Сердцеед для блондинки

Как же выбросить их из головы?

Глава 2

С контрольной справляюсь быстро, выкинув все ненужные мысли из головы и сосредоточившись на задании. Даже успеваю помочь сидящей рядом и тяжело вздыхающей Карине – до сих пор не понимаю, как ее занесло в экономический вуз? Ей бы на факультет журналистики, уж больно она живая натура, а про умение вытягивать из собеседника ту или иную информацию вообще промолчу. А когда начинает разглагольствовать на какую-нибудь тему – я бы посоветовала ей книжки писать, не иначе.

Я же с детства люблю математику или, как часто называю, «мир цифр», погружаясь туда с головой. В старших классах начала увлекаться финансами, перечитав кучу литературы, самостоятельно разобравшись в азах бухгалтерского учета и анализа предприятий. Росла я в маленьком городке, девочкой была домашней, поэтому все вечера проводила дома с книжкой в руках.

Любовные романы, которые я читала тайком от бабули, как и большинство девушек моего возраста, надоели довольно быстро – повторяющиеся сюжеты с красавцами-мужчинами, от которых текут слюнки, большая и светлая любовь, заканчивающаяся всегда браком с детишками, и золушки, которые в финале становятся принцессами. Скучно, однообразно и предсказуемо. Так стоит ли на них тратить время?

Тем более, у меня есть цель – хочу жить в огромном мегаполисе, работать в одной из престижных компаний и сделать карьеру. Поэтому учебники по экономическим дисциплинам в этом плане мне помогут явно больше, чем любовные романы о несуществующих принцах.

Звенит звонок, и вся группа с шумом встает со своих мест и сдает работы преподавателю. Мы с Кариной складываем сумки и также направляемся к выходу из аудитории.

Все тот же второй этаж, расширитель, и глаза вновь непроизвольно косятся в сторону небольшой кучки мажоров. Но дрожи в коленях нет, дыхание не запинается, потому что голубых глаз, которые меня волнуют и не дают покоя, тоже нет.

Вздыхаю с облегчением, и в то же время в глубине души довольно неприятно колет чувство разочарования. Злюсь на свою реакцию, пытаюсь разобраться, мысленно запрещая себе думать о нём.

Не стоит туда пялиться! И думать об этом тоже не стоит!

– Говорила же, не смотри туда, – толкает меня легонько в бок подруга. – Лучше мечтай.

– Отвали, а? – кривлюсь в ответ, поворачивая голову в сторону Голубевой. – Я не собираюсь туда смотреть, томно вздыхать и вешаться на шею кому-то из золотых мальчиков.

Замолкаю, так как раздражение набирает обороты – прежде всего на себя, за то, что продолжаю думать о нём. А после и на него, что своим взглядом лишил меня покоя. Вот с чего, спрашивается, я так запала на эти голубые глаза? Сдались они мне. Жила же я восемнадцать лет спокойно без них, и еще столько же проживу.

Но я упорно продолжаю заниматься самообманом, в надежде, что это поможет, пока не поздно, вырваться из воронки запретных чувств, которая медленно, но верно затягивает меня в свой омут.

– Но согласись, – моя подруга первой прерывает затянувшееся молчание. – Захар все-таки красавчик! – делает паузу, тяжело вздыхает и заканчивает: – Хоть и сердцеед. Боюсь даже представить, скольким барышням он сердце разбил.

– М-мм, – стону, мотая головой из стороны в сторону. – Ты и мертвого достанешь. Чтобы ты, наконец-то, успокоилась, я с тобой соглашусь. Он, – делаю паузу, – красавчик, каких свет не видывал. И в глубине души я мечтаю оказаться в его объятиях, подарить ему свое бедное сердце и быть преданной до конца своих дней. Тьфу, – кривлюсь, так как реально аж коробит от этих слов. – Самой тошно от сказанного.

Направляемся в другой корпус на лекцию, больше не поднимая темы «мажоров». Карина не вздыхает томно, а я не оправдываюсь – лучше вообще об этом не говорить. Не стоят они нашего внимания и наших мыслей. Мы из разных миров, и это нужно принять, как непреложный факт.

На лекции много народа – четыре группы практически в полном составе. «Аудит» – мой самый любимый предмет, поэтому погружаюсь в мир цифр и терминов, внимательно слушая лектора и конспектируя все его мысли и высказывания. Ведь в будущем я мечтаю стать именно аудитором и никем другим. И приложу максимум усилий, чтобы моя мечта осуществилась.

– Голубь и Стриж, как обычно, вместе! – нас окликает мужской голос, и мы с Кариной останавливаемся и поворачиваем головы назад. – Это ж надо было вам обеим попасть именно в категорию пернатых. Нарочно и не придумаешь.

– Слушай, Барсуков, – моя подруга, как обычно, не дает мне возможности ответить первой. – Уж лучше к пернатым, чем к грызунам, как некоторые. Чего тебе, убогий?

У меня вырывается смешок, глядя, как улыбка медленно сползает с лица того самого Сережки Барсукова, который учится с нами в параллельной группе. А рядом с ним стоит его закадычный друг Петя Измайлов. Хороший парень, скромный и очень умный. Даже симпатичным его можно назвать, если бы не одно «но». При виде Петьки, который вроде как влюблен в меня (по крайней мере, говорил об этом неоднократно, приглашая меня частенько куда-нибудь сходить вдвоем), коленки не подгибаются, в дрожь не бросает, и сердце не начинает сильнее биться.

Вот ни капельки не бьется быстрее, хоть ты тресни!

– У нас с Петром к вам предложение, девчонки, – никак не комментирует «убогого» Барсуков и снова расплывается в улыбке.

А это уже становится интересным. То пернатыми обзывает, то улыбается загадочно и не менее загадочно на что-то намекает. Он совсем сбрендил?

Но уж очень любопытно, что эти двое могут нам предложить. Вот прямо распирает.

– Мы слушаем, Барсуков, не томи, – фыркает Карина, и мы вдвоем пристально смотрим на парней.

– Приглашаем вас обеих сегодня вечером в кино, – Сережка продолжает улыбаться на все, как говорится, тридцать два зуба. – Я даже у отца машину попрошу, чтобы прокатить вас с ветерком по вечернему городу.

– Ты хоть водить-то умеешь, грызун? – ехидным тоном произносит Карина и кривит губы, всем своим видом демонстрируя отрицательный ответ на предложение парней.

В отличие от нас, они местные. Барсукову отец даже дает своё авто покататься. Иногда. Но почему-то не хочется с ними никуда идти, а ем более ехать – тут я целиком и полностью разделяю ехидство подруги.

– Не переживай, – продолжает скалиться Сережка. – Доставлю тебя в общагу, Голубева, в целости и сохранности. Ну, так что, последний ряд, места для поцелуев, – делает многозначительную паузу, поднимая одну бровь вверх. – Фильм, так и быть, выбирают дамы.

– Слушай, Барсуков, – щеки Карины начинают краснеть, и она делает два шага в сторону парней, заставляя Сережку отступить назад. – Шел бы ты, от греха подальше.

– Куда? – с удивлением в голосе спрашивает парень, не сводя изумленного взгляда с моей подруги.

– В кино! – выпаливает Карина. – С Измайловым, на последний ряд. И целуйтесь там друг с другом!

– Настя, – обиженным голосом произносит Петр, глядя на меня пристально, с печалью в глазах, но я не даю ему возможности продолжить, нагло перебивая:

– Петя, хоть ты не начинай. Идем, – подхватываю Голубеву под руку и тяну в сторону, куда мы совсем недавно направлялись.

А то сейчас разразится катастрофа, так как моя лучшая подруга разорвет на части и Барсукова с его дурацким предложением, и ни в чем неповинного Петю, из-за которого, как я понимаю, и поступило столь необычное приглашение от его товарища.

– Конечно, кофе с Валевским куда круче, чем кино со мной, – резко выдает Барсуков, и Карина замирает на месте. Ее глаза бегают, а я, наоборот, с удивлением смотрю на подругу, не совсем понимая, на что намекает Сережка.

Роман Валевский – лучший друг Захара. Мальчик из золотой молодежи нашего университета, и один из тех, о ком тайно мечтает Карина. Сегодня, правда, он отсутствует (хотя он регулярно прогуливает пары, чего уж тут удивляться), но это не мешает ему стоять в первой пятерке списка потенциальных крутых женихов.

Правда, я так до конца и не понимаю – какое отношение к Роману имеет моя подруга и при чем здесь кофе, на котором делает акцент Барсуков?

– Тебе до Валевского, – снова вспыхивает Карина, но я ее продолжаю тянуть в сторону, тем самым спасая навязчивого кавалера от подбитого глаза или разбитой губы.

– Я чего-то не знаю? – интересуюсь, когда мы спускаемся по лестнице на первый этаж.

Пары закончились, у Карины, правда, еще репетиция в актовом зале, но меня-то в университете ничего больше не держит. К тому же, надо заскочить на работу и отдать выполненный в срок заказ.

– Хоть ты не начинай! – снова фыркает Голубева, но так как я не ведусь на ее ворчание, быстро остывает и уже довольно спокойно произносит: – Я случайно с ним столкнулась на выходе. Бежала, на ходу надевая куртку, и лбом вписалась прямо ему в подбородок.

– А он что?

– А он, – Карина делает паузу и тяжело вздыхает. – Оказался джентльменом. Поддержал, чтобы я не упала, мило улыбнулся и пригласил на кофе в качестве компенсации за причиненный ущерб.

– Я так понимаю, главным в этом списке стало «мило улыбнулся»? – смеюсь, так как растерянность Карины реально вызывает исключительно положительные эмоции.

Получаю свою куртку в гардеробе и наблюдаю, как моя подруга нервничает. Вот уж не думала, что когда-то увижу ее в таком состоянии. Топчется на месте, отводит взгляд и, по всей видимости, сильно переживает.

– Умеешь ты испортить настроение! – снова выдает на довольно повышенных тонах. – Я тут неделю страдаю, мучаюсь, а ты, – машет рукой и хмурится.

– Неделю? – мои глаза вылезают из орбит, но я действительно удивлена.

У Карины от меня секретов нет, а тут целых семь дней молчит, как партизан, ни словом, ни делом никак себя не выдав. Видимо, крепко ее Рома зацепил, раз даже язык за зубами так долго держала.