Сердцеед для блондинки

– Считай меня необычной, – усмехаюсь, так как на его лице читается растерянность.

Неужели его чем-то можно задеть? Мне казалось, что он непробиваемый, как сказала.

– Ты и есть необычная, – произносит спокойно Захар, правда, в эту фразу вкладывает немного другой смысл, чем я намекала. Но от подобного комплимента становится приятно. Чего душой кривить – очень приятно и волнительно. – Я не могу ответить на вопрос, зачем ты мне.

– Предлагаю остаться друзьями, – непроизвольно вырывается у меня, однако Захар не дает мне закончить свою мысль, резко отвечая:

– Нет!

– Тогда врагами? – внутренне напрягаюсь, задавая этот вопрос. Страшно услышать положительный ответ, однако выбора нет, и надо окончательно расставить все точки над «i», чтобы понимать, как вести себя дальше.

– Тоже не получится, – тяжело вздыхает, однако спустя время на его лице появляется ехидная улыбка. – Есть третий вариант.

– Захар! – вспыхиваю, начиная понимать, на что он намекает. Но я не хочу ничего знать. И слышать ничего не хочу на эту тему. Не хочу призрачной надежды, что у нас всё может сложиться. Предпочитаю правду, пусть и с горчинкой.

– Подумай, птичка, – усмехается, глядя на мою слишком эмоциональную реакцию. – Я не шучу, – зачем-то добавляет, от чего я, походу, начинаю краснеть.

Слава Богу, в салоне относительно темно, и парень не сможет увидеть, как я покрываюсь пунцовыми пятнами. Я всё понимаю, но не могу дать положительный ответ.

– Спасибо за вечер, – пытаюсь держать себя в руках, однако голос все равно немного дрожит.

И я, наконец-то, делаю то, что хотела еще каких-то десять минут назад – открываю дверь, бросаю краткое «Пока» и вылетаю из машины.

– До встречи, птичка! – слышу в спину, и уже на ходу понимаю, что из-за своих волнений не захлопнула дверь.

Опять он меня переиграл, а я, трусливо поджав хвост, сбежала.

И где ж твоя недавняя уверенность, Настя? Рядом с ним ты теряешь контроль над собой, без конца и края поддаваясь только эмоциям. Разным, но все равно не контролируемым.

Захожу аккуратно в комнату, так как Карина уже спит, и прислоняюсь спиной к двери. Закрываю глаза и тяжело вздыхаю.

«Подумай, птичка! Я не шучу» – всплывает в голове последняя фраза, сказанная напоследок Захаром, и улыбка непроизвольно расплывается на моем лице. Видела бы ее Карина – точно бы достала бесконечными вопросами, на половину из которых я и сама не знаю точного ответа.

Чувствую, не просто будет справиться с Захаром. Ох, как не просто.

Глава 16

– Вот скажи мне, как у тебя, Настена, получается так ловко разбираться в этих балансах? – ворчит Карина, когда мы идем с ней по коридору на перемене после пары «Бухгалтерский учет». – Какие счета, дебет, кредит, активы, пассивы…

– Второй год удивляюсь, – смеюсь в ответ на ее фырканье, так смешно выглядит ее слишком серьезная физиономия. – Каким ветром тебя занесло на экономический?

– Ураганом под названием «моя любимая мамулечка», – еще больше возмущается моя лучшая подруга. – Попробуй ей возрази.

– О, да! – протягиваю последнюю гласную букву. – С Инессой Николаевной лучше не спорить.

Вообще-то, Карина зря наговаривает на свою маму – как по мне, так очень милая и добрая женщина. Строгая местами, периодически проявляет командирские замашки, но в то же самое время безумно любит свою дочь, желая ей исключительно счастья. Как и Карина в ответ без ума от своей мамы, хоть и ворчит на нее регулярно.

Инесса Николаевна работает управляющей одного из филиалов известного банка, поэтому настояла, чтобы дочь получила исключительно экономическое образование. И тоже сделала карьеру в банковской сфере. Карина согласилась с первым пунктом, однако категорически возражает против второго.

– Она иногда так бесит своими нравоучениями, – кривится подруга, когда мы заходим в столовую, – что я ее прибить готова.

– Зря ты так, – тяжело вздыхаю в ответ. – Мама – это святое.

– Прости, Настена, – Голубева прикладывает руку к сердцу и делает такое печальное лицо, что я не могу на нее злиться. Я никогда на нее не злюсь и не обижаюсь, хотя иногда ее назойливость и чрезмерное любопытство дико раздражают. – Я, честно, не хотела.

– Не страшно, – спокойно отвечаю, но все равно в голосе проскальзывают грустные нотки. – Я уже привыкла.

Хоть на людях я держусь, по крайней мере, пытаюсь не показывать свою боль, но память же не обманешь. И времени прошло уже много с момента гибели родителей, и рана уже должна была затянуться, а все равно не отпускает.

– Кстати, – Карина прерывает мои печальные мысли, заставляя обратить внимание на себя. – Ты заметила, что после первой пары Захара не было на расширителе?

– Заметила, – отвечаю, тяжело вздыхая, так как разговоры о нем меня уже порядком достали.

Вчера Карина полдня донимала меня расспросами о свидании. Причем с мельчайшими подробностями и моими личными впечатлениями. Пришлось рассказывать – не все, конечно, только самую малость, например умолчав о поцелуе в машине и об этом загадочном третьем варианте (хотя намек я прекрасно поняла, чего уж душой кривить). Иначе моей любимой соседке по комнате удержу не будет – начнет советовать, доставать нравоучениями и читать мне получасовые лекции о том, как сейчас сложно найти настоящего мужчину, и как же мне, такой ничего не понимающей в этой жизни, повезло с Захаром. Прямо золото, а не парень.

– Ну, вот я не верю, – продолжает гнуть свою линию Голубева, – что он не назначил тебе второго свидания, – берет салат, булочку, чай и ставит все это богатство на поднос. – Насть, мне кажется, ты от меня что-то скрываешь.

– Опять ты за свое, – повторяю ее действия, заполняя свой поднос едой. – Объяснила же популярно, что мы с ним решили остаться друзьями.

– Не похож он на раздолбая, – не соглашается она со мной. – Ну не может он просто так от тебя отказаться.

Вот какая ей разница? Чего она никак не угомонится? И так весь вчерашний вечер, после бесконечных расспросов Карины, копалась в себе, пытаясь решить, что делать дальше.

«Не смей ему верить, Настя», – грозно произносил внутренний голос в голове.

«Он тебя не обидит, птичка», – вторило ему сердце голосом Захара. Даже слово «птичка» произносило его интимной интонацией, растягивая букву «ч».

Как же тяжело справиться с внутренними демонами. И кому из них верить?

– У человека могут быть дела, – произношу после того, как расплачиваемся за свой скромный обед и направляемся к дальнему столику. – Он бизнесом занимается, и на всякую ерунду, типа свиданий со мной, у него просто нет времени.

– Врешь ты все, – фыркает Карина, ставит на стол поднос и отодвигает стул.

– Не вру, – пытаюсь и дальше ее переубедить оставить наши отношения с Захаром в покое.

Усаживаемся друг напротив друга и приступаем к еде. В столовой народа мало, чего и следовало ожидать, так как в третьем корпусе никогда не бывает ажиотажа. В нашем университете три корпуса, и в каждом по несколько буфетов. Это, кстати, очень удобно, если, как к примеру, у нас, как сейчас, две пары в одном корпусе. Не надо никуда бежать и опаздывать потом на занятия.

Самое большое скопление народа, конечно же, в центральном корпусе – и на первом этаже, и на втором, и даже на третьем свободное место на перерыве найти сложно. Практически невозможно. Однако сегодня мы с подругой предпочитаем не бегать и остаться на обед в третьем корпусе, перекусить в тишине и спокойно отправиться на третью пару все по тому же «Бухгалтерскому учету».

– Все-таки ты эгоистка, Настена, – произносит Карина серьезным тоном, тщательно пережевывая салат.

– Чего вдруг? – мои брови ползут вверх, так как я не понимаю сути ее претензий.

– Могла бы подумать о подруге, – продолжает гнуть свою линию Голубева, делая глоток чая из стакана. – Попросила бы, чтобы Гончаров взял с собой Валевского, а ты, конечно же, меня. Посидели бы вчетвером, поу…

Она замолкает, не договорив и уставившись в какую-то точку над моим плечом.

Дело в том, что я сижу спиной ко входу, и мне очень интересно, что такого там могла увидеть Карина. Однако поворачиваться лень, да и перерыв скоро закончится, а я не успею доесть свой скромный обед. И так на пустую болтовню потратили уйму времени.