, кто швабрами, а Юлька вообще шланг от пылесоса оседлала. Я в шоке! Думаю, друзья тоже, даже Лютов от удивления с округлившимися глазами стоял. И всё же он первый оправился и заржал, потом и нас отпустило.

– Девочки, беременным ведьмам полёты запрещены, – посмеиваясь, начал над ними глумится Лютов. – Верните летательные аппараты на место.

– А мы не ведьмы! – послышался звонкий голосок Алисы. – Мы папуасы, вот!

После её слов послышал дружный хохот мужиков. Девочка откинула в сторону метёлку для вытирания пыли и, уткнув руки в бока, кинула возмущённый взгляд на смеющихся мужчин.

– Дочка… – вытирая слёзы рукой, обратился папаша к ней, – папуасы на мётлах не летают. – И, переведя взгляд на Юлю, выдал: – Дорогая, слезь с коня, он устал от столь резвой скачки.

– Гадство! – откинув шланг и чуть ли не сплёвывая от досады, произнесла чуть слышно подруга.

– Так мы и не летали… – развела девочка руками и посмотрела на нас, ища поддержку.

Но нас опередил Ромка.

– Алис, очень натурально получилось.

– Правда? – робко смотря на своего кумира, интересуется девочка.

– Я всегда говорю правду. – Подошёл он к ней и прикоснулся к маске. – Странно, а я думал, что она влажная.

– Да нет, – махнула кокетливо она рукой, – она из желатина и чёрных таблеток. Здорово, правда?

– Наверное… – пожал он плечами и, посмотрев на меня, поинтересовался: – А она не вредная?