Тало. Домик у моря

– Взаимно, Анна. Простите, что не встретил снаружи, сегодня очень разболелось колено, еле хожу.

– Ничего страшного, вы что. Не стоит напрягаться ради нас, мы девочки сообразительные, – засмеялась я, глядя на Марину, которая стояла позади меня и молчала.

– Кстати, а что значит ваше название? Тало?

– Ах, это всего-навсего перевод с финского языка. Тало по-фински дом. В молодости мы с моей будущей женой очень хотели такой домик на берегу моря. Мы представляли, как встретим здесь старость, когда начинали строительство…

– Ваша жена, вероятно, самая счастливая женщина в мире, – умилилась я, покачав головой.

– Возможно, была бы… К сожалению, ее не стало еще до строительства дома…и нашей свадьбы. Я так и не смог заселиться в этот дом, не вышло справиться с тоской, которая накатывает каждый раз, когда я ложусь здесь спать один или готовлю завтрак. Гуляя по пляжу и оборачивая в сторону нашего Тало, я каждый раз плакал и думал о том, как бы мы счастливы были здесь, – рассказал Хейкки, утирая одинокую слезу.

– Мне очень жаль, простите, я не подумала, – я смутилась и опустила взгляд.

– Все хорошо, я часто вспоминаю нашу с ней стройку, это было весело. На заднем дворе даже есть след на бетонной дорожке: она оставила его, когда побежала за нашим псом, забыв, что бетон еще не схватился. Здесь много таких милых напоминаний, поэтому я решил, что Тало станет домом не только для нас, но и для путешественников с разных точек этого мира. В нем жили влюбленные пары, одинокие писатели, художники, семьи с детьми. Я тщательно выбираю жильцов, потому что хочу, чтобы они привносили в этот дом приятную энергию и обогащали его историю новыми интересными воспоминаниями, – сказал хозяин дома, поглаживая деревянную стену Тало.

– Звучит очень красиво, Хейкки, мы постараемся вас не разочаровать. Для нас это большая честь, сказала я, приложив руку к груди и улыбаясь Марине. Она, в свою очередь, молча кивнула мужчине, слегка приподняв уголки губ.

– Я уверен, что Тало станет для вас чем-то большим, чем просто пристанищем на эту неделю. А что касается более практичных вещей: на втором этаже вас ждет новое постельное белье, набор полотенец и теплых тапочек и пледов. В это время здесь довольно зябко. Дрова для печки в подвале, я вам сейчас покажу, как обращаться с огнем (будьте осторожны). Ах, да, и еще Айна, она останется с вами.

– Айна? – застенчиво уточнила Марина.

– Да, это моя собака, браун-лабрадор. Когда я пытался здесь жить, я завел щенка. Она довольно активно осваивала территорию, и в итоге я так и не смог сделать так, чтобы Айна прижилась в моем небольшом домике в деревне. Ей все время хотелось на волю, к морю и ветру. Все обернулось тем, что она сбежала от меня, и нашел я ее уже здесь. Видимо, Тало и ее дом тоже, даже и не знаю, как это объяснить. Для вас это будет только плюсом, не беспокойтесь. Она будет веселить вас, с ней вы никогда не заплутаете, да и охрана как никак.

– Да вы что, не беспокойтесь, я переспросила только из любопытства, – смутилась Марина и шепотом добавила в мою сторону, пока старик возился с дровами, – Хотела уточнить, человек это или нет. Собаки лучше людей.

– Хах, да ты в своем репертуаре. Кажется, надо было тебя отправить сюда к Айне без меня, – тихонько ответила я ей, прикрыв рот рукой.

Марина картинно закатила глаза и пошла смотреть, как разводить огонь. Я, тем временем, проверила продукты в холодильнике. В стоимость брони входила закупка необходимой еды, ведь в округе нет ни одного супермаркета. На удивление Хейкки не пропустил ничего из моего списка, а он был довольно внушителен. Я не собиралась экономить на своем отпуске, тем более, что такой холод вызовет во мне демона-пожирателя вкусностей. Да и Марину следовало немного откормить, а то во время депрессии эта малышка потеряла килограмма два, и, на мой взгляд, ей это абсолютно не шло.

– Ну что ж, я все вам показал и рассказал, пора и честь знать. Если что, обязательно звоните. На стационарном телефоне есть стикер с моим номером, номером экстренных служб и далее по списку. Есть и доставка, но я могу вам заранее сказать, что они вам скажут, когда назовете адрес, – усмехнулся мужчина.

– Спасибо вам большое, – в унисон сказали мы с Мариной.

– Приятного отдыха вам, – бросил, уходя, Хейкки.

Разобравшись с камином и разложив некоторые из вещей рядом с ним на сушилку, мы побежали искать Айну. Глаза Марины загорелись, когда коричневый шелковистый лабрадор подставил ей свою спинку. Пальцы подруги утонули в мягкой шерсти Айны, и я будто увидела, как живительный бальзам проливается в ее сердце. Черт, а ведь не врали, что общение с лабрадорами часто назначается в качестве терапии при лечении депрессии.

– Пойдем, я покажу тебе море, – сказала я Марине, подавая руку. Мы натянули носки и ботинки и спустились к пляжу по деревянной лестнице, покрытой местами песком. Айна вприпрыжку побежала за нами, заглядывая в глаза Марине.

– Кажется, у тебя появилась новая подруга. Мне стоит ревновать? – рассмеялась я, жадно вдыхая холодный морской воздух.

– Ни в коем случае, – тихо сказала Марина, сильнее сжав мою руку и потрепав по холке бежавшую рядом собаку. Мы уселись на последнюю ступеньку перед самым пляжем и молча уставились в горизонт. Казалось, что все, что нужно сейчас – это смотреть на море и тихо уплывающее в его пучины солнце.

– Все новое начинается с тишины, – тихо сказала Марина и продолжила ласкать Айну, смотря на закат.

Глава 2.

Бери воспоминание и бросай его в воду.

Спускаясь по лестнице, Марина споткнулась о ступеньку и, чертыхнувшись, промычала: «Доброе». Я встала раньше нее и уже вовсю готовила завтрак из любезно предоставленных Хейкки продуктов. Для того, чтобы написать список продуктов, я тщательно продумала меню и решила, что в этот раз мы будем питаться моей стряпней, хоть и моим любимым это дело было тяжело назвать.

– Доброе утро, засоня. Как спалось среди горного воздуха и шума волн? – прокричала я, пытаясь заглушить треск бекона, поджаривающегося на сковородке и источавшего удивительно приятный аромат.

– На удивление, вполне приятно, скажу я тебе. Я переживала, что не смогу уснуть на новом месте, но, судя по всему, изматывающая дорога сделала свое дело, – заметила подруга и уселась напротив меня.

– Не дорога сделала свое дело, а потрясающие виды, приятное соседство со мной и Айной, а еще предвкушение потрясааающе вкусного завтрака от шеф-повара Анны, собственной персоной, – кривляясь и кланяясь проговорила я и принялась размахивать еще горячей сковородкой перед ее носом, пытаясь удержать ногой разбушевавшуюся Айну.

– Все-все, конечно. Я должна была тебе это раньше сказать. Спасибо.

– То-то же.

Бекон и на скорую руку сделанные картофельные оладьи были поглощены в один присест. Не знаю, как у Марины, но у меня на свежем воздухе нещадно разыгрался аппетит. Айна мирно сопела под столом, уже съев изрядных размеров кусок ветчины, который упал у меня со стола. Естественно, ругать ее никто за это не стал, ведь она стала на эту неделю частью нашего импровизированного сестринства, а значит, как и мы, должна в эти дни получить все самое вкусное и красивое.

Растопив вновь за ночь потухший камин, мы собрались прогуляться по пляжу и заодно выгулять бедняжку Айну, которая уже пару часов просилась выйти на простор. Я ей завидовала. У нее был карт-бланш на это потрясающее место, и гуляла она здесь преимущественно самостоятельно. Это просто мы с Мариной трусихи: закрыли дверь на все щеколды, поэтому наша пушистая подружка не смогла выйти самостоятельно с утра пораньше. Ну а мы, естественно, в этот отдых даже и не планировали просыпаться с рассветом. Видимо придется пожертвовать чем-то одним: сном или страхами. И думаю, что в итоге мы станем суперсмелыми девчонками, так как спать мы обе любим больше, чем есть.

Собираясь к пляжу, я рассматривала комнату, в которой выбрала остаться. Белые стены в нежно-розовых цветах слегка пожелтели, от чего стали кремовыми, будто милый детский тортик. Шкаф выглядел так, будто это не моя комната, а его: он величественно возвышался у окна, резными ножками упираясь в лакированный пол. «Очевидно, это какой-то винтаж. Таких нет ни в одном магазине Москвы уж точно», – подумала я. Рядом со шкафом стоял невысокий туалетный столик, тоже похожий на винтажное изделие. По бокам от круглого зеркала были вырезаны деревянные розы с шипами, будто настоящие, а ручки ящиков сделаны в виде листочков. Безумная красота и искусная работа. Мягкий прикроватный коврик, пушистые подушки, невероятно волшебный в своей простоте и изяществе торшер (я его буквально хотела украсть, но не смогла бы так обидеть Хейкки) – все это было подобрано не только со вкусом, но и с душой.

Когда я впервые зашла в эту комнату, то подумала об истории постройки Тало. У этого дома определенно была душа, и она была душой прекрасной жены хозяина. Я не знаю, какой она была, ведь не смогла расспросить Хейкки об этом (слишком уж он становился печальным, упоминая хоть что-то о жене), но почему-то мне кажется, что она была очень красива. Причем красива душой, от чего становилось неважно, как она выглядит. Я непременно представляю ее светло-русой, с милыми веснушками и аристократичным носом, немного крючком, с пушистыми прядями волос у лица, выбивающимися из прически. И, черт возьми, как бы ей подошла эта комната! Не то что мне, я слишком современна для того, чтобы жить в ней. Ну ничего, Дафна (кошмар, я даже имя ей придумала, это клиника), я надеюсь, что ты дашь мне немного поиграть твою роль. Ведь и смелой бизнес-вумен иногда хочется побыть нежной веснушчатой леди, смеющейся как колокольчик и наперебой рассказывающей своему сильному и статному мужу о том, какие красивые обои в цветочек она купила им в спальню.

– И ты еще мне говорила, что я веду себя странно, – ухмыльнулась Марина, стоя в проходе в мою спальню и наблюдая за тем, как в моих глазах медленно тают мысли.

– А что, мне уже нельзя посидеть и позалипать в стену, – засмеялась я, стряхивая с себя негу мечтаний и раздумий.

– Можно еще как, вот только не май месяц, дни короткие. Так что, если не хочешь в темноте сидеть на пляже, лучше выходить прямо сейчас.

Мы собрали корзинку со вкусностями, пледы и теплые шарфы и спустились по уже знакомой нам лестнице. Ветер приветливо разбрасывал наши волосы и пытался настойчиво заглянуть в корзинку с едой. Со стороны леса нам навстречу побежала Айна, стряхивая с себя остатки листвы и сухих палочек. Когда наша новая подруга прибежала к нам, мы уже начали раскладывать плед на тускло-желтый песок, полный ракушек и других разных интересностей, которые она тут же стала разыскивать своим большим мягким носом.

Море осенью уже холодное, поэтому в наших целях не были долгие изнуряющие купания и лежание морскими котиками на берегу. Мы с Мариной ехали к морской прохладе, свежему воздуху и пьянящим видам. Кстати, о пьянящих видах: вместе с пледами в первую очередь я достала термос с заранее приготовленным глинтвейном. Мне не хотелось напиваться, но согреться, расслабиться и слегка подрумянить щеки не помешает.

– Воу, это ты что, собралась все фотографировать и выкладывать картинки, как в Пинтерест? – удивилась моей щепетильности Марина.

– Прошу тебя, ты же помнишь мою любовь ко всему красивому. Ну и вообще, кто упустит такой вид? Естественно, я сделаю несколько фото перед тем, как мы все это уничтожим.

Наш смех слился со звуком прилива и шелестом ветра, и я достала ту самую пленочную камеру. Немного повозившись с затвором и многочисленными кнопками и вняв мольбам Марины, которая три года в школе ходила на фотокурсы, я сдалась и отдала бразды правления фотографиями с отдыха ей.

– Вот, смотри, жмешь сюда, и смотришь сюда, – медленно, будто ребенку, объясняла подруга.

– Давай-ка лучше ты, мне не справиться, – выдохнула я после очередной попытки и окончательно назначила Марину «главной по фоточкам».

Таких искр в ее глазах я не видела даже тогда, когда она тискала Айну (да простят меня ее пушистые лапки). Щелкая затвором, зажмуриваясь, чтобы посмотреть на кадр, она была похожа на безумного ученого, который только что открыл неизведанный мир. Ее русые прядки, тронутые солнцем еще прошлым летом, попадали ей в глаза, она, смеясь, их отбрасывала назад неловким движением головы. Ямочки на щеках стали ярче, а серые глаза наконец просветлели и стали сливаться с цветом неба над морем. Я помню, как впервые увидела эти глаза. Тогда Марина сказала, что ее печалит, что ей достался такой цвет, серый, заурядный, к которому невозможно придумать ни ассоциацию, ни красивую метафору. И я тогда сказала, что для меня они цвета неба перед дождем. Помню, что всерьез она мои слова не восприняла, но я надеюсь, что они тогда дали ей возможность почувствовать себя особенной. Ведь такая сложная ассоциация могла подойти только ее глазам.

– Давай сделаем общее фото. А потом, в старости, будем говорить своим мужьям и детям, что сидели здесь и обсуждали то, как сильно мечтаем их встретить, – улыбаясь, предложила я.

– О, конечно, давай. Только… ты серьезно хочешь это обсуждать? – поморщилась подруга.

– Нет, конечно, мы же не в каком-то глупом любовном романе, – рассмеялась я.

Вытянув руки вперед, Марина нащупала кнопку спуска и направила камеру на нас. Айна, пробежав довольно большой участок пляжа и разбросав песок вокруг нашего пледа, стремительно внеслась в наше фото, упав перед нами пузом кверху и растопырив лапки с молчаливым призывом почесать ей пузико. Думаю, фото получилось забавным и милым, но наша пушистая подруга чуть не уронила камеру, поэтому мы поспешили убрать чудо-пленку в корзинку и принялись чесать пузо нашей хвостатой фотомодели.